Захотелось о ней, даже приснилось ночью, что нужно написать о ней. И как возникло желание, легко проследить. Шестого августа как-то незаметно прошел день ее рожденья.
Удивительно совпало, что гениальное стихотворение Пастернака «Август», которое можно еще назвать «Преображение Господне», а я его называю по содержащимся в нем строчкам «Шестое августа по-старому», легло на дату рождения ЕЦ и сопровождало ее по жизни. Ведь и Пастернак, и окружающие его женщины, и само Переделкино были родной для Елены Цезаревны средой.
В Москве у меня всегда было несколько точек притяжения, и главная – Елена Цезаревна, к которой я непременно заглядывала всякий раз, как приезжала, начиная с нашей Италии 1992 года.
Елена Цезаревна, как и Лидия Корнеевна, хотя и не в такой мере, не была «благостной». Ласковая, добрая по своей повадке, радушная хозяйка, аппетитно сервирующая чайный стол, она, вместе с тем, вела дела с издательствами, твердо и даже жестко отстаивая права авторов рукописей, деда и матери.
Несколько раз затевала тяжбы с издательствами, выпускавшими стихи и поэмы для детей Корнея Ивановича без учета авторского права. Относилась к изданию трудов деда и матери очень ответственно. И за жизнь успела доиздать все, что осталось у них не изданным.
Даже ЧУКОККАЛУ, с третьей попытки (1999), в итоге издала такую, о которой мечтал Корней Иванович, подаривший ей право на издание. Всегда радовалась и делилась этой радостью, когда за работу над книжкой брался настоящий художник со своими идеями и своим видением «чуковских» сюжетов.
Менялась она мало, всегда к моему или нашему с мужем приходу была принаряжена, как кажется, не любила фотографироваться. Или скажу так: не любила неудачно получаться на фотографиях.
На ранних фотографиях, особенно на одной, висевшей в квартире, была она – прелестна. Потом милота и округлость стали уходить, а как хотелось их сохранить, чтобы сквозь поздние черты проглядывала та лукавая девочка Люша, которая родилась в 1931 году у старшей – железобетонной по крепости – дочери Чуковского Лидии, очень тяжело переносившей беременность.
Тогда и позднее Люша «дала жару» своей маме. История ее детской болезни, сразу не опознанного гнойного аппендицита, рассказанная Лидией Чуковской в незаконченной повести «Прочерк», потрясает, как и многие другие страницы этой трагической и духоподъемной прозы.
Елена Цезаревна любила дарить книги – новоизданные, пахнущие типографией, неимоверно ценные, ибо все, что касалось семьи Чуковских, не знаю по какому чуду, всегда издавалось на редкость добротно и художественно. Получая эти заветные книги и с упоением их читая, вернувшись из Москвы, я как правило, откликалась на них статьями и рецензиями.
Помню, написала большую статью о «Прочерке», книге меня перевернувшей, которую все последующие годы рекомендовала друзьям и знакомым. Статья называлась «Архипелаг Лидии Чуковской», была опубликована в 2005 году в журнале ЧАЙКА, и как сейчас помню, вызвала очень взволнованный отклик у Елены Цезаревны. Обычно она была немногословна, бывало, что и вообще ничего не говорила о рецензии, а тут... Но точных слов я не помню, а придумывать не буду.
Много она рассказывала о судьбе «Софьи Петровны», написанной матерью аж в 1939 году, в самые кромешные времена, когда многие не могли разобраться в причинах и механизме обрушившейся на людей лавины репрессий.
Повесть была опубликована в ПЕРЕСТРОЙКУ в журнале НЕВА и помню, как ЕЦ рассказывала, как Самуил Лурье тщетно пытался добиться от Лидии Корнеевны замены какого-то слова. Та стояла на своем. Говорила, что повесть пролежала 49 лет в столе, может полежать еще. Так в НЕВЕ и напечатали «Софью Петровну» в 1988 году - с этим крамольным словом.
Помню, как Елена Цезаревна радовалась тому, что «Софью Петровну» издали в Архангельске и что какая-то учительница - архангелогородка проводила с учениками целый курс уроков по этой уникальной книге. Показывала мне распечатку этих уроков. Было это в 1990-х.
Сейчас, когда я думаю обо всем, что последовало в России вслед за Перестройкой, приходит в голову, что сегодня этот антисталинский и антитоталитарный роман, скорей всего, не напечатали бы, а учительницу, проявившую «самодеятельность», могли просто арестовать под предлогом борьбы с «фальсификацией» истории и антипатриотическим воспитанием школьников.
Я многажды писала о Елене Цезаревне. Писала и о том, как мы познакомились. Мы переписывались с Лидией Корнеевной Чуковской, и узнала я дочь только после того, как 7 февраля 1996 года ее мамы не стало. Начала писать письма уже ЕЦ, а затем свела с ней и очное знакомство (которого с мамой не случилось). Елена Цезаревна всегда говорила, что мама любила получать мои письма – думаю, потому, что была я из новых поколений, да и работала в школе, преподавала старшеклассникам литературу, что Лидия Корнеевна очень ценила.
Однажды, в ответ на мои жалобы, что я не могу достать ни одной ее книги – их просто нет в продаже и в библиотеках, она прислала мне несколько бандеролей своих книг – стихов, прозы, всего к тому времени изданного, к тому же, бережно откорректированного ее рукой. Все ошибки были исправлены, неверные строчки заклеены. Работка, скажу я вам!
Но и дочь не уступала матери в умении «работать над текстом», править, вычитывать ошибки в словах и датах.. А начало всему положил сам «корень рода» Корней Иванович, который, как известно, был «трудоголиком» и не щадил себя в работе над текстами..
Однажды, уже в Америке, в зимнем Солт-Лейк-Сити (1), я получила от Елены Цезаревны воистину королевский подарок. Но нужно сказать несколько слов о том, что ему предшествовало. А предшествовала почти ссора. Ссора не ссора, но я обиделась на ЕЦ. Написала рецензию на книгу Евгении Ивановой о Чуковском и Жаботинском, где говорила, на основе изложенных автором фактов, что Корней Чуковский, еврей по отцу, был женат на еврейке Марии Борисовне Гольдфельд. В те времена эти сведения не были так общеизвестны, как сегодня.
Редактор издания, куда я отправила статью, позвонил Елене Цезаревне для их подтверждения. И она не подтвердила. Хорошо помню, что в интервью, которое я до того брала у Елены Цезаревны, на вопрос о происхождении жены деда она сказала, что точно не знает, из какой та была семьи, еврейской или немецкой. Видимо, так и ответила редактору. Статью не напечатали. Я словно получила пощечину, мною никак не заслуженную. После этого я как-то отошла от ЕЦ. Перестала ей писать и звонить.
И вот олимпиадной зимой 2000 года в Солт-Лейк-Сити на мой адрес неожиданно приходит почтовое отправление из Москвы. Несколько коробок с книгами. То было только что изданное 15-томное собрание сочинений Корнея Чуковского. Присланы мне были не все 15 томов, каких-то томов не хватало, но все равно их было очень много. Сердце мое оттаяло.
Я поняла, что Елена Цезаревна мучится, переживает странный казус, из-за которого произошел весь сыр-бор. В тот же день я позвонила Елене Цезаревне, отношения были восстановлены.
В тот год я хотела привезти Елене Цезаревне, «крокодильей внучке», бумажного крокодила, которого нарисовала одна моя маленькая ученица из Бостона. Дело в том, что я привозила ей крокодилов из разных мест и из разных материалов. Был глиняный, был стеклянный и просто резиновый. Недоставало бумажного. Но, увы, пятилетняя Ника, автор Крокодила, занималась еще и в изокружке и должна была представить крокодила и там. Так и не достался Елене Цезаревне отличный зеленый крокодил. Жаль!
Грустно, что в адресатах Москвы сегодня уже не значатся Елена Цезаревна Чуковская, Станислав Дмитриевич Рассадин...
Эти люди, с их нравственной закалкой и человеческой значимостью, с их взглядом на мир и отношением к событиям, служили для общества нравственным камертоном. Место их осталось незанятым, и это при том, что современное российское общество так нуждается в порядочных и честных людях, людях с совестью, которым верят.
(1) Ошибка памяти, скорей всего, это было уже после нашего переезда в Бостон (пишу в 2020 году).
Комментарии
О Елене Цезаревне Чуковской
Уважаемая Ирина Чайковская, вчера, читая Ваш материал по ЕЦЧ, которую я вслед за Вами не только нежно люблю и почитаю, но и пишу о ней, я по прочтении вот этого отрывка застыла в полном недоумении, чтоб не сказать, изумлении:
"Однажды, уже в Америке, в зимнем Солт-Лейк-Сити, я получила от Елены Цезаревны воистину королевский подарок. Но нужно сказать несколько слов о том, что ему предшествовало. А предшествовала почти ссора. Ссора не ссора, но я обиделась на ЕЦ. Написала рецензию на книгу Евгении Ивановой о Чуковском и Жаботинском, где говорила, на основе изложенных автором фактов, что Корней Чуковский, еврей по отцу, был женат на еврейке Марии Борисовне Гольдфельд. В те времена эти сведения не были так общеизвестны, как сегодня. Редактор издания, куда я отправила статью, позвонил Елене Цезаревне для их подтверждения. И она не подтвердила. Хорошо помню, что в интервью, которое я до того брала у Елены Цезаревны, на вопрос о происхождении жены деда она сказала, что точно не знает, из какой та была семьи, еврейской или немецкой. Видимо, так и ответила редактору. Статью не напечатали. Я словно получила пощечину, мною никак не заслуженную. После этого я как-то отошла от ЕЦ. Перестала ей писать и звонить."
ЕЦЧ не знает, ешкин кот, кто была ее бабушка по матери, еврейка или немка???? Немке не было необходимости креститься, если она выходила за православного, а еврейке – обязательно. И прежде чем повенчаться с православным по паспорту Чуковским, (который тоже тогда был не Чуковский), она выкрестилась в православие.
Вот документ:
«1903 г. 24 мая крещена Мария. На основании указа Хер. Дух. Консист. от 16 мая1903 г. за № 5825 просвещена св. крещением одесская мещанка Мария Аронова-Берова Гольдфельд, иудейского закона, родившаяся 6 июня1880 г. во св. крещении наречена именем Мария. Воспреемники: врач Спиридон Герасимов Макрии и учительница Ольга Иоановна Рябченко».
К тому же, Мария Борисовна выглядела, и особенно к старости, когда ЕЦЧ хорошо ее, бабушку свою, знала, типичной еврейкой. А знала она ее с 1931 по 1955 год!!! Мария Борисовна была, между прочим, родной сестрой будущей жены Жаботинского, который, будучи еще неженатым, был дружкой на свадьбе своего дружбана Корнея и Марии Борисовны! Где, возможно и познакомился со своей будущей женой.
И я все это знаю, и Вы – знаете, и на сайте Чуковских есть эта информация, а ЕЦЧ – нет, не знает, не уверена. На немцев грешит.
А на себя и на маму свою она в зеркало смотрела? Чисто арийские, знаете ли, черты.
При всем вышеизложенном, причина сомнений ЕЦЧ, высказанная редактору, вне всяких сомнений была в одном:
ОНА НЕ ХОТЕЛА БЫТЬ В ГЛАЗАХ ДРУГИХ ГАЛАХИЧЕСКОЙ ЕВРЕЙКОЙ. Она сама понимала и знала, что если бабушка по матери из них, то и тебе деться некуда.(галахическое определение еврейства, где этническое происхождение отца не играет никакой роли).
Знала, но не хотела, чтобы эти факты кто либо подчеркивал в своих исследованиях биографии Чуковских.
Это для меня теперь, благодаря Вашим воспоминаниям об этом эпизоде, доказанный факт.
Нет, надо не знать эту семью, чтобы заподозрить кого-бы то ни было из них в заурядной форме юдофобии. Да, каждый имеет полнейшее право не хотеть БЫТЬ ЕВРЕЕМ, но выбрать НЕМЦЕВ противу ЕВРЕЕВ... - будем надеяться, что она в момент разговора с редактором не ведала, что творила.
Да, все три поколения этой замечательной семьи, и дед, и дочь и внучка, видели себя "русскими интеллигентами". Невзирая на слово "русские" это было достаточно космополитическое мироощущение - без привязок к какой-бы то ни было религии или этнической группе. Ваше расследование, как я уже сказала, превращало ЕЦЧ в галахическую еврейку.
Но как же страстно она не желала предстать в этом "антикультурном статусе", что, может быть впервые в жизни, сказала нечто противное фактам, которые ей известны, уж не менее, чем нам с Вами, Ирина.
Честно говоря, я, особенно в силу необычайной привязанности к семье Чуковских, потрясена этой историей до самой глубины своей еврейской души. Плохи наши дела, ребята. Таки да, плохи. Прав, прав был Митя Карамазов: "Широк человек, я бы сузил".
Спасибо, что Вы не постеснялись, не побоялись поведать эту историю «миру и городу».
Соня Тучинская
У каждого свой выбор
Соня, в ту пору, о которой пишу, вопрос еще не был окончательно прояснен. Евгения Иванова, пожалуй, была первая, кто прямо написала о том, что знали все одесситы, - об еврейском происхождении Марии Борисовны. Сайта Чуковских тогда еще не было. А Елене Цезаревне не хотелось это артикулировать - ее святая воля. Она выбрала для себя путь "русской интеллигентки", труженицы, "невидимой" помощницы Солженицына. Она была хорошим человеком. А ее выбор - ее выбор.
Елена Чуковская
Ирочка! Читая твою статью о Е.Ц. Чуковской, обратила внимание на прозвучавшую там "еврейскую тему". Мне не приходилось изучать этот вопрос по литературным источникам, но более 20 лет профессионально и дружески общалась с Михалиной Петровной Бронштейн - родной сестрой Матвея Петровича Бронштейна ((муж Лидии Чуковской), трагически погибшего в 1938 году. К слову: Михалина пережила младшего брата на 40 лет. Ее портрет в качестве дорогого человека сейчас на полке в моем рабочем кабинете. Ее имя присутствует в текстах Лидии Корнеевны.
Я познакомилась с ней в середине 50-х годов, и хотя мы существенно различались по возрасту, как-то сразу сблизились. Она подробно рассказывала о судьбе своего младшего брата Матвея задолго до того, как эта тема получила освещение в литературе. Речь шла и о принадлежности семьи Чуковских к еврейству. Тогда я впервые узнала, что и Корней Иванович, и Мария Борисовна принадлежали к еврейскому сословию. (Не говоря уже о том, что Матвей Бронштейн был, скажу так, полнокровным евреем). О немецком происхождении кого-либо из супругов речи не было. Я вспоминаю то, что слышала от человека, причастного к этой семье и словам которого верю.
Первоначально рассказанное Михалиной прозвучало в эмигрантской мемуарной литературе. В СССР эта тема вышла на страницы печати позднее.
Что касается реакции Елены Цезаревны на твою, Ира, купюру, то ей имеется объяснение. Трудно поверить, что осведомленная в тонкостях семейных связей внучка Чуковского чего-то не знала. Советское правило не трогать некоторые темы длительное время влияло на психологию людей. В отдельных случаях это трудно преодолеваемый штамп, который не стирают годы. Видимо, отсюда и умолчание Елены Чуковской.
Михалина Бронштейн
Танечка, спасибо, что вспомнила про Михалину Бронштейн. Сталин уничтожал всех носителей этой фамилии. Ей повезло остаться живой.
Добавить комментарий