Занимательная история

17 апреля. Буквально день «великого перелома». Быть может, я в последний раз делаю запись в эту карантинную тетрадь. Вчера объявили, что с 19 апреля начинается выход из карантина – постепенный, школы еще не открываются, старикам тоже пока что велено сидеть дома. Но из гаража, где обычно обслуживают мою машину, уже пришло сообщение, что они вернулись на места и, если надо, можно чиниться. Я как раз все время волновалась, что будет, если с машиной что-то случится, – она у меня старенькая, да и вообще...

Один из первых ледоколов, получивший имя «Святогор», был построен по техническому заданию российского министерства торговли и промышленности на верфи английского города Ньюкасл в 1917 году. Поскольку единственным прототипом арктического ледокола был «Ермак», не удивительно, что новый ледокол по своим тактико-техническим данным мало отличался от судна Макарова. Это был трехпалубный пароход со скошенным ледокольным носом...

«Мы ходили по хатам, впрыскивали морфий, поили умирающих водой и с безмолвным отчаянием следили, как заболевали те немногие, которым болезнь дала отсрочку. Трупы мы стаскивали в стодолы. Врач из летучки приказал сжигать эти стодолы. Санитары обкладывали стодолы соломой и поджигали. Загорались они медленно, но горели жарко, распространяя тяжелый дым...»

Обезьянка встретила меня радостно, прыгнула ко мне на руки и уселась своим задом мне на плечо, а передними лапами стала перебирать мне волосы, что-то там отыскивать и щелкать это что-то зубами. Бывалые моряки объяснили мне, что так она выражает свою симпатию, отыскивая в волосах насекомых и уничтожая их своими зубами, и начали надо мной подшучивать, спрашивая, где я успел набрать столько «иждивенцев» на своей голове. От обезьяны исходил неприятный запах, и я ощутил на своем лице и на плече что-то постороннее...

«У Иозефа Рота была русская натура, я сказал бы даже, карамазовская, это был человек больших страстей, который всегда и везде стремился к крайностям; ему были свойственны русская глубина чувств, русское истовое благочестие, но, к несчастью, и русская жажда самоуничтожения...» Стефан Цвейг, австрийский писатель

Весна - одно из самых романтических времен года. Иногда она бывает серой, дождливой, но, несмотря на это, мы с нетерпением ждем ее прихода после холодной и суровой зимы. Потому что весна ассоциируется с прекрасным - с пробуждением природы, ласковым солнышком, романтическими прогулками, улыбками, любовью, цветами и, конечно же, с очаровательными, красиво одетыми женщинами. А пока подбираются новые весенние образы, самое время поговорить о моде. В этот раз - о мировой высокой моде и влиянии на нее русской аристократии. Согласитесь, в бывшей имперской столице это вполне уместно.

В советское время на каждом судне был помполит - помощник капитана по политической части. Обычные члены экипажа называли его «помпой» (по-английски - насос), или «дятлом», или просто «стукачом». Он, вроде бы, подчинялся капитану, но, в то же время, мог «настучать и на капитана в партком пароходства, и это могло привести к непредсказуемым последствиям. С помполитом, как правило, никто не дружил – это не считалось приличным, но внешне с ним никто и не ссорился. Все старались от него держаться подальше...