Блоги

Многочисленных друзей сердечно поздравляю с праздником - Днем завершения хиджры, переселения Мохаммеда из Мекки в Медину 1403 года назад. Каковы бы ни бывали в последовавшие столетия отношения между авраамическими религиями (по существу вариантами одной религии) не подлежит забвению обращение Пророка к мединским иудеям с предложением союза и братства. А также замечательный эпизод с прибытием посольства из византийской тогда Сирии. Пророк сказал христианам:" Вы можете помолиться в мечети!"

Невероятным образом ему 89 лет! Конечно, поздравил, ощущая в груди "душу времени" (есть такое дальневосточное выражение). Счет времени личного общения и нашей переписки с Александром Семёновичем пошёл на десятилетия. Корпус его стихов я ощущаю как целое. Как бы роман жизни поэта, к разным страницам которого обращаешься в разные годы своей жизни. Чтобы однажды и ещё не раз возвратиться. Трудно всё же расщепить этот сложившийся состав, что-то особо выделить. Но вот Бродский выделял и просил читать одно из поистине роскошных и многослойных стихотворений - "Австро-Венгрия"...

В этот день 786 года стал правителем халифата двадцатилетний Харун ар-Рашид. Это тот самый Гарун аль Рашид, известный нам с детства по чудесным сказкам "Тысячи и одной ночи". Был вполне историческим лицом. Выписал из Китая нужное для канцелярии тамошнее ценной изобретение. Бумагу. Переписывался с Карлом Великим и даже подарил франкскому императору слона (тут возникает вопрос о транспортировке, но, видать, Синдбад-мореход решил проблему).

Да, поистине "вечный спутник". И чтение его "Опытов" - необходимое. особенно в некоторые времена, прибежище. Ценные советы между глубокими наблюдениями. Между прочим, о том, как надо с достоинством держаться, будучи публично казнимым.

Придумали же и не зря сей праздник, напоминающий о важности этого общения. Вообще семьи! Вот еще за что люблю Восток: там и напоминать не надо! А здесь... Но вот Василий Васильевич Розанов (русский и распрорусский писатель, с годами лишь всё более великий и необходимый), усердно вчитываясь в Ветхий Завет и даже в Талмуд, пришёл к выводу: всё счастье - в семье!

50 лет назад(!) вышла в свет книга гениального арабского поэта средневековья Абуль-Ала аль-Маарри в переводе А. А. Тарковского. Для меня тут мерило времени. В юности-молодости я бывал у Арсения Александровича не реже, чем раз в неделю, обычно и чаще. Разговоры длились часами. Вдруг Арсений Александрович спохватывался: "Мне пора к моему арабу!" Провожал меня, стуча палкой, чтобы затем двинуться по коридору к письменному столу.

Памяти недоброй - ежели кто думает, что из Москвы раздадутся иные слова, тот здорово ошибается. Но кроме реальной истории (которая, впрочем, у всех своя) есть ведь и образ, созданный романтической поэзией и вообще художественной литературой. Тут у нас в России есть прежде всего пушкинская "Полтава" (гениальная, даже лучшая русская поэма, кабы не было "Медного всадника"). Также и некоторые страницы романа А. Н. Толстого и особенно одна замечательная ранняя повесть того же автора. Есть и портреты. созданные мировой поэзией (не говоря уж, понятно, о собственно украинской).

Среди книг прочтённых в раннем отрочестве и позже не раз, но уже с новыми ощущениями перелистанными, были и поэмы Алишера Навои. Замечательные и красотой образов и глубиной психологической разработки. Но вот что для меня стало постыдно-поздним открытием: в русских переводах, некоторые из которых превосходны, доселе существует лишь малая частица лирики Навои. Что же помешало дальнейшим переводам?

Ну, вот, кажется, уже всё, до последнего человека, ушло поколение, которое в окопах берегло и не пускало на раскурку его военные газетные статьи. Некому теперь оценить и значение его воспоминаний, всколыхнувших общество немалой частью открывшейся правды. Ибо новые поколения, презирая титанические усилия боровшегося с цензурой Эренбурга, потребовали полной, окончательной правды. Ну, да, он был и замечательным прозаиком, и уж хотя бы роман "Хулио Хуренито" из истории отечественной словесности ХХ века не изъять...

Гениальность этого мыслителя и влияние его идей, сравнимое лишь с влиянием Маркса, несомненны. Огромно и воздействие на мировую литературу, в том числе на русскую (в широком спектре - от Горького до Блока и Гумилева). Но... старую, наиболее великую русскую классику всё же не зря Томас Манн назвал "святой". Она не поддалась соблазну воспеть зло. Конечно, и Фридрих Ницше, ненавидевший всякую массовость, с омерзением взглянул бы на торжествующий и марширующий нацизм. И совсем иным представлял себе "сверхчеловека". И ведь немецкому языку, по собственному признанию, учился у Гейне! И восхищался Достоевским.

День памяти Василия Кирилловича ТРЕДИАКОВСКОГО (1703 - 1768), замечательного поэта и великого реформатора русского стихосложения. Его собственные удачи были редки, но они были! Сложность его положения была в том, что, определенно обладая европейской культурой, зная иностранные языки и постигая чужую просодию, он пытался высказаться, выразиться в условиях еще не сложившегося литературного языка - собственного, родного...

160 лет со дня рождения Дмитрия Сергеевича МЕРЕЖКОВСКОГО (1865 - 1942). Конечно, главное у великого мыслителя - не стихи и не в стихах. Но он был и известным поэтом своей эпохи - русского Серебряного века. Его стихи вошли в тогдашние хрестоматии, печатались в изданиях "Чтеца-декламатора", читались на гимназических вечерах и студенческих вечеринках. Приведу одно стихотворение, популярное во время оно. Примечательно, что его запомнил в юности Л. И. Брежнев и любил продекламировать перед партийными товарищами.

День рождения Василия Ивановича ЛЕБЕДЕВА-КУМАЧА (1898 - 1949), автора рассказов, фельетонов, статей, частушек, речёвок, известного прежде всего всё же жизнерадостными песнями, которые во время оно напевала вся страна. Некоторые строки подверглись запоздалой пристрастной критике, но, допустим, это дело вкуса. С годами возникли и обвинения в плагиате. Не совсем безосновательные относительно песен "У самовара я и моя Маша..." и - столь знаменитой волнующей - "Священная война"... Однако обвинения не цель этого поста.

День венчания на царство "Дмитрия Ивановича", более известного как Лжедмитрий I. Год 1605. Толком об этом человеке доселе ничего не ведомо: был ли он беглым монахом, подученным ли иезуитами иноземцем, или подлинным сыном Ивана Грозного, сие тайна велика. Скорей всего всё же дерзкий самозванец, хотя предъявленные им полякам фамильные драгоценности были подлинные великокняжеские. Пушкин явно любовался его отвагой и лихостью, вместе с тем не забывая, какие злодейства вызвала принесенная на русскую землю смута.

Когда-то Тарковский сказал мне, юноше, что её стихи - лучшее, что было в русской поэзии двадцатого века. Я возражал, называя и некоторые другие имена (из того же списка, который обычно присутствует в сознании всех подлинных ценителей). Но с годами ощутил, что мнение Тарковского не было фракционным, что он был прав.