Виталий Аронзон
Продолжение: см. «Чайка», 25 октября 2016 г.
Во время работы над проектом греческого глинозёмного завода «Элва» меня в составе группы экспертов командировали в другие страны, чтобы мы могли составить представление о фирмах, участвующих в тендере на создание системы управления этим заводом и на месте познакомиться с их продукцией. Итогом командировок должна была быть рекомендация для организаторов тендера.
Естественно, фирмы старались не ударить лицом в грязь и принимали нас хорошо. Показывали даже предприятия, которые первоначально не планировались для посещения. Воскресные дни, если они случались в командировке, были в нашем распоряжении. В такие дни мы посещали музеи, театры, если были в большом городе, или выезжали на природу. В вечернее время – рестораны. Но днём – только работа с коротким перерывом на ланч.
Попробую поделиться некоторыми поверхностными впечатлениями от увиденных стран. Поверхностными потому, что все командировки были короткими: от одного до пяти дней – редко больше.
Самые деловые и, я бы сказал, сухие встречи были в Германии. Принимала нас всемирно известная фирма Honeywell в своей штаб-квартире во Франкфурте-на-Майне. Из Франкфурта делались многочасовые радиальные поездки на приборостроительные и нефтеперегонные заводы, где были установлены централизованные системы управления, подобные той, которую предполагалось продать Греции. Опыта применения таких систем на глинозёмных и алюминиевых заводах у фирмы не было. Руководители фирмы понимали, что это их слабое место, поэтому делали упор на качество и надёжность своей продукции. А кто не знает на Западе эту фирму? Её приборы есть в каждом доме.
Развлечениями нас не баловали. Гостиница оказалась по соседству с главным офисом, поэтому наш основной маршрут был пеший: фирма – гостиница. В пятизвёздочном отеле мы были предоставлены сами себе: хочешь иди в ресторан или сауну, хочешь бери машину и езжай в злачные места Франкфурта, а если хочешь, звони друзьям и знакомым по всему миру. Фирма всё оплачивала. Как не быть довольным?
Всем развлечениям мы предпочитали вечерние прогулки по городу – днём заняты. Впервые во Франкфурте я увидел сверкающие на солнце небоскрёбы. В их стёклах отражались соседние здания, и по мере опускания солнечного диска менялась картина города. В рестораны не заходили – не по карману, но огорчения не было. Хочешь поужинать – возвращайся в свой пятизвёздочный, в котором всё оплачено. Самым для меня важным – важнее всех прелестей немецкого города – была возможность подолгу говорить с сыном по телефону, который в это время «коротал» время в Италии, ожидая разрешения на въезд в Америку.
В следующих командировках я побывал в других городах: Кёльне, где увидел мрачный, но грандиозный, без какого-либо убранства во внутреннем интерьере, знаменитый Кёльнский собор; в Манхайме и расположенном поблизости от него университетском Гейдельберге с королевским замком, из которого открывался волшебный вид на реку Майн; в Дуйсдорфе, Дюссельдорфе и Нюренберге. Однако в последних трёх городах, кроме работы, ничего не видел.
Позже, уже живя в Америке, мы с женой провели несколько недель в Западной и Восточной Германии и мои впечатления об этой стране стали существенно другими – менее восторженными и менее радостными. Очень многое в названии городов, улиц, особенно в Берлине, напоминало о пережитой войне, и никакие блага для евреев в этой стране не могут стереть у моего поколении память о нацистском ужасе.
Совершенно непохожей на немецкие командировки была неделя в Париже. И началась она необычно.
Телефонный звонок «международного звучания» раздался, когда я уже стоял в коридоре, надевая пальто и собираясь попрощаться с женой и дочерью. Через два часа я должен был улететь в Париж. Мы думали, что это звонит сын, и обрадовались, что сможем сказать ему, в какой гостинице я остановлюсь в Париже. Очень надеялся, что он приедет во Францию повидаться. Прошло два с половиной месяца, как мы расстались, и потребность встретиться была велика.
Разочарование, что это звонок не от сына, а из Парижа, было столь сильным, что мой собеседник почувствовал заминку. Этот человек уже много лет был гражданином Франции, женившись на француженке, и имел бизнес-интересы в России, к которым пытался безуспешно меня привлечь. Его чрезвычайно заинтересовала моя поездка в Париж, так как он лоббировал интересы французской компании, которая хотела участвовать в греческом тендере. Поэтому я не желал встречи с ним в Париже, да и принимала нашу группу другая фирма. Я ему не сообщил название гостиницы, но в гостинице он меня ждал.
Пока мои спутники и я раскладывали вещи в своих номерах, напористый французский знакомец разговорился с принимающими нас представителями фирмы и разузнал наш график пребывания. Когда мы спустились в кафе, я увидел, что они мило беседуют и понял: мне не отвертеться от нежелательного гостеприимства и, оставив своих коллег, поехал к нему в гости.
Всё в этом мире делается к лучшему. Благодаря нашей встрече, я увидел Париж. Мой спутник с удовольствием показал город. Плотный рабочий график не оставил времени для чудесного города в другие дни: один выходной день был отдан Версалю, а полдня перед отъездом – Лувру. Зато в вечернее время о нас заботились: показали ночной Париж из смотровой галереи ресторана на Монпарнасе, в полночь – собор Парижской Богоматери,
Монмартр, организовали также ночную прогулка на пароходе по Сене. На сон в Париже времени не было. Во всех встречах с городом не исчезало чувство, что это твой город и ты его прекрасно знаешь: французская литература и история оставили глубокий след.
Когда мы с женой останавливались на неделю в Париже по пути из Израиля, мы не брали экскурсий, никто нас не организовывал, но мы не испытывали от этого никакого неудобства – знакомый город.
И в делах также складывалось впечатление, что из всех проектов, с которыми уже эксперты познакомились, французский – наилучший. Но впереди ожидались командировки в Швейцарию и Америку.
Из аэропорта Цюриха приехали в Баден. Здесь находился швейцарский офис фирмы, которую незадолго до нашего приезда поглотила американская компания, контролирующая большую часть мирового рынка энергетики и приборостроения. Фирмы объединились, но интересы старой швейцарской компании и новой американской не совпадали, так как обе компании предложили свои решения по тендеру, существенно разные по уровню применяемой управляющей техники. Наше непонимание ситуации привело к тому, что мы как эксперты высказали своё недоумение, почему новая фирма предлагает два решения и предложили одно из них исключить из тендера, поставив в неловкое положение принимавших нас швейцарцев. Но бизнес есть бизнес. Утешает, что швейцарцы сами понимали абсурдность предложения двух вариантов от одного продавца.
Меня ещё дважды командировали в Швейцарию, но в другие фирмы и по другим вопросам. Однако первый приём был самым интересным и тёплым. Дружеские отношения сохранились со швейцарскими коллегами надолго.
В памяти осталось чудесное путешествие в центр Швейцарских Альп, подъём поездом на Юнгфрау. Об этом расскажу чуть подробнее, так как, может быть, читатель, планируя отдых в горной Швейцарии, воспользуется моей информацией.
Предстоял подъём на высоту в три километра. Трасса для поезда была проложена таким образом, что туннели чередовались с открытыми обзорными площадками, это позволяло ощутить подъём, наблюдая смену ландшафта и… времён года. Вершина встретила пургой, и выйти на улицу из здания, в которое привёз поезд, можно было лишь на минуты. Лёгкая одежда (внизу была весна), мороз, ветер, сильное сердцебиение (быстрый подъём, высота, разрежённый воздух) и отсутствие какого-либо обзора из-за пурги заставляли вернуться в здание, в котором нас ожидало вкуснейшее традиционное швейцарское блюдо фондю – горячий расплавленный сыр, в который вы опускаете кусочки чёрного хлеба. Вкуснятина! В Америке также в ресторанах и дома можно отведать фондю, но фондю на Юнгфрау имеет другой вкус и аромат. Стоит попробовать!
По Швейцарии, как и по Германии, удобно путешествовать в поезде. Железнодорожное движение сильно развито, вагоны комфортные, хотя делятся на классы, но самый дешёвый класс приемлем для «избалованного» советскими поездами путешественника. Виды озёр, гор, долин похожи на картины для салонов и гостиных, но елейной красивости нет. Из окна офиса, где пришлось работать, с удивлением видел пасущихся коров, но никакого диссонанса в городской пейзаж коровы не вносили.
Всякий раз жалко было расставаться с этой страной. Вот и сейчас надо перейти к следующему сюжету, а хочется продолжить рассказ о Швейцарии, но моя тема не путешествия, а инженерия.
С командировкой в Америку всё было неожиданно и стремительно. В одной из встреч в Греции на презентации американской фирмы, которая поглотила швейцарскую (о ней написано выше в рассказе о Швейцарии), я познакомился с американцем греческого происхождения. Знакомство произошло потому, что я, наверное, задал ему слишком много вопросов о системе управления, которая была предметом презентации. Эта система управления заинтересовала меня, так как она уже широко применялась на заводах Европы и Америки и по всем техническим характеристикам не уступала известным мне системам. Кроме того, так получилось, что на этой презентации моих коллег, знакомых с предметом обсуждения, не было.
После презентации американец подошёл ко мне с предложением более подробно обсудить мои вопросы. Но, к сожалению, рабочий график не позволил это сделать. Оставалось найти ответы в документации.
Месяца через два меня вызвал главный инженер и показал телеграмму на моё имя из американской фирмы. Фирма приглашала двух экспертов приехать в Америку и ознакомиться с системой управления, представленной на тендер. У главного инженера ко мне был простой вопрос: «Почему обращаются к вам, а не в министерство или в институт?»
Ничего вразумительного я ответить не мог, но догадался, что это мой американский собеседник проявил инициативу: сказал что-то лестное обо мне руководству фирмы, и его боссы решили пригласить русских инженеров в расчёте, конечно, на благоприятный отзыв, важный для них как участников тендера. Потом при встрече в Америке я узнал, что моё предположение было правильным. Одного не учли приглашающие, что их будущие гости из особой страны, и у этой страны – свои догматические порядки.
Короче говоря, в администрации, без меня обсудив ситуацию, решили ответить, что институт командирует четырёх инженеров с переводчиком. В составе группы, кроме приглашаемых американцами специалистов по автоматике, теперь были главный инженер института и главный инженер греческого проекта. Чудесно! Мы хорошо и давно знали друг друга, много съели вместе «командировочной каши» и в своей стране, и в заграничных турне.
Однако американцы заупрямились – только три человека. Значит, командировка накрылась!
Но желание главных инженеров посетить Америку было велико, и дирекция института обратилась за помощью к грекам, чтобы разъяснили американцам что к чему. И американцы прогнулись.
Ждём визы. Получаем телеграмму, что билеты для нас лежат в компании FinnAir. Мчимся туда, забираем билеты, ужасаемся цене – больше двух тысяч долларов за билет. Летим первым классом! В первый раз в жизни! Да и в Америку – в первый раз!
Приближается дата вылета. Полетим через Хельсинки. Но виз нет. В посольстве сообщили, что госдепартамент отказал: научным работникам из СССР не позволено посещать некоторые предприятия и фирмы. Ответ был огорчительным. Позвонили грекам и американцам, пожаловались, что нас пригласили, а о визах не позаботились, спросили, что делать с билетами. Полный отбой. Американцы ответили: «Ждите. Билеты не сдавайте».
Мы уже потеряли надежду и занимались текучкой в обычном режиме. Завтра вылет, а визы нет. В два часа дня в день вылета мне позвонили из отдела кадров и сказали, что визы всё-таки получили и их сотрудник поехал за паспортами, привезёт их прямо в аэропорт. До вылета осталось три часа.
Я, наскоро передав дела, выскочил на улицу, но трамваи по Среднему проспекту Васильевского острова не шли. Пешком до метро – 20 минут, ехать ещё 30 минут, до дому бежать 10 минут, а надо собраться и успеть хотя бы за час до отлёта быть в международном порту Пулково-2. Быстро всё это прокрутив в голове, понял, что без машины не успею. Такси, как назло, нигде не видно. Помахал водителю проезжающей престижной чёрной Волги, может быть, водитель какого-то чиновника согласится подхалтурить. За приличное вознаграждение уговорил водителя отвезти меня домой, а по дороге убедил подождать у дома 15 минут и отвезти в аэропорт.
Пока я лихорадочно собирал чемодан, кидая в него рубашки, пришла жена, предупреждённая моим заместителем о радостной вести. Теперь можно сказать о главном, что волновало мою семью. Две недели тому назад наш сын приехал в Америку, жил в Балтиморе, и мы, конечно, рассчитывали, что он найдёт способ со мной увидеться. Забыли, что Америка большая и я не знаю, в какой её точке буду находиться. Мне известно только название фирмы АВВ, все подробности о ней узнаю после встречи в Нью-Йорке.
В аэропорту – новое осложнение: у нас нет транзитной визы через Финляндию. По времени самолёт уже должен был улететь, когда нас пропустили на посадку. Самолёт задержали. Договорились, что транзитную визу нам дадут в хельсинском аэропорту. Трудно начиналась командировка, но она того стоила.
Через полтора часа мы прилетели в Хельсинки с часовым опозданием. Нас встречали, проводили в комнату для VIP (very important person) – это что-то похожее на комнату для депутатов Верховного совета, каковыми никто из нас не был, – поставили в паспорта транзитные визы и сказали, что наш самолёт в Америку уже улетел и поэтому мы проведём ночь и день в Хельсинки. Вот какой подарок получили за все предотъездные тревоги! Ночевали в гостинице в центре города и с удовольствием его изучали весь следующий день.
В аэропорту Кеннеди нас ждали два лимузина, в которые мы с изумлением сели: в один – я со своим близким другом, в другой – остальные путешественники. Оказалось, что едем через весь Нью-Йорк в другой аэропорт Нью-Арк , из которого полетим в Рочестер – там наше постоянное пристанище. Я тут же поведал американцам, что у меня в Америке сын, которого не видел полгода и мне нужна их помощь, чтобы с ним связаться. Тут же в машине меня соединили с Балтимором, но сына не было. Оставили message, который оказался бесполезным, так как сын уже уехал в Нью-Йорк искать меня, имея только адрес нью-йоркского офиса фирмы.
На следующий день, в дурмане от бессонной ночи и разницы во времени, приступили к работе. Через пару часов, когда я клевал носом на вводной лекции, которую заунывно читал американец, а я устал мысленно переводить или догадываться о содержании его выступления, меня растормошили вызовом в коридор. Звонил мой сын, оставил номер телефона, где его можно найти после пяти часов вечера.
Надо ждать конца работы и возвращаться только в гостиницу. Не соглашаться идти ни в ресторан, ни на прогулки!
Когда я вернулся в рабочую комнату, уже окончательно проснувшись, то услышал знакомую русскую речь. Мистер Вадим Фишман – беженец из России – доходчиво рассказал про американскую систему управления и ответил на вопросы. Мы так увлеклись беседой с ним, что, мне кажется, американцы почувствовали себя ненужными. Но.. после рабочей беседы возникла определённая неловкость – наши главные инженеры не желали нерабочего общения с мистером Фишманом. Для них он предатель!
Велика сила стереотипов и ложных представлений, привитых в советском обществе даже грамотным людям! Уехал – значит, предатель. Что будет, если мои спутники узнают про моего сына? Или что будет, когда мы с моим другом пожелаем встретиться с нашими бывшими коллегами, которые эмигрировали в Америку несколько лет тому назад и теперь ждут нашего приезда в Нью-Йорк?
В пять часов вечера я сидел у телефона в полном отчаянии: как только начинаю набирать номер телефона моего сына, в трубке раздаётся голос и говорит, что я должен снова набрать номер. Зачем? После десятка безуспешных попыток, не зная что предпринять, я сидел в кресле и переживал за сына, который также сидит у телефона, а его папа не звонит.
Крис, наш грек-американец, пригласивший в Америку, он же наш постоянный сопровождающий, догадался, что у меня могут возникнуть трудности с телефоном, и пришел на помощь. Позвонил мне и поинтересовался, сумел ли я связаться с сыном. Узнав, что я не сумел, предложил зайти к нему в номер и от него позвонить.
Без проблем набрав номер телефона, американец передал мне трубку. Мы с сыном договорились встретиться в Нью-Йорке, а Крис объяснил ему, где меня найти. Теперь я понял свою ошибку: надо набирать единицу перед кодом города. Как я мог это знать без американского опыта?
Неделя прошла в ежедневных перелётах в различные города: днём работа – вечером перелёт – ночлег – снова работа – снова перелёт. В пятницу прилетели в Нью-Йорк.
В самолёте я подсел к руководителю нашей группы и сказал, что вечером хочу навестить друзей, и в Little Italy с нашей группой не поеду. До меня такую же плюху руководителю преподнёс мой друг. Можно представить, что в душе руководитель думал о нас и чего боялся.
«Не сбегут ли эти два еврея? И что тогда будет со мной, их руководителем, членом партии: исключат и освободят от должности, по крайней мере».
Возможно, я не прав, так как руководитель был хорошим человеком и прекрасно к нам относился. А страх – это обычное состояние.
Лимузины подвезли нас к гостинице Marriott в Time Square. Кажется, привыкаю к жизни состоятельного бизнесмена.
В lobby на стульях сидят мои старые друзья и мой сын. «Привет, папочка!» – негромко произносит сын, поднимаясь с ними мне навстречу. Обнимаемся, тихо прошу подождать, пока не поднимусь в номер. Что подумали мои спутники, не знаю. Вечер провёл вместе с нью-йоркцами, много ездили по городу и говорили, говорили, говорили… Сын остался ночевать у меня в номере.
Утром, когда я зашёл к руководителю перед завтраком, то почувствовал, что он хочет обнять меня от радости – не сбежал, не подвёл. День провёл с группой, а вечер – с другими коллегами-друзьями, которые приехали из Бостона: Людмилой и Витей Штерн. Ужинали в хорошо известном ресторане «У самовара», который неоднократно упоминает Люда в своей книге о Бродском. В этом ресторане частые гости Бродский и Барышников. Люда об этом так сказала: «Здесь бывают основоположники». Но в этот вечер их не было, что меня очень огорчило: хотел поговорить с Иосифом Бродским о литературном наследии моего брата Леонида Аронзона[1]. Мы все были знакомы.
В понедельник наша группа вернулась в Рочестер. Надо было завершать работу.
Добавить комментарий