Проза

Не выпуская из рук розы, Вика опустилась на колени Нира. - Удобно? - поинтересовался Нир, смутившись оттого, что громко хрустнули его колени. Вика, кивнув в сторону спальни, прошептала: - Там удобнее! Опустив розы на подушку, она закрыла глаза; Нир лёг рядом. «На сей раз должно получиться…» - подумал он...

Первые месяцы после приезда в Америку я подрабатывал где только мог - в магазине по продаже домашних животных, в супермаркете, подручным у электрика, в кар-сервисе. Жена подрабатывала в прачечной. Собрали какие-то деньги. Месяцев через шесть я задался мыслью приобрести старенькую машину. Со своим авто я мог экономить время и зарабатывать куда больше - до тех пор, пока не найду работу программиста.

Исаку Кацу, бывшему протезисту, сделавшему половину населения Одессы писанными красавцами, а ныне пенсионеру в далекой стране Австралии, исполнилось восемьдесят лет. Ростом под два метра, с широкой грудью, умеренным животиком и седым ежиком волос на круглой, как луна, голове, он выглядел на шестьдесят. Не больше. Были у Исака жена Клара, маленькая щуплая женщина, которую со спины принимали за четырнадцатилетнюю девочку, и два сына. Старший – Миша, шофер такси в Мельбурне, и младший Жорик, полицейский на севере Австралии, где живут крокодилы, змеи, есть священный красный камень, размером с Американский авианосец, и аборигены...

Пузя готовил войско основательно, тщательно и упорно, луг был истоптан вчистую, до почвы. И научил - подопечные маршировали, тянулись в струнку, козыряли кривовато, но это не беда, скорее, свидетельство о семье, воинском братстве. Некая овца, правда, якобы в поисках корма, сдуру добрела до козлиной луговины и там разблеялась, так ее под покровом набежавшей тучи стоптали в озеро, где она и нахлебалась тины, от кары не скрыться...

Они шли по мокрой от вчерашнего дождя тропинке молча, держась за руки, как когда-то в Кисловодске. И он думал, что все навалившиеся несчастья, все притеснения диких невежественных чиновников, зачисливших его в «гадкие утята» советской музыки, и даже сама смерть, дыханье которой он в последнее время явственно ощущал, - это все неправда, все внешняя шелуха, все обман чувств. А настоящая жизнь - это их с Мирой бесконечный лебединый полет под торжественсно - ликующие звуки менуэта и дурашливые инструментальные выкрики, за которыми таятся жгучие вопросы к вечности зрелых его сочинений…

Марк попал в Германию случайно, потому что дал обет никогда туда не ездить. Не только в Германию, но и в Польшу, на Украину, в Прибалтику. Он родился в Штатах, и его родственники не погибли в Холокосте, но с годами, он все сильнее ощущал тяжесть всемирной вины, вины всего человечества, своей личной ответственности. Ответственности за что? Ведь сам он не пострадал, но физическая боль свилась тугим клубком внутри сердца, и он только удивлялся тому, что до сих пор у него не было инфаркта, или мозг не ударил инсульт...

Сейчас же взору открывается много общего между прошлым и будущим. Тогда я был стройный, подтянутый и загорелый мужчина, но без денег. Я и сейчас стройный, подтянутый и загорелый, пусть уже и не молодой. И снова без денег. В молодости я с большим интересом поглядывал на молодых симпатичных девушек. Я и сейчас смотрю на них с не меньшим интересом. Тогда мне приходилось рассчитывать в основном на свои силы. Теперь мне осталось рассчитывать только на себя. Больше не на кого. Разве мало общего?...