Авторский Блог: Михаил Синельников

Ну, вот день рождения Василия Васильевича Розанова. Писателя, разумеется, великого, а насколько великого - еще потомки скажут, определившись. Потому, что расстаться с ним невозможно. Однажды он справедливо назвал пять главных авторов всей русской литературы: Пушкин, Гоголь, Лермонтов, Толстой, Достоевский... Меня не удивило бы признание в дальнейшем самого Розанова шестым...

День рождения Георгия Адамовича - поэта-младо-акмеиста и последнего великого русского критика. Принято считать, что Адамович был зоилом Цветаевой. А мне-то, прости Господи, кажется, что в оценке ее языковых вывертов он был еще сдержан и предельно корректен (Ну, хорошо,я, следуя за Мандельштамом, "антицветаевец". И пусть меня за это растерзают джинсовые фурии!)

Я был знаком с Владимиром Николаевичем, и некоторые эпизоды общения, пожалуй, заслуживают пересказывания в воспоминаниях. Это было общение с очень умным, едко остроумным и благородным человеком, чья грусть была затаенной, но слишком очевидной. Грусть и горечь...Я ни на мгновение на забывал, что разговариваю с редкостно замечательным поэтом.

Ну, как ликбез. В общем компетентно. Есть передергивание все же: разумеется, латышей в революции было немало; без латышских частей красные проиграли бы гражданскую войну (я считаю двумя главными факторами перевеса красных латышские дивизии и Троцкого с его бронепоездом), а Смилга был даже выдающимся большевиком. Но, конечно, таких первостепенных революционных деятелей, какими были некоторые евреи, латыши все же не дали (больше их было в ЧК).

Отворил дверцу давно не открывавшегося, придавленного вещами шкафа, и грудой посыпались фотографии. Поднял эту - с Тарковским. Надо сказать, что я два десятилетия был своим человеком в доме Арсения Александровича, и совместных с ним фотографий, понятно, было немало. Но этот снимок не только волнует меня, но и печалит...

Мой отец в раннем отрочестве слышал его пение в деникинском Екатеринославе. Потом - в намного более поздние времена, после возвращения великого шансонье из долгих странствий по городам и океанам. Говорил отец, что голос очень изменился с годами. Что, понятно, не диво. И какая бездна между тем и этим пролегла! Но артистизма и обаяния не убавилось.

Памятник знаменитый, конечно, замечателен. И стоять надо до конца. Вот в этом чилийце Альенде ничто не вызывало симпатии кроме геройской смерти с автоматом в руках. Но и этого немало. Нельзя не почтить. Король был слабый и невезучий подкаблучник. Был неглуп и понимал к чему приведет его нерешительность...

Николаю Александровичу Тарасову 100 лет в этом году. Был он чрезвычайно известным спортивным журналистом и куда менее известным поэтом. Некоторые его стихотворения помню, отдельные строки иногда повторяю. Правда, благоговея перед поэтическим словом, он, должно быть, долго стеснялся собственных опытов, печатался нечасто и тот факт, что он сам является истинным поэтом, был установлен поздно. Его знали, как друга и благодетеля поэтов. Многие ему обязаны. Ну, например, Тарасов, являясь редактором газеты "Советский спорт", впервые опубликовал - в этой своей газете - юного Евтушенко. Можно сказать,"открыл" его. И так далее...

На протяжении жизни мне вольно или невольно пришлось ознакомиться с произведениями, должно быть, нескольких тысяч стихотворцев, пишущих на русском языке. Поэтов среди них было не очень много. Может быть, за мою, уже довольно долгую жизнь таковых встретилось около тридцати (что, конечно, все же немало, однако...).

День памяти Михаила КУЗМИНА. Умер он, конечно, весьма вовремя - в 1936 году. Потом из его дневника вылавливали упомянутые фамилии для арестов. О том, что случилось с домашней обстановкой и с кругом знакомых повествуется в отчаянном, знаменитом ныне письме Ольги Арбениной, без адреса написанном в ссылке давно погибшему (чего она не знала) любовнику. Это письмо в истории русской словесности я поставил бы рядом только с воспоминаниями Натальи Долгорукой.