Люди и время

В бараке не работает электричество. При слабом свете коптилки виден ряд «вагонок», а на них лежат заключённые. Их десятки в одном бараке, тысячи в лагере и десятки тысяч на одной только трассе Тайшет-Братск. Показать бы такую сцену в кино, подумают, что те, кто из года в год живёт такой жизнью, – это какие-то убогие существа, без мыслей, без чувств. Может ли человек, не испытавший такого унижения, посочувствовать нам, поставить себя на наше место...

Свобода нас встретила бурным всплеском литературы, в частности, поэзии. Ещё до нашего освобождения, в 1954 году, в журнале «Знамя» была напечатана подборка стихов Пастернака из его романа «Доктор Живаго». В «Новом мире», ещё симоновском, напечатаны были стихи Берггольц. В альманахе «Литературная Москва» – несколько рассказов, смелые стихи Евтушенко. Первым Самиздатом, который попался мне на глаза, была поэма «Тёркин на том свете». Говорили, что автор – Твардовский, но в это не верилось. Большой энтузиазм вызвала повесть Дудинцева «Не хлебом единым», появился первый публицистический самиздат...

Рассуждая с внуками о прожитой жизни, я больше всего сожалею о том, что в прежней моей жизни вожди страны Советов, напрочь лишили мой народ своих корней, духовности и традиций. Все то еврейское, что еще во мне оставалось и согревало душу, теплилось на чисто генетическом уровне, все это было унаследовано от родителей, которых, к сожалению, я лишился очень рано. Перед их светлой памятью я мечтал возродить в своих детях и, особенно во внуках, нравственное осознание своего еврейского происхождения, стремление к познанию истории и традиций своего народа...