Люди и время

Мой отец, Генрих Михайлович Шапиро, был учеником сначала Шатуновского, а потом и Кагана. Я родился в 1940 году, а отец умер в 1942. Важные сведения из жизни и карьеры отца я узнал из некролога, помещенного в «Трудах семинара по векторному и тензорному анализу. Выпуск VI, под редакцией проф. В. Ф. Кагана» ОГИЗ 1948 г.. Этот пухлый том в твердом переплете с пожелтевшими страницами я случайно нашел в институтской библиотеке...

И вот не думал – не гадал, что именно этот давний пасхальный эпизод вдруг так ярко блеснет в моей памяти в зимний короткий вечер в Шведской Упсале далекого нынче 1996 года, где я первым из первых разбирал архив гражданина Швеции графа Льва Львовича Толстого, среднего сына писателя, будучи в гостях у его внука, страхового агента Ювана Толстого...

- А знаете ли вы, Люся, это имя – Юлия Добровольская? - Я: Впервые слышу... - А ведь это замечательный человек с очень интересной судьбой - известная итальянистка, переводчица, автор словарей, учебников, вообще, удивительная женщина... Посылаю вам ссылку на ее потрясающие воспоминания. Прочитаете - познакомитесь...

Это красивое, грациозное судно длиной 23,8 м и шириной 5,1 м было построено целиком из дуба и богато орнаментировано. На Гокстадском корабле была высокая заваливающаяся мачта (то есть ее можно было поднимать и опускать) с большим прямоугольным парусом. Помимо парусного вооружения, были предусмотрены большие весла длиной 5,5 м. Для весел в бортах были сделаны специальные вырезы. Нередко, стремясь увеличить скорость, викинги шли одновременно под парусами и на веслах. Если судно шло только под парусами, вырезы закрывали изнутри специальными заглушками...

Сразу же после победы большевики развернули активное истребление тех, кто, по их мнению, являлся «врагами власти трудящихся» и уже лишь поэтому не заслуживал жизни. Десятками и сотнями красноармейцы 2-й Конной армии доблестного командарма Миронова рубили больных и раненных шашками в захваченных лазаретах...

С горечью узнали мы о кончине выдающегося русского писателя и философа Игоря Ефимова. Ушел от нас не только замечательный человек, для многих олицетворявший совесть и достоинство эпохи, ушел еще и талант, уникально сочетавший художественное мастерство с философской мощью и глубиной. Длинная полка моего книжного шкафа заставлена книгами И.М. Ефимова: «Седьмая жена», «Неверная», «Архивы страшного суда», «Как одна плоть», «Новгородский толмач», «Бремя добра», «Двойные портреты», «Четыре горы», «Практическая метафизика», «Метаполитика», «Стыдная тайна неравенства», «Нобелевский тунеядец» – всего не перечислишь...