Мемуары

В другой раз, уже много-много позже и тоже, кажись, по телеку или на фотографии я встретил доброго дядю Корнея Ивановича в обличье индейца с павлиньими перьями на голове и в простой бытовой блузе с пуговицами. Правда, без одной, только – след (однако при галстуке и в брючной паре), окружённого переделкинской деревенской детворой в пилотках. И с вытаращенными глазами. Он что-то танцевал, мяукал, мычал, кричал петухом, кукарекал. И тоже это было здорово солидно, необычно и смешно.

Приближение фронта к Одессе начинало ощущаться по многим признакам. В городе, где раньше почти не было видно немцев в форме мышиного цвета и всюду можно было встретить желтую форму румын, их становилось все больше и больше. На горизонте внешнего рейда появился какой-то корабль, по которому береговые батареи открыли огонь...

Началась подготовка к поездке. Друзья, живущие там, забронировали для нас билеты «Эйр Франс» туда и обратно, общая стоимость которых превышала ожидаемую выплату всего на восемь долларов. «Пожалуй, такие дополнительные расходы мы потянем!» – пошутил я. Друзей и коллег было много, жили они в разных регионах США – и на Восточном побережье, и на Западе, в центральных штатах...

Я забежал в этот подъезд, но коридор был закрыт. Я выскочил на улицу, но они уже были здесь. Я попытаося пробежать мимо, но один сделал мне подсечку, а когда я падал, схватил меня за левую руку, чтобы я не мог опереться на неё при падении. И я со всего маху врезался в асфальт левой стороной головы. Стражи сели на меня сверху, заломили руки, надели наручники и потащили меня к машине. - Тяжёлый, сволочь, - сказал один из них. Они закинули меня на пол своей милицейской машины лицом вниз. Я лежал в луже крови, сочившейся из лица, и молчал.

А в нашей собственной жизни… События, которые перевернули страницы судьбы. Мы никогда не были ни в какой загранице. А тут, по приглашению друзей, я перелетела океан и гостила почти месяц в Америке. Но главное, главное Толина книга. Ещё в 1989 году поэт Владимир Леонович познакомил Толю с руководителями недавно образованного Всесоюзного Фонда имени Пушкина. Они заинтересовались и судьбой, и творчеством поэта Анатолия Бергера, предложили ему стать директором их филиала в Ленинграде. И первое, что он должен был сделать – напечатать от имени Московского издательства «Прометей» свой поэтический сборник...

Мы тогда не знали, что Балтер был дружен с Булатом Окуджавой, но название этой пронзительной, искренней книги о трёх юношах ассоциировалось у нас с замечательной песней Окуджавы – одной из лучших песен о войне. Не помню, знали ли мы тогда о подробностях по-настоящему, без пафоса, героической военной биографии Балтера, о его нелёгкой послевоенной судьбе и о том, что его наставником в Литературном институте был любимый и бесконечно уважаемый нами К.Г. Паустовский...