Авторский Блог: Михаил Синельников

Завтра немаловажная дата для русской поэзии: 140 лет Александру БЛОКУ. Куда ни кинь и как к нему ни относись, а главного ее автора в миновавшем веке. Наряду только с Анной Ахматовой (но это лишь мое мнение; правда, твердое). Во всяком случае для книготорговли эпохи военного коммунизма и начального нэпа был характерен такой разговор покупателя с книгопродавцом: - Блока нет? - Нет, не осталось!- Даже "Двенадцати"? - И "Двенадцати"! - Ну, тогда дайте Ахматову!

Меня всегда трогало одно из последних доарестных его стихотворений, обращенное к Генриху Гейне. К вечному спутнику. с которым совместно на протяжении жизни прожиты и "Книга песен" и "Романсеро", и поэмы, и едкие инвективы,и политические стихи, и печаль поздних откровений. И сам ведь он был переменчив, а в итоге в своем отечестве - по всей совокупности творений - едва ли не лучший поэт по крайней мере за последние двести лет.

Из обширного его наследия потомство с усмешкой, а иногда с ухмылкой выхватывало только клочки цитат. Известно, например, отважное для времен крепостнических изречение: "...от баб рожденным и от дам,/ Без исключения всем праотец Адам". Эпиграфом к своему журналу "Трутень" Новиков взял не менее огнеопасную строчку из басни Сумарокова "Они работают, а вы их хлеб ядите". Это уже история отечественного вольномыслия. Ну, и стоит с печалью признать, что и сегодня актуально двустишие:"Танцовщик! Ты богат. Профессор! Ты убог./ Конечно, голова в почтеньи меньше ног".

День рождения Николая ВАВИЛОВА (1887 - 1943). Одного из величайших ученых со времени Аристотеля и, конечно, самого великого в своей отрасли науки. Его старший коллега, академик Прянишников говаривал: "Николай Иванович - гений, мы этого не говорим только потому, что он наш живой современник". Однако, жизнь В. не была долгой... Нас, конечно, ужасает количество жертв репрессивной системы. Но думается ведь и о качестве отдельных загубленных талантов во всех сферах.

Родился Антуан Франсуа Прево (1763 - 1763), более известный как АББАТ ПРЕВО. Автор романа "Истории кавалера де Грие и Манон Леско". Женщины для нас, мужчин, всё равно непостижимы, но нечто чрезвычайно важное всё же поведано этой вечно волнующей и бессмертной книгой. Мне тут лучше скромно помолчать и предоставить слово двум выдающимся русским поэтам.

115 лет Севастопольскому восстанию на Черноморском флоте... Я сожалею о мученической гибели последнего государя, гнусным образом растерзанного со всей семьей, но вся практика его правления и горестные итоги вызывают глубокое уныние: не слушался ведь мудрых советников, которых ему иногда посылал Всевышний. Вот если бы руководил С.Ю. Витте... Но что теперь об этом! И нет охоты заводить дискуссию на фоне ответственных уверений, что ныне гипсовый бюст источает благовонное миро.

290 лет со дня рождения Александра Васильевича СУВОРОВА. Моя работа над составлением антологического сборника "Князь гнева", посвященного его памяти, продолжается. Еще есть некоторое время для дополнений. Стремясь к исчерпывающей полноте книги, я уже тщетно взывал к стихотворцам-современникам... Так или иначе, заслуживающих внимания стихов и поэм о Суворове и без того чрезвычайно много. Суворов являлся вдохновляющим, поэтическим лицом отечественной истории на протяжении восемнадцатого столетия, девятнадцатого и Серебряного веков, да и советского времени, начиная с предвоенных лет...

Нежно-суровый и затаенный этот облик мерещится в рембрандтовской полутьме Амстердама и порою возникает в европейской, в том числе, и в русской поэзии. Эти уроки пантеизма (как на склоне лет к пантеизму ни относись) ведь и молодым Тютчевым были восприняты. Любопытен список русский мыслителей, писавший о философии Спинозы (имена следуют без комментариев) - Н. Н. Страхов, В. С. Соловьёв, А. И. Введенский, Л. М. Лопатин, Н. Я. Грот, Б. Н. Чичерин, В. С. Шилкарский, В. Н. Половцова, С. Л. Франк, Е. Н. Трубецкой, Л. М. Робинсон, С. Н. Булгаков, Л. Шестов, Луначарский А. В.... Что касается западных деятелей, то устанешь перечислять. Существенно, что спинозистский взгляд на мироздание был всецело усвоен Эйнштейном. А Гете называл Спинозу, наряду с Шекспиром и Карлом Линнеем, авторами, наиболее повлиявшим на его становление. Ну, да, когда в Германии началась ариизация науки и культуры, Ромен Роллан, взывая к немцам, воскликнул:"Что был бы ваш Гете без их Спинозы!"

Я не преувеличиваю значение этой футуристической поэтессы, но считаю ее незаслуживающей полного забвения. Имеют ценность и ее грузинские переводы, выполненные задолго до того, как в Грузии появились Пастернак, Тихонов, Заболоцкий. Одно замечательное стихотворение Паоло Яшвили не уцелело в подлиннике (погибло вместе с другими рукописями в незабываемом 37-ом году). Остался перевод Вечорки; я включил его в собранную мною антологию лучших русских переводов из грузинской поэзии ("Зов Алазани", 2013).

Зная немало о "Смутном времени", мы все же до конца не уверены в главном, ибо история ведь в значительной мере переписана по воле династии, сменившей на троне Рюриковичей. Неясно всё же, кем собственно был первый "Димитрий". Сомнения в его подлинности, в его чудесном спасении, возникали и у мудрых представителей польской аристократии (все же некоторые, более дальновидные, предвидя, что русская смута однажды аукнется и в Речи Посполитой, хотели бы на всякий случай знать, что имеют дело с подлинным отпрыском московского грозного царя). Одним образованным магнатом было высказано мнение, что история "царевича" напоминает выдумки древнеримского драматурга Плавта. Но царевич каким-то образом предьявил подлинные вещи угличского мальчика...

Я всегда дорожил календарным соседством с высоким соименником, с доблестным Архистратигом небесных воинств, и ещё ощущаю его строгий надзор... Почитаем Михаил во всех авраамических религиях. И, конечно, высоко чтим в Православии.

День памяти Екатерины ВЕЛИКОЙ. Царствование которой, конечно, было вершиной Российской империи. В отечественной литературе (в том числе, в произведениях наших классиков) справедливо указывалось на разные ее прегрешения. Многое действительно заслуживает сурового суда потомства, предреченного Пушкиным.

110 лет назад из своего дома в неизвестность ушёл Лев ТОЛСТОЙ. Возможно, его уход и смерть изменили ход истории. Когда через четыре года началась мировая бойня, Томас Манн сказал: "Если бы старик был жив, они бы не посмели". Мне кажется, он прав. Это была совесть мира... И всё же какой поступок!

Конечно, его по большей части хаотичное наследие огромно и должно быть принято в целом, но вдруг вспоминаются те или иные отдельные строчки... Заболоцкий совместно с моих отцом не раз читал стихи и поэмы Хлебникова. И порою восхищенно выхватывал нечто отдельное, содержащее великолепный зримый, пространственный образ.