Мемуары

...Командиром отряда, принявшего нас с Иосифом, оказался тот самый секретарь райкома, который в 1939 году выселил нас из дома и поселился в нем сам. Он запомнил фамилию Гильмовская и, как я потом узнала, увидев ее в списке, приказал разделаться со мной как с «буржуазным элементом»...

А потом соседи-обкомовцы поведали ей о деталях. В редакции слышали, как Ирина Суворова заявила Быкову: «Сыновья выросли, ты теперь им ничем не обязан. Можешь пожить для себя». Действительно, старший, Сергей, уже кончил военное училище, служил в Минске. Младший учился в мединституте. И Василь Быков отправился к секретарю обкома партии

Обнаружить здесь, в США, сокровища довольно легко. Их не прячут — напротив, выставляют на всеобщее обозрение у порога дома, въезда в гараж. Называется это гараж-сейл. По выходным, начиная с пятницы, повсюду пестрят объявления о распродажах ненужного, надоевшего их владельцам скарба.

Едва ли есть другая семья, или точнее клан, о котором в СССР, а теперь в России столько бы распространялось различных мнений, слухов, сплетен. Хотя то, что представители клана Михалковых-Кончаловских в родстве и с Суриковым, и с Юлианом Семеновым, обсуждалось, обсуждается как в прошлом веке, так и в нынешнем, обосновано многими факторами.

Знакомы мы были с ней еще с давних времен «Комсомольской правды». Я — разъездной корреспондент, спецкор, престижная должность. Она скромная сотрудница отдела писем, который прозвали у нас «могилой неизвестного солдата». Туда отправляли красивых девушек, ничем не проявивших себя на ниве журналистики.

У немца Эриха Ремарка, любимого писателя моего поколения, помимо знаменитого романа «Три товарища», есть книга «Тени в раю», о немецкой антифашисткой эмиграции в Америке, вырвавшейся из лап Гитлера. В этой книге много тоски и раздражения, много, я бы сказал, немецкой скорби. Немцы столкнулись с той же ситуацией, что и русские. Американские интеллигенты оказались другими, добрейшими, но с иным уровнем индивидуального мышления, намного уступавшем в широте европейскому, живущими с другим осознанием бытия, родившимся на других основах жизни, не таких трагических, как в Европе и особенно в России.