Мемуары

1982 год. Поздний ноябрьский вечер. Пустая троллейбусная остановка. Дождя нет, но все кругом кажется мокрым и стылым. Я и мой школьный товарищ Евгений стоим навытяжку перед остановившим нас нарядом милиции. Они смотрят на нас настороженно, но без особой враждебности. Обычные два не очень молодых мента- казаха, которым довелось нести дежурство в этот промозглый вечер. Мокро и холодно, да и набегались они за день, видать, достаточно. Народу на улице практически нет. Я и Женька попались им после распития бутылки яблочного вина, рубль двадцать за бутылку неподалеку от нашей школы №41, что была тогда в Ленинском районе города Алма-Аты, столице Казахской ССР.

Дорогие читатели, сегодня, в Женский день, наш журнал предоставил свои страницы жительнице Роквилла, штат Мэриленд, Любови Иосифовне Кузнецовой. Мы рады, что несмотря на солидный возраст – ей 93 года, - она решилась на дебют в нашем журнале, в котором уже печатались ее сын и внук.

Параджанов любил и неутомимо создавал необходимый ему творческий хаос. Все время разрушал и перестраивал узоры калейдоскопа. Обрастая вещами, он создавал кучу и что-то непрерывно из нее выуживал. Другое в ней топил. Вновь и вновь без устали ломая, соединял. Вдруг встряхивался, воодушевлялся: «А сейчас едем в Ереван! Делаем подарок одному художнику. Берем, Гаянэ, твою новую картину, мой ковер, бриллиантовое ожерелье, но главное — гранаты! Вот я их кладу на бронзовое блюдо, так и повезем!» Так на моих глазах и создавалось нечто подобное сборнику разнородных, но великолепных цитат....

Я много раз пыталась написать о Корнее Ивановиче, но останавливала себя. Мне казалось, что я недостаточно люблю его, чтобы писать. А воспоминания без любви - или холодное разоблачение, которое справедливо всем кажется клеветой, или сусальное восхваление, которое смахивает на глупость.

Монблан – это легенда. Взойти на Монблан - это мечта. Наверное, поэтому на Монблан ходят толпы. Каждый начинающий или даже опытный горновосходитель в какой-то момент чувствует в себе желание пройти по знаменитому снежному ножу вершинного гребня самой высокой горы западной Европы. Видимо, детская привычка сдавать трудные экзамены так до конца и не выветрилась. Попал в этот водоворот альпинизма и я.

Кирилл Николаевич Калайда родился в 1917 году. Когда он вошел в нашу жизнь (в 1950-м), ему было 33 года, маме 35. Он был профессиональным художником и архитектором с довоенным дипломом Московского Архитектурного Института и занимался художественным оформлением Москвы. Его имя мало кому из москвичей было известно, но с плодами его творческих трудов сталкивались на каждом шагу все и каждый.