Люди и время

Светлана Соколова: Это праздник детства и театра, где главным остается русский язык! В организации ежегодно задействовано около 200 волонтеров и членов оргкомитета. Здесь множество людей разных профессий из самых разных уголков Северной Америки, России, Канады.

Его путь оказался необычным: сначала вверх - учеба в военных академиях, участие в Великой Отечественной в звании полковника, затем генеральские погоны и заведывание кафедрой военной кибернетики, и вниз – после выступления на районной партконференции в 1961 году с резкой критикой Хрущева: изгнание из Академии, перевод на Дальний Восток, арест, пребывание в психбольницах, лишение генеральского звания и военной пенсии, работа грузчиком в овощных магазинах...

...есть во Франкфурте еще одно особое место в заводском районе Галлус, куда приходят в годовщину Победы, чтобы отдать дань памяти нашим соотечественникам. Здесь нет никаких захоронений, но на этом месте была пролита кровь двух советских парней – Георгия Лебеденко и Адама Голуба, попытавшихся за два с половиной месяца до Дня Победы совершить побег с танкового завода Адлера, где они работали вместе с десятками других заключенных, привозимых сюда из концлагеря Катцбах.

Кинокритики у нас в стране нет вообще. Те статьи, которые у нас публикуются, они в основном предназначены для того, чтобы угодить начальству, а не для разбора самого произведения. Критика должна говорить о произведении с точки зрения самого произведения, исходить из того, что хотел выразить сам режиссер, а не из того, что он и не собирался делать. [...] Пример настоящей критики - это спор между писателями Ж-П.Сартром и А.Моравиа [...] по поводу моего фильма “Иваново детство”. Сартр был в восторге от фильма и приводил веские доводы в его пользу. А.Моравиа тоже довольно убедительно разнёс в пух и прах мой фильм...

Иван Толстой: Есть удивительное письмо Бродского к издателю Роману Гринбергу, который хотел издать его за границей. Иосиф просит этого не делать. Бродскому в это время 25 лет, но в этом письме он очень зрелый. Это замечательной силы документ.

Чудовищное преступление совершалось на глазах всего мира, причем тогда, когда фашисты были уже близки к поражению в войне. В этих условиях Рауль Валленберг с воодушевлением принял предложение от еврейских организаций Швеции и шведского МИДа возглавить миссию по спасению евреев Будапешта.

Я аккуратно развязала старенькую тесемочку, и письма, вырвавшись из полувекового плена, рассыпались передо мной веером – ветхие, пожелтевшие, написанные то карандашом, то фиолетовыми чернилами. На каждом штамп «просмотрено военной цензурой», на каждом один и тот же обратный адрес – полевая почта...