В Россию заморский изысканный продукт проник как следствие преобразований Петра Великого. В форме как бы вольнодумно-вольтерьянского напитка, вызывавшего рассвобожденность,восторг и умиление. С некоторым пренебрежением к простоте чая и кофия писалось одним тогдашним просвещенным журналистом: "...против того шоколат есть художеством из различных плодов зделанное смешение". И далее: "Главнейших части шоколата суть ядра какао и ваниллы. Какао есть плод дерева называемого какавате, которое в Америке иногда само собою растет, а иногда посажено бывает"... Шоколадная тема издавна присутствует в русской поэзии. Можно было бы составить чудесную антологию стихов и о напитке и о плитке (ну, это мое ремесло). Особенно богат соответствующей поэзией, понятно, Серебряный век. Затем проблематика надолго снимается. И звучит, осуждающе, даже как-то злобно: "Гетры серые носила, /Шоколад "Миньон" жрала!"(А.Блок "Двенадцать"). Но с нэпом настало воскрешение. Конечно, фабрику Эйнема переименовали в "Красный Октябрь". Какие-то рецепты сохранились. Даже и "Миньон" в Ленинграде возник. Хороши однако были и новорожденные советские шоколады: к примеру,"Золотой ярлык" ("Серебряный" тож, хоть и не та процентовка...). А "Бабаевский"! "Рот фронт"! Потом, понятно, потянулись времена застоя и и явилась голубоглазая "Аленка".. .В перестройку же учредились кафе "Шоколадница" с чарующим напитком. Поначалу стояли очереди. Детский поэт В.Берестов, постоявший в такой очереди с группой наших общих с ним друзей, махнул рукой и произвел на свет грубоватый экспромт:"Не пойдем мы, друзья, в "Шоколадницу"! / Ну, её "Шоколадницу" в задницу!"
В стихах некоторых авторов шоколад - лишь образ, пригодный для эффектного сравнения. У Пастернака :"И грязи рыжий шоколад /Не выровнен по ватерпасу". Близкая метафора в стихотворении Северянина. Но как еще припомнятся "королю поэтов" разнообразные сладости старого режима!
Игорь СЕВЕРЯНИН
***
Это страшно!- все одно и то же:
Разговоры, колкости, обеды,
Зеленщик, прогулка, море, сон,
Граммофон, тоска, соседей рожи,
Почта, телеграммы про победы,
И в саду все тот же самый клен...
Из окна коричневая пашня
Грандиозной плиткой шоколада
На зеленой скатерти травы.
Где сегодняшний и где вчерашний
Дни? Кому была от них услада?
Я не знаю! Знаете ли вы?
Тут мне вдруг припомнился рассказ моего некогда старшего приятеля. Виктора Михайловича Василенко, старейшего профессора МГУ, искусствоведа, основателя научной дисциплины "Русское декоративное народное творчества", также и незаурядного поэта, в свое время отбывшего полный срок за Полярным Уралом. Милый В.М. был последним представителем старинного рода и вел свое происхождение от служившего Стефану Баторию рыцаря Басилеуса. Дед В.М.принял капитуляцию Осман-паши во время болгарской компании 1878 года. Одно лето в детстве В.М. провел в Царском Селе. Естественно с родителями.Однажды убежал от них далеко и на алее встретился с царствующим государем. "Мальчик, а кто твоя мама?"- заботливо спросил потерявшегося Николай Второй. "Моя мама, это - моя мама!" - строго ответил мальчик (в грядущем узник знаменитого по составу выдающихся обитателей лагеря "Абезь", где кормили супом из крапивы с добавлением редких крупиц перловки). Тут царь извлек из кармана маленькую плитку шоколада (конечно же, это был "Миньон") и вручил ребенку. И В.М. мне говаривал, что после , в долгой его жизни, ничего слаще уж не было.
