Проза

Первое, что ему вспоминалось, был скрип снега. Подшитые кожей валенки приминали порошу, снег громко скрипел, и невольно подчиняясь этому звуку, они подстраивали шаг друг к другу, шли в ногу. Начинало светать, снег менялся в цвете, становясь сиреневым. Затем вспоминались разговоры. Собственно, он в основном слушал, говорил Виталий Серафимович.

Коляска остановилась прямо напротив массивных дверей. В свете газовых фонарей и освещенных окон легко читалась вывеска на фронтоне великолепного здания — "Гранд Отель Европа". Приехали. Подбежавший гостиничный слуга открыл дверцу и помог приезжему господину сойти на землю. Тот, в хлипком заграничном пальто на могучих плечах, двигался так медленно и осторожно, словно боялся ступать на переливающийся в огнях фонарей снег.

— Лучшее, что есть в этом человеке — это его собака.
- Если бы только люди могли любить как собаки, мир стал бы раем.

Фольклор. Хроники 21-го века

"Боже, какой позор!" — думала я, сдавая бэйджик визитёра на проходной телестудии улыбчивому охраннику. Уши мои горели, щёки пылали. "Не быть тебе телезвездой! Не парить в верхних строках рейтингов!" — ехидничал внутренний голос. Такого фиаско я не терпела уже очень давно. Последний раз — в ясельной группе детского сада.

Костян проснулся от звука радио, которое Батон врубил на полную громкость. Как обычно, по утрам передавали гимнастику. «Раз пошли на дело я и Рабинович», - надрывно хрипел знаменитый голос Жоры Жиганчика. - «Рабинович выпить захотел...».

- По зоне подъём! - жизнерадостно проорал, нарисовываясь на пороге, Батон. В честь торжественного дня он сбрил трехдневную щетину и даже напялил парадный клифт. - Ну что, оголец, ноги в руки, похлебал баланду и на дело. Про дело не забыл часом?