В начале XXI-го века в нашей семье произошло нечто, можно сказать, фантастическое. Мне предстоит вспомнить детали последовавших друг за другом событий, что требует определенного эмоционального напряжения. Началось все со звонка из Московского отделения Красного Креста. Разговор был кратким. Звонивший представился и уточнил фамилии членов нашей семьи...
Став членом нашей семьи, Катя долгие годы оставалась едва ли не главным ее персонажем. Во всяком случае, оказавшись с тремя детьми на руках, без ее ежедневной помощи не смогла бы встать на ноги - получить музыкальное образование, из домохозяйки и многодетной матери превратиться в пианистку. Наверное, при иных обстоятельствах стала бы солисткой, но так не сложилось...
Тема гибели старшего Садовского при мне в нашем доме почти не звучала. Но кое-что до меня дошло. Я знала, что папа всегда носит в душе семейную трагедию. Как я поняла из разговоров родителей, ему и его матери Елизавете Максимовне были известны лишь дата расстрела (конец 1918 года) и место - Петропавловская крепость в Петрограде...
Боюсь, что в моих записках не будет последовательности и четкости изложения всего того, что хочу вспомнить. Беспорядочность воспоминаний объясняется отсутствием навыков систематического изложения мыслей в текстах. Поэтому написанное, возможно, напоминает лоскутное одеяло. Дело в том, что пишу как пишется, то есть без отрыва пера. Дневников мне не доводилось вести, правда, иногда раскрывалась в письмах. Я не писатель, а музыкант. Кроме того, для меня возврат в прошлое - дело психологически трудное...
В «спальном» районе среди лишенных индивидуальности домов-пятиэтажек она не без труда разобралась с указанным адресом. Когда поднималась по лестнице, думала о причудах судьбы, завязавших в клубок Адама, Романа, новоявленного Сергея и ее. Дверь открыл молодой человек. И тотчас в ее памяти всплыл полузабытый облик Романа Шолпо. Отец и сын были удивительно похожи...
Еще в деревне Георгий рассказал Надежде о происходившим с ним в годы войны. С удивлением она узнала, что почти все это время он находился не в Джанкое, а в Средней Азии. Попал он туда неожиданно по совету незнакомого человека, предупредившего о грозящей ему опасности в Крыму за давнюю связь с Германией. Тот человек был краток и убедителен, но вопросов просил ему задавать...
Стены клуба, предоставленного в их распоряжение, украшали портреты членов Политбюро во главе со Сталиным. В одном углу размещался красный флаг СССР со знаками серпа и молота, в другом - высилась ребристая железная печь. Еще присутствовал намалеванный плакат, призывавший к социалистическому соревнованию. В этом месте, как сказал Серегин, им предстояло “маленько пожить”...
В начале 30-х годов в Крыму, как и во всей стране, заявили о себе нежелательные обстоятельства. Изменения отразились и на относительно устойчивом укладе жизни крымчан. Судя по всему, большинство из них почувствовало на себе влияние нововведений. А их было не так мало...
При взгляде на литературное богатство - вселенную, которую ей предлагали освоить, у Нади разбегались глаза. Про себя она благодарила неизвестного создателя обширной домашней библиотеки за труд собирателя. В разговоре Саша подтвердила, что бывший хозяин особняка отбыл то ли в Париж, то ли в Берлин, поэтому его домашняя библиотека ничейная. К счастью, лишенное порядка собрание литературы не было ни разграблено, ни затоптано...
Между забытьем и действительностью она с трудом открывала глаза. В такие минуты видела незнакомые лица. Сперва они приближались, затем плыли в сторону и растворялись освобождая место кусочку стены. Кто-то к ней обращался. Она искала глазами Адама, но рядом его не было. Обрывки мыслей путались в голове. Вскоре она вновь проваливалась в темноту. В моменты прояснения сознания тело ныло, пересохшие губы ощущали терпкое питье. Озноб проходил и возвращался...
Ее отъезд пришелся на сложное время. Мировая и Гражданские войны, как и последующая революция, не лучшим образом сказались на состоянии железной дороги - главной транспортной артерии России. Составы то и дело отклонялись от положенного маршрута, перебои с топливом вызывали их простои. Кроме того, по пути следования вагоны подвергались налетам то белых, то красных, то банд грабителей...
Позднее она узнает о полемисте и острослове Корнее Чуковском, который назвал писательницу “гением пошлости, безвкусицы и ханжества”. Но это не изменит отношения Надежды к ней. На библиотечных полках она станет обнаруживать запрещенные советской властью книги Лидии Чарской, сбережет их, тем самым защитит от уничтожения...
В первый момент он принял незваных гостей за участников художественной самодеятельности. Об этом говорило их «оформление». Облеченные в скафандры, они смахивали то ли на космонавтов, то ли на пришельцев с другой планеты. Их лица были закрыты намордниками, стекловидные глаза напоминали утопленные кирпичи, шаги походили на поступь Статуи Командора из произведения какого-то классика, а голоса состояли в родстве со звуком трубы...
Если бы поезд тогда не сделал затянувшуюся остановку, все сложилась бы по другому - не было бы радостных и трудных десятилетий с родными лицами и сменяющими друг друга событиями. Она приучила себя к мысли: их первая встреча в унылом месте не была случайностью. Уже тогда на карте бытия появились линии их общей судьбы. Недаром Георгий называл тот полустанок заколдованным...
Мод – это искушение героя, его соблазн, говоря библейскими параллелями, - его Лилит. И герой в этой ситуации не остается безучастным, он живой человек, и как всякий живой человек, тянется к красоте, капризу, изысканности. Тема красоты как некой параллели к ригоризму и религиозной морали проходит через весь фильм. Иначе как истолковать сказочно прекрасный скрипичный концерт Моцарта, звучащий в исполнении Леонида Когана, на чье выступление в канун Рождества направились приятели? Кстати, Леонид Коган указан в «действующих лицах» фильма...
Этот вопрос снова встал на недавней программе «Наблюдатель», которую вела Фекла Толстая. Разговор шел о двух «Евгениях Онегиных», романе в стихах Пушкина, и опере («лирических сценах») Чайковского. Начну с филолога, Егора Сартакова, доцента МГУ. По его мнению, в «Евгении Онегине» Пушкина главный герой совсем не Онегин. Кто же?-Автор,- отвечает доцент. В доказательство приводится статистика - больше текста в так называемых «лирических отступлениях», чем в рассказе об Онегине. Ой ли? Не подсчитывала, навскидку кажется, что это не так, хотя даже если и так, ни о чем это не говорит...
Главной в спектакле оказалась совсем не опера-сказка, а «психологическая драма», переживания матери и ребенка-аутиста. Спору нет, пели оба на высочайшем уровне, вообще вся музыкальная часть оперы – игра оркестра (дирижер Ален Альтиноглу), пение солистов и хора – не могла не вызвать восхищения. Но действие распределялось неравным образом между тем, что происходило тут, в пространстве, где нашли приют два несчастных человека, и тем, что находилось за прозрачной пеленой, где жила сказка, где жили фантазии юноши о счастливой «полной» семье...
Чай, возникающий и в живописи ("Чаепитие в Мытищах", кустодиевские купчихи, черемонно выкушивающие чай из кузнецовской чашки), упоминается в русской поэзии и восемнадцатого и девятнадцатого столетий, и, понятно, нового и новейшего времени. Особенно примечательна состоящая из стихотворных новелл книга"Самовар" Бориса Садовского, заметного поэта Серебряного века. Далее в мозгу вертятся строки Блока:" За верность старинному чину! За то, чтобы жить не спеша! Авось, и распарит кручину. Хлебнувшая чаю душа!" И мандельштамовское "Чай с солью пили чернецы..." И винокуровское: "Когда в гостях за чашкой чая, Терзая ложечкой лимон..."
300 лет Карло ГОЦЦИ (1720- 1806), великому итальянскому сказочнику-драматургу... Как в русском Серебряном веке его творчество оказалось кстати! Тут у нас и замечательный журнал "Любовь к трем апельсинам", издававшийся доктором Дапертутто (т.е. Мейерхольдом) - в другую эпоху всё это отозвалось в ахматовской "Поэме без героя". Тут,понятно, и "Турандот" Вахтангова. И музыка Прокофьева (а там, у них, Пуччини). И, если вдуматься, великая, по-своему, и для своего (и нынешнего!) времени актуальная сказочная драматургия Евгения Шварца не возникла бы, не будь блистательного венецианского образца...
Я считаю. что счастье в жизни (или скорей полноценная его замена, и - прав Жуковский, заметивший, что мире есть много прекрасных вещей и кроме счастья) - в обладании марксовским двухтомником Афанасия Афанасьевича. И я, редкостный счастливец, обладаю этой радостью ("Радость - Страданье - одно!" Блок) в полуторном размере. Один том - из уцелевших книг погибшей отцовской библиотеки, а двухтомник - мое позднее сладостное приобрения. Обладаю я и разными изданиями советского времени, но консистенция неизбывной радости-страданья в них несколько понижена усилиями цензуры-редактуры.
День рождения Георгия Валентиновича ПЛЕХАНОВА (1856 - 1918). Классика ортодоксального марксизма, революционера и общественного деятеля, литератора. Одновременно интернационалиста и патриота России (во время русско-японской войны событием Конгресса Второго Интернационала стало рукопожатие П. и японского социалиста Сен Катаямы, но в годы мировой войны неприязнь к кайзеровскому милитаризму, к германскому империализму привела П. к оборончеству). Победившая в революции фракция устранила единомышленников П, но лично к нему большевики относились с величайшим пиететом.
В семь лет нашу дочку Катю приняли во французскую спецшколу. На два года младшая сестра Нина скандалила, чтобы водили и ее, и ходить в детский сад без Кати решительно отказалась. После нескольких попыток забросить ее туда насильно, от Нины не менее решительно отказались уже воспитатели. Она угрюмо сидела дома, и у нас появилась шальная мысль определить ее в Катину школу в шесть с половиной лет.
Подписка на рассылку
Подпишитесь на рассылку, чтобы быть в курсе последних новостей журнала ЧАЙКА и получать избранные статьи, опубликованные за неделю.