Игорь Рейф

В двух словах дилемма такова: оставаться ли нашей стране в роли вечно отстающе-догоняющего аутсайдера, поставившего себе целью во что бы то ни стало вписаться в качестве равноправного игрока в общемировую систему, или же, воспользовавшись своими географическими преимуществами, закрепить за собой роль ведущего «экологического донора». «Не надо стараться догонять ушедший поезд – пишет Родоман, – и обязательно выравниваться с остальными странами по каким-то экономическим показателям. <…> Россия могла бы специализироваться на роли экологического сторожа, чтобы охранять природный ландшафт в интересах всего человечества...

Эта статья вообще-то писалась к неофициальному юбилею перестройки (1995). Окунуться в тогда еще не остывшее прошлое оказалось остро необходимо. А кое-что мне даже удалось предугадать – как, например, судьбу Михаила Ходорковского. Но главное, мне кажется, в ней есть воздух времени. А закончил я предшествующую ей короткую врезку словами: «Ведь берег, от которого мы словно бы вчера отчалили, уже еле угадывается в сизой дымке, а мы всё так же далеки от цели, как и тогда. Если вообще не потеряли ее из виду. И единственное, от чего мы освободились за эти годы, так это от иллюзий...»

Везде и всюду появление русских знамён означало торжество реакции. Николай Павлович всеми силами старался помешать развитию либерального движения в Германии. Последствием этой слепой, страстной и неистовой политики Николая была ненависть народов к России.

Нынешний вирус, конечно, не российского производства и пришёл к нам так же, как и в другие страны мира. Но, может быть, как ничто другое, он напоминает нам, что – вопреки желанию многих политиков и идеологов – сегодня этот мир глобален, и происходящее в одной его части неизбежно отзывается во всех других...

Случилось, однако, что на время оказался я без этих самых газет, без телефона, без радио, даже без телевизора, а чуть ли не единственной книгой, имевшейся в тот момент под рукой, были именно два этих увесистых тома с медальонами Наполеона и Кутузова на обложке. И на месяц они мне заменили всё – и радио, и газеты, и телевизор. В общем, не будет преувеличением сказать, что весь этот месяц я ими жил. Хотя многое, конечно, при повторном, послеюношеском прочтении было воспринято по-другому. Вот этим своим другим прочтением я и хотел бы теперь поделиться...

Но однажды приспичило и мне, и случилось это как раз под Новый год, тридцать первого декабря под вечер. Не могу сказать, чтобы зуб этот у меня болел, да и зашёл я в поликлинику совсем по другому поводу. Но поднявшись зачем-то на последний этаж, я обнаружил, что у дверей стоматологов никого, и вспомнил безнадёжный вердикт своего врача насчёт моего разрушенного зуба...

Высоцкий написал эту песню в 1968 году, привез ее из Магадана, и сам же признался тогда И.Кохановскому, что ничего равного ей до сих пор не сочинял. Кого он там встретил, с кем сидел, выпивал за одним столом – все это закрыто для нас тайной неведения. Но, видимо, была какая-то встреча, растравившая душу и воплотившаяся в этих пронзительных стихах.