Книжное обозрение

Бердников в его новой книге идет от царствования к царствованию, от одного русского монарха к другому, показывая читателю, как тот или иной властитель относился к еврейскому племени в целом и к его отдельным представителям в частности. Узнаем мы и о законах и предписаниях, связанных с евреями и принятых в то или иное правление. Мы видим, что автор верен своей манере давать читателю «мясо» истории, рассказывать о человеческих характерах и судьбах, и они столь красноречивы, что ответ на вопрос о «сынах» или «пасынках напрашивается однозначный.

Вечер не принёс облегчения, жара расплавляла город. На перроне Лионского вокзала рядом с поездом, в который загружалась Маруся с малышом, завершалась посадка пассажиров, напоминавшая об абордажах советских электричек. Выделялся горнист в скаутском полосатом галстуке и голубой пилотке. Он дул в медную трубу, мелодия “взвейтесь кострами...” захлебывалась и заикалась фальшью...

Как нужен был бы такой человек, как Александр Солженицын, сейчас, когда Россия переживает тяжелые времена, чреватые катастрофой. Есть ли сегодня такой писатель-пророк, который не только бы осмелился сказать подобное в лицо правителям, но к слову которого — в силу его огромного морального авторитета — они были обязаны прислушаться?

Внимание! В Журнале ЗНАМЯ, №12 за 2015 год появилась большая рецензия на альманах ЧАЙКА №1 Елены Сафроновой. Мы помещаем у себя перепечатку этой рецензии. Не пропустите!

Книга Донны Тартт, обладательницы Пулитцеровской премии 2014 года, - это философия взросления чувств и эмоций. Жизнь героя «Щегла», двенадцатилетнего мальчика, раскололась в одночасье на "до" и "после". На 827 страницах мальчик, потерявший маму во время взрыва в нью-йоркском музее, затем юноша, потом уже двадцативосьмилетний мужчина, ищет себя и пытается склеить осколки жизни, навсегда разорванной на "до смерти матери" и "после"...

Книга воспоминаний о Бродском, увиденном с необычного ракурса - глазами иностранца, написанная талантливо и живо. Даже в переводе, прекрасно передающем стиль и интонацию, ощущаешь некую вибрацию, исходящую от автора – Эллендеи Проффер, близкого друга Бродского, совместно с мужем, а затем - после ранней смерти Карла - в одиночку - издававшей в Америке произведения русских писателей.

Да, Корней Иванович был человеком многосложным, часто противоречивым, присутствовала в нем и пресловутая «двойственность», причину которой можно увидеть не только в психологической травме, полученной в детстве, но и во времени, требующем приспособляемости, бесконечной перестройки, существования в мире пишущих и приглядывающих за ними, а, стало быть, в ситуации двойных стандартов и оценок, когда даже Дневнику нельзя было доверять свои истинные мысли...