Проза

Все, кто об этой больнице знал, звали ее Шестая, хотя номера, равно как государственного статуса, она не имела, так повелось в этом странном мире. Данила Саввич, поселенец свежий, заглянул к Евсею Евсеичу впервые. Режим здесь либерален, столовая общая, телик, в парке играшки-затевашки, палаты днем не заперты. По краям, правда, угрюмые фигуры в кургузых зеленых халатах, немые хоть тресни. - Политику надо строить на улыбке, - объяснил Данила Саввич...

Слепцов рубанул с такой силой, что его швырнуло вперед вместе с топором. А старлей поднырнул под его руку, и зека буквально подбросило в воздух. Чиркнув валенками по потолку, он всем телом плашмя ударился об пол. Удар отбил дыхание, и Слепцов потерял топор. Старлей врезал сапогом зеку под ложечку. А потом просто начал топтать его… И от злобы, его душившей, утратил он умение ударить как можно больнее. А для зека это было рутиной. Принимал он такие удары не раз за свои годы в лагере и потому умело согнулся, хороня лицо и пах...

Мужчина влип в асфальт и никак не уходил от нас. Он предлагал и дом свой показать, и напитками в кафе угостить. И вообще, он директор банка на пенсии, можно ему доверять. Я стояла на своем нерушимо и в мягкой манере отклонила все предложения. Чтобы отклеить соискателя от асфальта, пришлось дать ему свой номер мобильного телефона. Наконец мужчина уехал. Илге тут же зашептала: "Машина! Посмотрите, какая у него машина"...

Так вот при этих трех звёздах я уже за две недели до 22-го августа находился в войсках, на казарменном положении! В полном полевом обмундировании и сапогах, а карта, с которой я работал, прорисована была во всех деталях до Ла-Манша. И это просто чистая случайность, что ситуация разрешилась в столь простой форме... У противника очко сыграло... Он свои силы просто оттянул назад. А мы, как только это увидели – остановились. А ваши умники там зудят – Чехословакия, Чехословакия! Да кому она на хрен нужна, ваша Чехословакия долбанная!...

Женщин у Виктора хватало. Стоило ему ненавязчиво завести речь о квартире, как менялось выражение глаз будущей подружки - в них начинала мелькать искорка реального интереса. Все остальное перед этим – высокоумные рассуждения о Феллини, Бергмане, новом романе в «Иностранке», диссидентские разговоры - прекрасную половину не интересовали. Виктор же искал родственную душу среди женщин, но пока что не везло. Он мягко относился к любовницам, не умел быть грубым...

Наша сборная — сборная прогульщиков с самого престижного в институте факультета, выйдя из раздевалки последней, при появлении на стадионе вызвала у зрителей рев восторга. Еще бы! Возглавляла ее первая красавица и гордость нашего архитектурного сообщества Лена Акимова. По всему было видно, что к сегодняшним соревнованиям она подготовилась основательно. На ней были черные спортивные брюки, плотно обтягивающие стройные ноги, и узкая белая майка с броской надписью “Superstar”, уютно расположившейся на груди четвертого размера. Густо накрашенные ресницы, нависающие над зелеными глазами, и подведенные помадой пухлые губы яркими пятнами выделялись на ее лице и подчеркивали мраморную белизну кожи...

Может, секрет долголетия кроется именно в том, что тебя где-то ждут и ты обязан встать и идти туда, где ждут, превозмогая боли и всякую дребедень, связанную с возрастом. Ты должен, и все тут. Помнишь, как было в нашей прошлой жизни? Из носа чуть потекло, и ты, уже смертельно больной, вызываешь домой доктора, а тот выписывает больничный на всю неделю. Красота! Здесь же – насморк-шмасморк, но ты бежишь не к врачу, а на работу, потому что лучше умереть, чем свою работу потерять. А когда ты уже пенсионер, так что, можно до обеда валяться в кровати? А тут две старушки-подружки договариваются встречаться каждое утро под большим фонарем на нашем паркинге. Каждая думает: как же я не выйду, если меня ждут? Как ты думаешь, Сема, я прав?...