Дорогая Юлия Абрамовна, никогда в жизни не позволяла себе в печати указывать Ваш возраст.
Но знаю, что Вы к своим годам относитесь легко. Поэтому в этот раз, вследствие значительности и, скорей всего, неожиданности для наших читателей этой цифры, я ее назову .
Сегодня, 25 августа 2015 года, Вам исполняется 98 лет. Слышу пронесшийся по читательским рядам возглас восхищения и зависти. Да, возраст немалый! А Вы ведь еще на коне – вон прислали нам в ЧАЙКУ свежие записки «Из архивов памяти».
Думаю, что выражу пожелание всех читателей Ваших заметок, Вашей мемуарной книги «Постскриптум» - на русском и итальянском языках, - всех русских, занимающихся по Вашим замечательным учебникам итальянского языка, и итальянцев, овладевающих «великим и могучим» по Вашим же учебникам, всех обращающихся за справками к составленным Вами русско-итальянским словарям, и вообще всех-всех почитателей Вашего таланта и Вашей гармоничной личности, -
будьте здоровы и благополучны еще много-много лет!
Ирина Чайковская,
От имени редакции журнала ЧАЙКА
Инженер Михайлов
Под конец мне всё чаще вспоминаются незнакомцы, нежданно-негаданно протягивавшие руку помощи. Просто так, по доброте душевной.
Завод-лагерь в подмосковном Ховрино. Инженер Михайлов, московский консультант, по пути в закуток начальника гальванического цеха приметил зэчку, протиравшую автомобильные фары, и поинтересовался, кем она была до посадки. Оказалось, переводчицей.
– А мне как раз до зарезу нужны переводы! Уступи мне её!
Так после вонючего, без вентиляции, гальванического цеха я очутилась в уютном сарайчике, пусть с зарешеченным, но открывающимся окошком, где до самой амнистии перепирала вряд ли кому-нибудь нужные статьи из французских научно-технических журналов.
Начальник милиции
Седой худющий мужчина в потёртом френче – начальник отделения милиции, куда мы с Сашей Добровольским, ещё в угаре от счастья встречи, явились отметиться (почему-то в конце рабочего дня), задумчиво вертел в руках мою справку об освобождении. Со справкой об освобождении жить в Москве, и вообще в больших городах, запрещалось. Он вертел в руках мою бумажку, потом положил её под пресс-папье, отодвинул пресс-папье, разгладил бумажку и буркнул: «У вас две фотокарточки найдутся? – и, взглянув на кухонные ходики на стене. – В вашем распоряжении сорок минут».
Мы со всех ног кинулись домой. Фотографии нашлись.
Немногословный звонок подчинённому - и я держала в руках паспорт, изъятый у меня за год до этого при аресте.
Уго Джуссани
– Уго, хочешь, чтобы тебе простились все твои грехи, прошлые и будущие?
– А что для этого нужно?
– Съездить в Москву и жениться на моей подруге Юле Добровольской, чтобы она могла вырваться оттуда.
Ответ был:
– Когда надо ехать?
Так моя миланская подруга, импрессарио Эми Мореско, подвигла однокашника своего сына Уго Джуссани на доброе дело. «Гуманитарный» брак состоялся - Уго вызволил меня из советской неволи.
***
Добавить комментарий