Блоги

Та холодная осень перешла в зиму. Он встретил новый год в больнице, общаясь с миром по интернету. Там же он увидел кружевной новогодний шар, связанный мной и написал: «Сохрани». Я просила знакомых занести ему елку. Разухабистый недобрый Захар Прилепин воскликнул в его адрес: «Олег! Красава!». Обещал. Но не занес. Позднее в Израиле с ним встретился Дмитрий Медведев.

И все это стало возможным благодаря дворнику из мрачного дождливого, как в повести Достоевского, вечера. Он приподнял полуживого человека. Что-то подстелил и накрыл от дождя целлофаном. «Стало хорошо», - запомнит на всю жизнь выживший. Дворник – многодетный отец – опасался последствий. Извиняющимся тоном он скажет потом: «Я ничего не видел. Мои окна во-он там. Оттуда не видно». И подберет валяющийся букет, в котором принесли орудие убийства те, которые пишут «спасибо деду за победу», благодарят отца за Афганистан. И уже в третьем поколении воюют. Нынешние политологи называют такой взгляд на жизнь: «А чё?».

Вот только сейчас и закончилась начатая по инициативе Михаила Сергеевича Горбачева попытка перестроить рабовладельческий строй в феодальный, только сейчас завершилась его эпоха, чему историческим свидетельством следующая актуальная новость: "Заключенных планируется активнее использовать на крупных предприятиях и больших стройках". Только сейчас можно смело и с полным основанием произнести: "Вот тебе, бабушка, и перестройка с ускорением"....

Среди прочих заключенных обращенной в тюрьму семинарии Бордо, приготовленных в 1794 году к отправке в Гвиану, находился аббат Латрей или, сохраняя принятую в русском языке транскрипцию, Латрейль. Его преступление состояло в том, что он не принес присягу Конвенту, которую потребовали от всех служителей Церкви. Заболев, он не пришел на церемонию.

Аббат увлекался естествознанием, особенно энтомологией, сиречь насекомоведением, опубликовал несколько статей. Вот и сейчас он рассматривал красно-синего жучка, обнаруженного в щели пола. Картина сия привлекла внимание врача, навещавшего в тот день заключенных. «Это новый вид, я не знаю его названия», – сказал аббат. – «Один мой знакомый в Бордо – большой любитель насекомых, коллекционер», – сказал врач.

– Так отнесите ему жучка, и пусть он сообщит мне его имя!...

Закроешь глаза – и вместо Ива Монтана легко представишь Бориса Немцова. А «силы зла», персонифицированные в трех фигурах, – начальнике жандармов, прокуроре и начальнике полиции - так и хочется назвать именами их российских аналогов. Жаль, я путаю, кто из них на каких должностях.

Медленно едет троллейбус номер девять по улице Университетской в сторону Донецкого аэропорта. Медленно! Пассажирка, сидящая рядом со мной, волнуется. Ее знает весь город – это Галина Владимировна Чумак, директор Художественного музея. «Скоро комендантский час. Надо успеть, - говорит она. Раньше я никогда так рано и поспешно не уезжала по вечерам от родственников. Чтобы дома целый вечер прислушиваться к обстрелам. Но теперь привыкла».

«Я люблю этот город, – вспоминаю я, глядя в окно, - знакомый до слез. До прожилок. До детских припухших желез». Его промышленность создавал мой дед. И дед Елены Щербаковой, возглавляющей ансамбль Игоря Моисеева, и много других интересных людей. Среди участников ансамбля Моисеева тоже были члены моей семьи.

Четыре раза я был в Иране (надеюсь, еще поеду, если выйдет моя хрестоматия "Иран в стихах русских поэтов" и не будет войны). Но, хотя видел дивные города (Исфахан, Шираз с Персеполем, Тус, Мешхед - как раз Тегеран менее интересен) так и не добрался до Хамадана. Где хотел бы увидеть и эти гробницы и мавзолей Авиценны. Вообще Экбатаны (одна из трех столиц древнейшего Ирана) представляют огромный интерес для неудавшегося историка, каким я являюсь по существу. Они отмечены на древней тибетской карте , как Шамбала (подлинная!). Поскольку, по-видимому, Эсфирь была женой не Артаксеркса, а более древнего Ксеркса, и при нем-то и состоялся празднуемый иудеями как Пурим религиозный переворот. Когда древнейшая иранская религия была заменена учением Заратустры (по тибетским сведениям, принца, матерью которого была уроженка города, название которого - Иерусалим в тибетской транскрипции). Последний пророк первоначального иранского верования через Среднюю Азию бежал на Тибет, где основал "черную" религию бон...

В четверг, 7-го апреля в магазине Санкт-Петербург на Манхэттене состоялся литературный вечер Татьяны Шереметевой, на котором она читала отрывки из своих рассказов – как опубликованных, так и еще нет. Несмотря на нехватку стульев и несоответствие антуража из матрешек и сувениров а-ля-рюс содержанию вечера, Татьяна в присущей ей непосредственной манере с первых же слов взяла в плен публику, состоявшую из поэтов, писателей, музыкантов, издателей, фотографов и прочей творческой интеллигенции, и создала атмосферу уютной гостиной, в которой публика провела полтора часа, широко раскрыв глаза и уши. А иногда улыбаясь и даже смеясь.

Когда советские евреи времен Конца Времен СССР усиленно принялись изучать язык своих предков в связи с тем, что в качестве более или менее светлого будущего вместо кошмаров настоящего им замаячил Израиль, они не могли не обратить внимание на то, что ивритское числительное "ШМОНЭ" (восемь) уж очень напоминает жаргонное русское словечко "шмон".

Тут-то и выяснилось, что основной версией происхождения этого, известного большинству русскоговорящих людей чуть ли не с их детско-садовских лет, слова является следующая: термин этот возник еще при царизме в Одесской тюрьме в среде сидельцев не чуждых – не то, что будущие советские евреи – древнееврейскому языку.

В сталинское время известны придворные художники, придворные кинематографисты, придворные писатели, обслуживающие власть по формуле «чего изволите». Всем хорошо известны и сегодняшние «академики», обслуживающие власть, даже если была в них когда-то крупица дарования, она утратилась в суете и мельтешении, в желании услужить и сделать как будет угодно заказчику. Неужели непонятно, что этот путь ведет к потере таланта и к творческому краху?

Фильм – о выборе, но выбор человека, увы, ограничен обстоятельствами. Вот юная Тристана. Обстоятельства складываются так, что она попадает в дом дона Лопе. Возненавидев опекуна-любовника она вырывается на свободу, обретает любовь, перед нею открывается жизнь. Мы не видим, чем занималась Тристана эти два года, что отсутствовала в Толедо, но она хотела работать, давать уроки музыки... Увы, обстоятельства снова поворачивают ее жизнь.

В 1927 году, на десятый год революции и в год написания романа о Грибоедове «Смерть Вазир-Мухтара», Тынянову становится ясно, что он и еще трое-четверо его друзей находятся в том же положении, что и автор-герой бессмертной комедии. Самое большое горе в России всегда приносил ум, интенсивная умственная работа.

О том, что 19-го марта в Бруклинском клубе русской поэзии будут выступать Александр Долинов и Людмила Лурье, я знала давно и готовилась к этому заранее. То есть сделала так, чтобы в тот субботний день мне ничто не помешало бы приехать на эту встречу. “Каждый пишет, как он слышит… Как он дышит, так и пишет”, – это о нем, о поэте Долинове. Его стихи так естественны, что кажется, они рождаются сами по себе, безо всяких усилий автора. Наверное, это и есть высший пилотаж в любом деле, в том числе и в стихосложении. Саша пишет весело и просто о серьезном и сложном. А еще он любит различные пародии и иронические шутки, которые мастерски, как человек, получивший театральное образование, зачитывает. Шутки чаще всего достаются его друзьям, а иронию он приберегает для стихов о себе...

Это фильмы 1960-х, рожденные свежим дыханием нового времени, надеждой, пробудившейся в сердцах после смерти тирана, и замаячившей оттепелью. На последнем витке этой уже затормозившей «оттепели» была снята лента Юлия Файта, в создании которой большую роль сыграли оператор Комаров, композитор Борис Чайковский и, конечно, же автор сценария Вера Панова. Именно ей, прекрасной писательнице, под слоем быта всегда обнаруживающей нечто иное, принадлежит это настраивающее на идиллический лад название «Мальчик и девочка».

Действие «Онегина», по видимости, перенесено в современность. Сцены из романа перемежаются молодежными тусовками, на экране возникают кадры революционного 1992-го года, Татьяна читает книжку, на обложке которой написано «Евгений Онегин». Все так. Но что-то не дает полностью поверить, что Татьяна и Онегин (да и Ленский, и муж Татьяны, «слепой олигарх» в темных очках – вот вместе с Ольгой все действующие герои этого сюжета) - из нашего времени...