Блоги

Один узнаёт себя в «победителях», в торжествующей силе, – в той победе, которая абсолютна, тотальна. «Победителей не судят», как говорится. Но говорится и другое: «Свобода бежит из лагеря победителей».

Другие узнают себя в «принципах» гуманизма, им милее справедливость. «Если есть ад, то рая быть не может», говорят они.

По-видимому, этика всегда судит победу, – кому же еще? И кто еще на это решится? Философия – и та, как правило, малодушествует, если нет многих-многих поднятых рук «против», – тогда «против» имеет шанс превратиться в победное и доходное «за».

Победа состоит в уничтожении всех противников, – она хочет быть ликующей, громкой, заглушающей всякий крик и плач побежденного. Насиловать и грабить – часть победы. Ее составная также и мстить, то есть «добивать врага в его логове», а еще лучше, «логовище» (суффикс -щ- сделался бранным с 30-х годов)....

Федор Достоевский начинает как бунтовщик-петрашевец; пройдя через каторгу и солдатчину, он кардинально меняет взгляды, приходит к принятию политических порядков в России. Согласитесь, что русской душе свойственны метания от одного полюса к другому. Русский человек, по слову того же Достоевского, «широк», он вмещает в себя противоположности...

Есть особое искусство в фольклоре - писанки. Оно имеет глубокую традицию. Знаки на писанке считались охранными или поучительными. Специалисты считают, что каждый народ имел знаковую каллиграфию но только в египетских иероглифах сохранились исторические данные и информация о жизни предыдущих поколений.

Судя по тому, что найдено историками, элементы орнамента, перенесенного на писанки похожи у разных народов и разных времен. Например, Геродот писал: стрелы, которые я держал в руках были искусно украшены спиралью. Такие же изображения есть и в орнаментах, которые мы видим на пасхальных писанках....

В этом году исполняется четыреста лет со дня смерти Шекспира. Когда прочитал об этом, подумал о том, что отлично помню, как мир отмечал четырехсотлетие со дня его рождения. Еще бы не помнить!

Мне шел десятый год, как-никак, и чем только ни занимаешь себя в эти лета.

Многие из моих друзей, например, собирали марки. Я как-то не слишком этим делом увлекался, но любил зайти с друзьями в маленький магазинчик, который по-моему назывался "Филателия", и подолгу рассматривать изображения на марках -- целые миры -- космос, искусство, войны и революции, птицы и звери, бабочки, страны и города ,выдающиеся деятели всех времен и народов... В тот год марка с портретом Шекспира тиражировалась бесконечно, так, словно это был не Шекспир, а советский космонавт...

В фашистской Германии, когда Гитлер изгнал из страны больших музыкантов-евреев – Бруно Вальтера, дирижера Берлинского филармонического оркестра, Отто Клемперера, дирижера Берлинской оперы, композитора Арнольда Шенберга, против этого восстал только один человек, зато какой! Их коллега, дирижер Вильгельм Фуртвенглер, опубликовавший «Открытое письмо к Геббельсу» (1933).

Среди рухляди и пыли золотое имя хищно блеснуло: Shakspeare. Рука потянулась сама и взяла аккуратно кожей обшитый том.

– И почём же, мадам?

Глаза пожилой женщины, потухшие, утонувшие в черном масле (язык Ронсара так определяет синяки вокруг глаз, возникшие из-за болезни или страсти, обычно удовлетворенной), – глаза ее вспыхнули. Она оценивала жест покупателя, силу его намерения присвоить, и решилась:

– Десять евро, господин.

– За эту библию? – сказал он, проверяя осведомленность ее и отводя подозрения от литературы, – известно, что она, подешевев, дороже, однако, богословия церкви.

– Все-таки кожа, – не сдавалась она. – Библия библии рознь....

Та холодная осень перешла в зиму. Он встретил новый год в больнице, общаясь с миром по интернету. Там же он увидел кружевной новогодний шар, связанный мной и написал: «Сохрани». Я просила знакомых занести ему елку. Разухабистый недобрый Захар Прилепин воскликнул в его адрес: «Олег! Красава!». Обещал. Но не занес. Позднее в Израиле с ним встретился Дмитрий Медведев.

И все это стало возможным благодаря дворнику из мрачного дождливого, как в повести Достоевского, вечера. Он приподнял полуживого человека. Что-то подстелил и накрыл от дождя целлофаном. «Стало хорошо», - запомнит на всю жизнь выживший. Дворник – многодетный отец – опасался последствий. Извиняющимся тоном он скажет потом: «Я ничего не видел. Мои окна во-он там. Оттуда не видно». И подберет валяющийся букет, в котором принесли орудие убийства те, которые пишут «спасибо деду за победу», благодарят отца за Афганистан. И уже в третьем поколении воюют. Нынешние политологи называют такой взгляд на жизнь: «А чё?».

Вот только сейчас и закончилась начатая по инициативе Михаила Сергеевича Горбачева попытка перестроить рабовладельческий строй в феодальный, только сейчас завершилась его эпоха, чему историческим свидетельством следующая актуальная новость: "Заключенных планируется активнее использовать на крупных предприятиях и больших стройках". Только сейчас можно смело и с полным основанием произнести: "Вот тебе, бабушка, и перестройка с ускорением"....

Среди прочих заключенных обращенной в тюрьму семинарии Бордо, приготовленных в 1794 году к отправке в Гвиану, находился аббат Латрей или, сохраняя принятую в русском языке транскрипцию, Латрейль. Его преступление состояло в том, что он не принес присягу Конвенту, которую потребовали от всех служителей Церкви. Заболев, он не пришел на церемонию.

Аббат увлекался естествознанием, особенно энтомологией, сиречь насекомоведением, опубликовал несколько статей. Вот и сейчас он рассматривал красно-синего жучка, обнаруженного в щели пола. Картина сия привлекла внимание врача, навещавшего в тот день заключенных. «Это новый вид, я не знаю его названия», – сказал аббат. – «Один мой знакомый в Бордо – большой любитель насекомых, коллекционер», – сказал врач.

– Так отнесите ему жучка, и пусть он сообщит мне его имя!...

Закроешь глаза – и вместо Ива Монтана легко представишь Бориса Немцова. А «силы зла», персонифицированные в трех фигурах, – начальнике жандармов, прокуроре и начальнике полиции - так и хочется назвать именами их российских аналогов. Жаль, я путаю, кто из них на каких должностях.

Медленно едет троллейбус номер девять по улице Университетской в сторону Донецкого аэропорта. Медленно! Пассажирка, сидящая рядом со мной, волнуется. Ее знает весь город – это Галина Владимировна Чумак, директор Художественного музея. «Скоро комендантский час. Надо успеть, - говорит она. Раньше я никогда так рано и поспешно не уезжала по вечерам от родственников. Чтобы дома целый вечер прислушиваться к обстрелам. Но теперь привыкла».

«Я люблю этот город, – вспоминаю я, глядя в окно, - знакомый до слез. До прожилок. До детских припухших желез». Его промышленность создавал мой дед. И дед Елены Щербаковой, возглавляющей ансамбль Игоря Моисеева, и много других интересных людей. Среди участников ансамбля Моисеева тоже были члены моей семьи.

Четыре раза я был в Иране (надеюсь, еще поеду, если выйдет моя хрестоматия "Иран в стихах русских поэтов" и не будет войны). Но, хотя видел дивные города (Исфахан, Шираз с Персеполем, Тус, Мешхед - как раз Тегеран менее интересен) так и не добрался до Хамадана. Где хотел бы увидеть и эти гробницы и мавзолей Авиценны. Вообще Экбатаны (одна из трех столиц древнейшего Ирана) представляют огромный интерес для неудавшегося историка, каким я являюсь по существу. Они отмечены на древней тибетской карте , как Шамбала (подлинная!). Поскольку, по-видимому, Эсфирь была женой не Артаксеркса, а более древнего Ксеркса, и при нем-то и состоялся празднуемый иудеями как Пурим религиозный переворот. Когда древнейшая иранская религия была заменена учением Заратустры (по тибетским сведениям, принца, матерью которого была уроженка города, название которого - Иерусалим в тибетской транскрипции). Последний пророк первоначального иранского верования через Среднюю Азию бежал на Тибет, где основал "черную" религию бон...

В четверг, 7-го апреля в магазине Санкт-Петербург на Манхэттене состоялся литературный вечер Татьяны Шереметевой, на котором она читала отрывки из своих рассказов – как опубликованных, так и еще нет. Несмотря на нехватку стульев и несоответствие антуража из матрешек и сувениров а-ля-рюс содержанию вечера, Татьяна в присущей ей непосредственной манере с первых же слов взяла в плен публику, состоявшую из поэтов, писателей, музыкантов, издателей, фотографов и прочей творческой интеллигенции, и создала атмосферу уютной гостиной, в которой публика провела полтора часа, широко раскрыв глаза и уши. А иногда улыбаясь и даже смеясь.

Когда советские евреи времен Конца Времен СССР усиленно принялись изучать язык своих предков в связи с тем, что в качестве более или менее светлого будущего вместо кошмаров настоящего им замаячил Израиль, они не могли не обратить внимание на то, что ивритское числительное "ШМОНЭ" (восемь) уж очень напоминает жаргонное русское словечко "шмон".

Тут-то и выяснилось, что основной версией происхождения этого, известного большинству русскоговорящих людей чуть ли не с их детско-садовских лет, слова является следующая: термин этот возник еще при царизме в Одесской тюрьме в среде сидельцев не чуждых – не то, что будущие советские евреи – древнееврейскому языку.

В сталинское время известны придворные художники, придворные кинематографисты, придворные писатели, обслуживающие власть по формуле «чего изволите». Всем хорошо известны и сегодняшние «академики», обслуживающие власть, даже если была в них когда-то крупица дарования, она утратилась в суете и мельтешении, в желании услужить и сделать как будет угодно заказчику. Неужели непонятно, что этот путь ведет к потере таланта и к творческому краху?