Люди и время

Оказывается, никакого отношения эта реклама к Л.Ю.Брик не имеет. Это так называемая акция изготовления книги по требованию заказчика и ее авторы Джесси Рассел и Рональд Кон описывают здесь условия и технологию выполнения заказа. Бумага – офсетная (белая), обложка – цветная мягкая, текстовый блок (включая иллюстрации) – черно-белый, скрепление блока – КБС. Срок изготовления – около 5 рабочих дней. А содержание? Любое – по выбору заказчика. Текст и иллюстрации будут подобраны в Интернете, как из Википедии, так и из других доступных сетевых ресурсов...

А были еще публичные выступления со скандалами и «сбрасыванием Пушкина и Толстого с парохода современности». В итоге за публичные футуристические выходки и Бурлюк, и Маяковский исключены из училища. Образование закончилось! Но к этому времени уже сложилось все футуристическое братство: Бурлюк, Маяковский, Каменский, Хлебников, Крученых, Северянин и другие, и начались поездки по городам России с лекциями и выступлениями...

11 апреля графу Лоевскому-Кассини исполнилось 84 года. В нью-йоркском ресторане "Fasion Cafe" состоялась демонстрация коллекции одежды, созданной Олегом Кассини для Жаклин Кеннеди. После показа знаменитый дизайнер сел за столик, чтобы выкурить сигару, и я воспользовался случаем, чтобы задать ему несколько вопросов. - Мистер Кассини, для Америки, в которой вы живете более 60 лет, ваше имя звучит странно. Известно, что эмигранты, как правило, американизируют свои имена. Почему вы этого не сделали?

Композитор Моисей Вайнберг скончался в Москве в 1996 году, будучи автором 19-ти симфоний, 7-ми опер, 3-х балетов, 17-ти струнных квартетов и множества инструментальных сочинений. К сожалению, две трети этих произведений не опубликованы. Волею судьбы Вайнберг оказался «на перекрёстке» трёх культур – польской, еврейской и русской, – и образы этих культур он пронёс через всю жизнь. Кумир Вайнберга Дмитрий Дмитриевич Шостакович писал о творчестве своего младшего современника: «Каждое его сочинение – это глубокие и серьезные, навеянные важнейшими событиями века мысли большого художника и гражданина».

Семен Ицкович осознал редкий шанс, подаренный всем нам эмиграцией: возможность начать «другую жизнь», реализовать иную грань собственного таланта. Именно в этом случае мертвое поле эмигрантского быта исчезает, снег отчаяния, точно по волшебству, тает. Публицистика всегда резко обнажает личность автора. Читая статьи Семена Ицковича, я вижу перед собой немолодого человека, который, прожив долгую жизнь, ни о чем не забыл: арест отца; путь под бомбежкой в эвакуацию; учебу в артиллерийской спецшколе, напоминавшей мрачными нравами бурсу; диссертационные мытарства, в которых главная преграда - пресловутый «пятый пункт»... А за всем этим - страх, насквозь пронизывающий любую клеточку общественного организма в России.