Мемуары

Сначала задуман небольшой концерт. Будет играть Святослав Теофилович и читать Дмитрий Журавлев. Они дружили. Приглашенных человек десять, мы устроились в зале рядом, тут рояль, ждем еще гостей, звонок в дверь, Нина Львовна идет открывать, слышна иностранная речь, возвращается в комнату с двумя японцами. Концерт начинается чтением Журавлева: несколько текстов Зощенко, стихи Пушкина и вдруг «в память об Анне Андреевне»...

Мама мне рассказывала, как однажды в театр на спектакль «Разбойник Бойтре» пришёл один из высших партийных хозяйственников, приближённый Сталина и верный исполнитель всех его приказов Лазарь Моисеевич Каганович. Это был страшный 1937 год, когда миллионы людей оказывались в лагерях. Каганович тоже приложил к этому руку. И вот он пришёл за кулисы: «Мне стыдно, - говорил он. – Посмотрите на меня: я еврей, сын еврея. В нашем роду все были гордые, сильные, здоровые. А вы показываете нам евреев сутулых, слабых, хромых...

Еврейский театр находился на улице Малая Бронная. Студенческое общежитие – в другом конце Москвы, на улице Трифоновская, возле трамвайной линии. Там, на Трифоновке, стояли общежития студентов всех театральных школ, студий, техникумов, училищ и институтов. Это было самое лучшее, самое счастливое время в жизни моей мамы. В Москве были великолепные театры: Мейерхольда, Таирова, Вахтангова, МХАТ, Малый, имени Революции, Большой…

В октябрe 41-го немцы были всего в 27-ми километрах от Кремля. На машине - полчаса. На танке - час. Казалось, всё предрешено. И оставшиеся в городе люди думали о том, какой будет их жизнь - если будет - когда немцы войдут в Москву.  Уже случившееся, известное, было страшным, в сравнении с ним меркли все слухи, всё придуманное...

 Козаков позвонил, им открыли; он представился. Ходил по квартире, казавшейся маленькой и тесной, что-то узнавал - «здесь была моя комната, а здесь комната брата», что-то не узнавал. О чем он думал в этот момент, что вспоминал? Может быть, вспоминал как в гости к его родителям в эту квартиру приходили их друзья и соседи – талантливые писатели и литераторы. А может быть, вспоминал трудности и трагические события, выпашие на долю семьи. 

Эдуард Демирчян, тесть нашего старшего сына Рубена, у себя на родине, в Армении, был мастером спорта по фехтованию, заслуженным тренером СССР. Он готовил сборную Армении, воспитав не одно поколение чемпионов Советского Союза. Наравне с остальными фехтовальщиками Нана и Гагик принимали участие в соревнованиях, повсюду сопровождая отца. По окончании школы каждый из них избрал свой собственный путь. Нана – филологический факультет Ереванского государственного университета. Гагик – Физкультурный институт, пойдя по стопам отца.