Поэзия

Завтра 250 лет Георгу Вильгельму Фридриху ГЕГЕЛЮ. Ну, уж такую-то дату не заметить нельзя. И в силу величия творений Гегеля и с учетом неисчислимых и продолжающихся последствий его вгляда на мироздание. Мне ли, полузнайке в этой сфере, высказываться о его философии! Но дело в том, что вся это мощная философская система кажется мне насыщенной и пронизанной поэзией (а это, уж простите, моя сфера).

Мысль о тех, кто "иглой на разорванной карте/ Отмечает свой дерзостный путь" (Н. Гумилев "Капитаны"). Но эпоха географических открытий давно миновала. А в те века и собственную-то страну знали недостаточно. Некогда географы, отправленные Людовиком Четырнадцатым на обследование истинных очертаний казавшейся тогда необъятной Франции, вернулись с докладом, что она намного меньше, чем предполагалось. Грустный король сказал: "Господа, я вижу, что ваша экспедиция обошлась мне в половину королевства!"

Развивая тему, далеко не уйдем от лесковского героя. От коего, между прочим, и не в силах отдалиться. Не вняли. Как и прежде, то, что подлежит чистке, не тем чистим, чем следовало бы. И, как задолго до Лескова, почти не сетуя (быть может, даже умиляясь) говорил Пушкин: "Российским лечат молотком/Изделье легкое Европы..." А подкованная блоха уж не скачет.

Должен сказать,что русская поэзия началась для меня со стихов Пушкина, обращенных к няне. Было мне года три, я в дикую среднеазиатскую жару лежал в кроватке, занавешенной марлей от комаров, и слушал, как мать читает "Буря мглою небо кроет,/ Вихри снежные крутя..." Вот с тех самых пор мне кажется, что нет стихов прекрасней. При сем кое-что забавное: позже,но ещё в детстве, когда я начал чётче вслушиваться в слова, мне казалось, что строчка "Выпьем с горя; где же кружка?" относится к кружке для питьевой воды, наподобие той, которая была в нашем доме и в детском саду, потом в школе. Как сказал другой поэт: "Далека та кружка-жестянка,/ Тот с водой кипяченой бак..."