Люди и время

Юля Добровольская принадлежит к числу тех, кому выпала историческая миссия познакомить русского читателя с итальянской литературой. Мы впервые встретились с ней в Италии у наших общих друзей, хотя задолго до того, в Ереване, в нашей домашней библиотеке фигурировал уже её русско-итальянский словарь. Контакт между нами установился с первых же минут нашей встречи. Наша дружба длилась более 30 лет, и Юля стала членом нашей семьи...

Леонтьеву режиссёр не был нужен. Всё, что требовалось от постановщика, - не мешать артисту, не затруднять ему жизнь на сцене. Поэтому развитие темы ложилось на плечи конферансье. Вокруг Валерия Леонтьева много разных слухов. Внешне он, действительно, похож на цыгана, поэтому не исключено, что его биологическим отцом был заезжий цыган...

Юля дружила с Марчелло Вентури; она перевела его «Белый флаг над Кефалонией». Как мы хохотали, когда во время одного интервью для советского телевидения, году в 77-ом, переводчик исправил название романа на «Красный флаг над Кефалонией»! Вентури принадлежит легенда – Юля её неизменно разоблачала – о том, что это именно она, рыжеволосая русская девушка, стала прототипом Марии в «По ком звонит колокол». Но Юля давно уже сама стала легендой – благодаря своим переводам, своему учебнику “Курс итальянского языка”...

Любовью к Италии я тоже обязан ей. Юля никогда ничего не навязывала. Но мы, её ученики, все годы час за часом, урок за уроком знакомились с Италией, узнавали о ней по учебным материалам, подготовленным Юлией, по её рассказам, по подсказанным ею книгам итальянских авторов, по встречам с её друзьями-итальянцами, по работе с итальянцами в Москве, в Риме, Милане или Генуе, на которую всякий раз готовила нас она...

Книга, лежащая передо мной, называется «Чудо о князе-крестителе». Как легко догадаться, посвящена она князю Владимиру, вокруг которого все последнее время шли словесные баталии. Активно искали место для постановки его памятника в Москве - в итоге поставили на Боровицкой площади Кремля, проводили аналогии между его правлением и правлением президента Путина, чье имя бесспорно сыграло не последнюю роль в пробуждении интереса к его древнерусскому тезке...

Когда я поступил на актёрский факультет театрального училища имени Щукина при театре Вахтангова, моя мама, Нехама Сиротина, бывшая актриса Государственного еврейского театра (ГОСЕТ), поделилась своей мечтой: сыграть со мной знаменитую сцену матери и сына из пьесы Александра Николаевича Островского "Без вины виноватые". Эта мечта не осуществилась. Мы не сыграли вместе в одном спектакле, но на одной сцене, в одном театре играли - это произошло через много лет в Нью-Йорке, в еврейском театре Фолксбине. Но ещё в Москве мы оказались вместе в одной творческой организации. Мама играла в Еврейском драматическом ансамбле Москонцерта, а я был режиссёром Мастерской сатиры и юмора Москонцерта...

Хорошей школой для меня было моё присутствовие на репетициях Еликониды Поповой-Яхонтовой, вдовы артиста-чтеца Владимира Яхонтова, повезло слушать и даже беседовать о специфике театра одного актёра с такими мастерами художественного слова, вахтанговцами, как Дмитрий Николаевич Журавлёв и Яков Михайлович Смоленский. Учиться режиссёрской работе с чтецами, которых когда-то называли "декламаторами", можно было просто слушая актёрское чтение таких мастеров слова, как Эммануил Каминка, Игорь Ильинский, Александр Калягин...