Воспоминания - словно кадры, выстриженные из хрупких целлулоидных лент старых кинохроник. Слепящие вспышки, они возвращают из провальной темноты мгновения жизней, которые - ничьи и никогда - не проходят бесследно. Этот рассказ - докторе каких-то особо секретных наук, хорошем человеке с трагической судьбой, моём соседе по дому на московской Петровке. Этот рассказ - о времени, течение которого, три четверти века назад, несло всех нас, и мелкую дворовую шпану, и взрослых, в непредсказуемое и неотвратимое.

29 сентября день рожденья Валентины Алексеевны Синкевич, который в этом году мы впервые отмечаем без неё. В 1977 году в Филадельфии, где Валентина провела большую часть своей жизни, группой поэтов, поэтесс и художников был основан ежегодный альманах поэзии "Перекрестки" вскоре переименованный во "Встречи,” и Валентина стала его главным редактором. Ее трудами он просуществовал тридцать лет и получил блестящую репутацию не только в Зарубежье, но и в России. Считаю Валентину Синкевич моей "крестной матерью" в поэзии, так как на старости лет я стал писать стихи. "Седина в бороду, а стих в ребро,"- сказал я Вале, печатавшей мои стихи в этом альманахе...

О чем мы толковали? Можно сказать, обо всем на свете. Чаще всего, конечно, о делах литературных. Иногда ей нетерпелось поделиться последним, как она говорила, «написавшимся» у нее стихотворением или прочитать свой новый очерк. Иногда мы спорили, особенно, если дело касалось политики, а иногда по пустякам: например, был ли Набоков аристрократом? Валя могла быть упорной, переубедить ее было трудно. Спорили с азартом. Бывало, только повесишь трубку, новый звонок: «Люсенька, Вы неправы… я посмотрела в справочнике…»...

Марк попал в Германию случайно, потому что дал обет никогда туда не ездить. Не только в Германию, но и в Польшу, на Украину, в Прибалтику. Он родился в Штатах, и его родственники не погибли в Холокосте, но с годами, он все сильнее ощущал тяжесть всемирной вины, вины всего человечества, своей личной ответственности. Ответственности за что? Ведь сам он не пострадал, но физическая боль свилась тугим клубком внутри сердца, и он только удивлялся тому, что до сих пор у него не было инфаркта, или мозг не ударил инсульт...

Задумали инопланетяне Землей завладеть. Планета богатая, хозяйство справное и народ с виду похож. Вначале, конечно, разведчики инопланетные на своих звездолетах вокруг Земли покружили, посмотрели. Начать решили с того места, что у аборигенов Европой зовется. Таборы инопланетные в звездолеты загрузились и на Землю ринулись. Звездолеты в море-океане спрятали, сами в Европу подались, к драке приготовились. Только европейцы гуманисты и биться не стали: "Проходите, - говорят, - гости дорогие. Чем угощать-потчевать прикажете?"...

Сейчас же взору открывается много общего между прошлым и будущим. Тогда я был стройный, подтянутый и загорелый мужчина, но без денег. Я и сейчас стройный, подтянутый и загорелый, пусть уже и не молодой. И снова без денег. В молодости я с большим интересом поглядывал на молодых симпатичных девушек. Я и сейчас смотрю на них с не меньшим интересом. Тогда мне приходилось рассчитывать в основном на свои силы. Теперь мне осталось рассчитывать только на себя. Больше не на кого. Разве мало общего?...

В 1967 году витражи были закончены, но забытая еврейская жизнь осталась в душе художника, он буквально вжился в образ маленького местечкового еврея, и вскоре это самоощущение вылилась в серию из 24 удивительных литографий, которую он так и называл – «Штетл». На мой взгляд, это самое выдающееся, что создал еврейский художник Уильям Гроппер...

Иногда вспоминаются годы молодые, страна прекрасная и люди потрясные, меня окружавшие. Все были счастливы, ходили по прямой, мыслили согласно инструкциям. Вслух – только на трибуне, шепотом – только на кухне, действиями – только в постели. Все передвижения – только городским транспортом, любя пасажиров при этом, или пешком с авоськами в руках. Дороги не были предназначены для автомобилей, как и заводы для их производства. Выпускались, правда, две марки машин: «Москвич» и «Запорожец», которыми гордилась страна, но ездить на них было опасно по многим причинам.

Наум Коржавин прожил в Бостоне 45 лет. Многим из нас выпала удача знать его лично, дружить с ним,слушать его стихи в авторском чтении. В Бостоне сложилась традиция собираться 14 октября, в день его рождения. Нынешний октябрь - первый без него. Ему исполнилось бы 93 года. Приглашаем всех желающих продолжить традицию.

Как-то мы обсуждали с ним устройство одного прибора, над которым я тогда работал. Вдруг он мне говорит, не то в шутку, не то всерьёз: — А знаешь, я чувствую большую вину перед советским народом. Я, хоть и не напрямую, но косвенно виноват в том, что на страну обрушилось такое несчастье — кукурузная кампания. Эту злосчастную кукурузу наш любимый вождь Никита Хрущёв велел сеять везде, где попало — от южных гор до северных морей, и этим почти довёл страну до очередного голода. А всё из-за меня…

Закончилось удивительное для нашей Северной столицы лето. Солнечное и жаркое. Первые осенние дни еще теплы и ласковы. Заезжие гости потянулись к своим родным пенатам. И в Санкт-Петербурге стало свежо, просторно, деловито. Многочисленные лебеди хорошо продаваемого туристического бренда «Лебединое озеро», взмахнув напоследок своими белыми и черными крыльями, покинули статусные театральные площадки. Начался новый театральный сезон. Театр-фестиваль «Балтийский дом» ознаменовал его премьерой спектакля «Ма-Муре» (режиссер Юрий Цуркану)...

Давай не о прошлом. Там было много стекла
И я себя поранила, будь здоров.
Тогда на душе такая была мгла,
что мне чужим казался родной кров.

В середине августа по заведенному обычаю Екатерина Егоровна, к которой обращались все не иначе как баба Катя, теряла покой. Лето жарило тела и камни, и от этого «жарева» голова бабы Кати делалась раскаленной: вот-вот закончится сезон, а похлопотать на его закате стоит еще немало. Ее длинный просторный дом, вальяжно растянувшийся недалеко от моря, хоть и был велик, хоть и имел в окружении своем множество построечек, а все же никак не вмещал бесконечную череду отдыхающих среднего достатка, везущих свои утомленные работой тела к морю...