Начало пути. К тридцатилетию со дня гибели протоиерея Александра Меня

Опубликовано: 9 сентября 2020 г.
Рубрики:

Среди друзей отца Александра Меня особое место всегда занимал Глеб Якунин. После окончания школы он поступил на биологический факультет Пушно-мехового института, который располагался в подмосковной Балашихе. В конце 1954 года институт был расформирован. Еще год МПМИ функционировал без набора первого курса. Последний выпуск студентов-охотоведов (пятый курс) состоялся в 1956 году в Московской ветеринарной академии. Студенты-охотоведы третьих-четвертых курсов после расформирования института продолжили обучение в Иркутском сельскохозяйственном институте - в нем еще в 1950 году был создан факультет охотоведения. Студенты других специальностей МПМИ доучивались в других городах. Глеб уже учился в институте, когда Александр Мень только поступал в него.

 

Он потерял веру в пятнадцать лет, но позднее студентом в Иркутске обрел ее вновь под влиянием Александра Меня. В юности будущий священник прошел через увлечение оккультизмом. Позже он вспоминал: «...я не могу так претендовать называть его своим другом, но он был моим учителем. Вместе с ним мы жили в маленькой комнате. Я прошел долгий путь от йоги, антропософии, Штейнера... И вот, благодаря отцу Александру, я пришел к вере, и поэтому для меня это человек очень близкий. И чем больше изучаю его всю деятельность, он стоял как бы пророком. Будет актуально его учение, его проповедь для России и, может быть, для мира еще десятки, а, может быть, и сотни лет».1 

 Глеб Якунин родился в Москве и воспитывался в верующей семье, но, как сам впоследствии подчеркивал: «...мать была простая православная женщина, образования не имела. То была обрядовая вера. Так воспитывали. А вот когда надо было осмысливать духовные догматы, тогда я эту веру потерял». Его отец был царским офицером, дворянином и вынужден был всю жизнь скрывать это. Когда они с женой Клавдией Здановской перебрались в Москву, он подрабатывал, играя в оркестре на кларнете. Прекрасно понимал, что если поступит на работу, то рано или поздно обнаружится его происхождение и он будет репрессирован. Поэтому перебивался случайными заработками.

 

В начале Второй мировой войны семья была эвакуирована на Урал. Но там Павла Якунина предупредили, что к нему подбираются чекисты. Он уехал в Москву. Поскольку у него не было продовольственных карточек, он голодал. Работы не было, и в 1943 году он умер от голода. В Москве в это время жила его родная сестра. Но он понимал, что, если обратится к ней за помощью, поставит под угрозу и ее жизнь. Хоронила его соседка по коммунальной квартире. Она же известила мать о его кончине. 

Увлечение теософией причудливым образом сочеталось у Глеба с игрой на отцовском кларнете. Он оставался верен этому инструменту — своеобразному завещанию отца. О его гибели он узнал только после войны. Видимо, это известие глубоко ранило его душу — он возненавидел Советскую власть. 

Глеб Якунин уже в середине 50-х годов умел отстаивать свои права. Цитирую из письма Александра Меня своей невесте: «На Первое мая у нас вдруг выпал снег. А мы с Глебом рванули на Байкал. Ехали в полукрытой машине. Промокли и замерзли. Но было очень весело. Глеб отчаянно бьется, но ему не хотят давать свободного диплома. Но я думаю, что он выиграет, т.к. его справки вполне достаточны». Тем не менее, получить свободное распределение после окончания института было очень трудно: «Мы с Глебом тут замыслили одну аферу. У него скоро практика. Он выпросил у декана разрешение поехать в Приокский (заповедник – С.Б.) Это значит - почти Москва. Я же хочу осуществить это летом. Не знаю, что выйдет, но надеюсь на это очень. Это вообще мечта. Комментарии излишни. И ты сможешь ко мне приехать. Но это только проекты, которые хранятся в тайне, а то любители набегут кучей. Как у вас весной сессия и каникулы? Сюда в Иркутск приехали какие-то товароведы с IV курса. Французские фильмы пошли у нас. Я пока только «Жюльетту» посмотрел. Такое расписание, что и в кино-то теперь сходить невозможно. Я смотрел «Жюльетту» с удовольствием, потому что очень устал (мозгами) и был очень доволен, что все ясно и думать не нужно. Я почти все свободное время провожу в библиотеке. Там столько замечательных книг, что я глотаю, конспектирую. Еле успеваю. Работа моя за три месяца продвинулась на двести страниц».2 

«Глеб фактически кончил. Но у него лажа. Он завалил один госэкзамен. Придется сдавать в будущем году. Это секрет от всех, так что никто не должен знать,»3 - писал Александр Мень невесте. Учась в институте, он активно работал и формировался как духовный писатель. Уже тогда задумал создать серию книг, в которых прослеживались бы духовные искания человечества. В 1954 году закончил работу над первым томом - «Исторические пути христианства. Древняя Церковь». 

Сокурсники относились к нему с симпатией. В связи с планировавшимся скорым построением в СССР коммунизма, согласно планам Н.С. Хрущева, в ВУЗы с 1956 года был введен новый предмет – «Научный атеизм». Предмет ввели, а педагогов, которые бы могли качественно преподавать эту странную науку, не подготовили. Не было и учебников. Студентам-однокурсникам Александра Меня все это серьезно докучало, тем более, что нужно было готовиться к дипломным работам. Поэтому, зная осведомленность Александра в философии, они просили его дискутировать на занятиях. Дискуссии часто заканчивались полным фиаско преподавателя, который затаил злобу против неординарного студента. И как только представилась удобная возможность, он включился в травлю, приведшую к отчислению Александра Меня из института. 

Сокурсники знали о его христианских убеждениях, но относились к ним с уважением. Красивый, умный Александр неплохо играл на гитаре и пел. Девушки оказывали ему всевозможные знаки внимания, но он лишь отшучивался. Досаждали и друзья, уговаривая его жениться. Времени почти не было – он совмещал учебу с писательским трудом, хотя в тот момент студенты находились на сельхозработах. В это время после работы студенты обычно активно общались, дурачились, отдыхали на полную катушку. Александр продолжал трудиться над книгой «Исторические пути христианства». Его однокурсница вспоминала: «Учеба в институте не была для Меня просто необходимостью получить высшее образование; это была страсть к биологии, возможно, и способ, метод познавания человеческого бытия... Учился Алик хорошо, прогуливал меньше других, религиозную пропаганду среди студентов не вел, открытых учеников-последователей не имел».4 

О том, что за отцом Александром осуществлялся пристальный надзор со стороны партаппаратчиков и КГБ, свидетельствует разговор с митрополитом Палладием (Шерстенниковым)5 в 1968 году в Совете по делам религий, в ходе которого они живо интересовались прошлым двух священников – Александра Меня и Глеба Якунина. Во второй половине 50-х годов оба учились в Иркутске, а архиепископ Палладий в этот период возглавлял Иркутскую епархию. Во время учебы в Иркутске Александр Мень изредка прислуживал в кафедральном соборе и работал в епархиальном управлении ис¬топником. Отец Александр позже вспоминал о служении архиепископа Палладия в Иркутске: «Приехав в 1955 году в Иркутск, я в один день посетил собор и баптистское собрание. Контраст был разительный. Полупустой храм, безвкусно расписанный, унылые старушки, архиерей, рычащий на иподиаконов, проповедь которого (очень короткая) напоминала политинформацию (что-то о Китае), а с другой стороны - набитый молитвенный дом, много молодежи (заводской), живые, прочувствованные проповеди, дух общинности; особые дни молодежных собраний, куда меня приглашали. Старухи у нас гонят, а тут меня приняли прекрасно, хотя я сказал, что православный».6 Тетушка отца Александра, Вера Яковлевна Василевская, занималась с проблемными детьми, а во время отпуска навещала племянника в Иркутске. Видимо, в этот период она встречалась с владыкой Палладием, который почему-то считал ее биологом.

Там же Александр Мень познакомился с католическим священником: «В самый разгар изучения католичества (в 1956-57 годах) я в свободное от занятий в институте время работал в Епархиальном управлении истопником и близко соприкоснулся с разложением около архиерейского быта, которое очень меня тяготило. Но соблазн счесть нашу Церковь мертвой меня, слава Богу, миновал. Хватило здравого смысла понять, что церковный маразм есть порождение уродливых условий, а с другой стороны, я уже слишком хорошо знал (изучая Средние века) теневые стороны жизни и истории западных христиан. Как бы в подтверждение этому мне была послана удивительная «случайная» встреча. Я познакомился в Сибири с молодым священником-католиком, который учился в Ватикане и только что приехал с Запада. Его рассказы и книги, которые он привез с собой, открыли мне много замечательного и интересного, но сам он, мягко выражаясь, не мог вдохновить. Не буду писать о нем. Он много бедствовал и еще служит где-то в провинции. Одним словом, я понял, что маразм есть категория интерконфессиональная, а не свойство одного какого-то исповедания».

Как-то на очередные приставания друзей он неожиданно ответил, увидев, как вдали прошла девушка: «Вот она будет моей женой». Это была студентка их ВУЗа - симпатичная Наташа Григоренко, учившаяся на товароведа. Он тогда не был знаком с ней. Она ждала на дороге машину. Тут же перехватив грузовик, он подкатил к ней. Так они познакомились. Он сразу сказал Наташе, что сможет встречаться с ней только раз в неделю. Условие было принято.

В 1956 году, учась на четвертом, предпоследнем, курсе, Александр женился на Наталье Григоренко. Венчал их в Москве отец Димитрий Делекторский в храме Иоанна Предтечи на Пресне, где Александр прислуживал юношей. В 1957 году у них родилась дочь Елена. В это же время им был завершен второй том из серии «Исторические пути христианства. - Церковь в Средние века». В 1958 году он завершил работу над первым вариантом книги «Сын человеческий», а также над рукописью «О чем говорит и чему нас учит Библия».

В студенческие годы духовником Александра был московский священник Николай Голубцов, который служил в храме Донского монастыря. В своих записках отец Александр вспоминал о нем: «Отец Николай очень много мне дал, и я не терял с ним связи до самой его смерти. Он мне говорил: «С интеллигенцией больше всего намучаешься (это он знал из своего опыта).» Но он был именно пастырем этого духовно-заброшенного сословия и мне это завещал. Он руководствовался принципом свободы. Никогда не проявлял узости. Главное: он был не жрецом, но пастырем. Это был для меня идеал (в свете воспоминаний моих близких о духовном руководстве и влиянии архимандрита Серафима Битюкова). После него исповедовался у Бориса Александровича Васильева».8 В мае 1958 года, когда уже был сдан первый государственный экзамен, придрались к тому, что он проходил шестимесячную практику не в Тюмени, куда его направили, а в Дубне, поближе к дому и жене. Его отчислили из института. Документы из института были тут же переданы в военкомат и его должны были забрать в армию. Спасло то, что весенний набор завершился, а осенний еще не начинался.

Позже он признавался: «В Иркутске еженедельно занимался в общей библиотеке, где доводил свое образование до нужной мне полноты. Прошел почти весь курс Духовной Академии. Рассчитывал, что поступлю туда после отработки трех лет. Об этом была договоренность с инспектором — архимандритом Леонидом (Поляковым). Был отчислен из института в мае 1958 года, когда уже сдал первый госэкзамен. Три года необходимой отработки отпали. Через месяц был рукоположен (был представлен А.В. Ведерниковым митрополиту Николаю (Ярушевичу), и он, спросив меня, люблю ли я свою профессию, и получив утвердительный ответ, благословил рукоположение). Был посвящен в дьяконы 1 июня 1958 года, на Троицу, в храме Ризоположения преосвященным Макарием (Даевым) Можайским (без экзамена) и направлен в приход села Акулово (под Одинцово)».9

В 1960 году диакон Александр Мень был рукоположен в сан священника. Символично, что рукополагал его один из духовных воспитанников священномученника Сергия Мечёва — епископ Стефан (Никитин). Тридцать лет отец Александр посвятил священническому служению. Из них двадцать лет — в Сретенском храме в Новой Деревне. Многие из духовных чад отца Александра искренне считали, что именно они были отмечены им и максимально приближены к нему. И они не ошибались. Он обладал поразительным свойством — целиком отдавал себя в данный момент тому человеку, с которым общался. Он разрушал своей любовью любые преграды. И это преображало человека, если, приняв этот дар любви, он преодолевал свое эго. В богословии есть такое понятие «Семенной Логос». Семечко любви попадало в сердце и возрастало, в свое время принося благодатные плоды.

 

Примечания:

1 Якунин Глеб, «Лицом к событию», беседа на радио «Свобода» от 20 апреля 2003 г.

2 письма студента Александра Меня невесте Наталье Григоренко. Приокский заповедник располагался в Рязанской области, в двухстах километрах от Москвы. Там проходили практику в школьные годы Александр Мень и его друзья.

3 там же

4 Бибикова В. «Александр Мень – студенческие годы», в журнале «Охота и охотники», №5,1993, с.10

5 ГА РФ, Ф. 6991, оп. 7, д. 178, лл.37-39

"Доверительно

 СПРАВКА

о посещении Совета митрополитом Орловским и Брянским Палладием (Шерстенников П.Н.)

27 февраля 1968 г. Совет посетил митрополит Орловский и Брянский Палладий и был принят заместителем Председателя Совета т. Барменковым А.И. После взаимного приветствия, Палладий сообщил, что он приехал на заседание Синода Патриархии, как временный член его. О себе сказал, что в 1966 г. перенес легкий инсульт, после которого первое время чувствовал себя плохо, но за последнее время состояние здоровья заметно улучшается. Раньше, говорит митрополит, начиная с мая и до октября ежедневно дважды купался в речке, а после болезни пока воздерживается от этого удовольствия. Далее рассказал о том, где и в какие годы он учился, служил в церквах и епархиях, назвал некоторых служителей культа, которых он знает лично и через других лиц и т.д. В частности, сказал, что когда архиерействовал в Иркутске, то там узнал будущих священников Глеба Якунина и Меня, которые часто посещали церковь. Оба они в ту пору учились в Институте по пушному делу, причем Мень по своим религиозным взглядам стоял над Якуниным и влиял на него. У Меня, — продолжал Палладий, была набожная тетка - ученый, доктор-биолог, и, по-видимому, она в свою очередь влияла на него. Позднее стало известно, что Мень и Якунин уже священники, но встреч с ними не было…..” 

Палладий, митрополит Орловский и Брянский, в миру – Павел Александрович Шерстенников (1896-1976). Учился в Казанской духовной академии, во время Гражданской войны был призван в Красную армию. Учась в Казанском университете на медицинском факультете, в 1921 году был рукоположен митрополитом Казанским Кириллом (Смирновым) в сан диакона, а через год – в сан священника. Был исключен из университета как священнослужитель. Но не пошел вслед за своим духовным наставником. Он целиком и полностью поддержал митрополита Сергия (Страгородского). В 1930 году был посвящен во епископа Елабужского митрополитом Нижегородским Сергием. По его просьбе встречался с митрополитом Кириллом в 1934 году, когда того на полгода выпустили из тюрьмы. Эта встреча в Гжатске не принесла желаемых результатов – митрополит Кирилл отказался от предложенного митрополитом Сергием компромисса. С 1933 по 1938 годы Палладий последовательно был епископом Ржевским, Олонецким и Петрозаводским, затем - Калининским. 15 августа 1939 года был арестован и осужден Особым совещанием при НКВД на 8 лет исправительно-трудовых лагерей по печально знаменитой статье 58, пп.10 и 11. Срок отбывал на Колыме, в лагерях Дальстроя. 15 августа 1947 года был освобожден и приехал в Новосибирск, где служил как священник. В том же 1947 году стал епископом Семипалатинским и Павлоградским. Затем был епископом Омским и Тюменским. С 1949 по 1958 годы – архиепископ Иркутский и Читинский. С 1959 года – архиепископ Саратовский и Вольский. С 1963 года – архиепископ Орловский и Брянский.

6 Мень, священник Александр, О себе, М. 2007, с. 88

7 там же, с.87

8 Мень, священник Александр, «Дело Церкви - дело Божие», в кн. Бычков С.С. «Хроника нераскрытого убийства», М.1996, сс.160-161 

Голубцов Николай Александрович, священник (1900-1963) родился в семье известного церковного историка А.П.Голубцова. Окончил в 1949 г. Тимирязевскую сельскохозяйственную академию, 25 лет работал по специальности. В 1949 году был рукоположен во иереи. С этого времени и до конца жизни служил в храме Ризоположения и в малом соборе Донского монастыря. В своих воспоминаниях о нем С.И.Фудель писал: «Основное, что осталось во мне от отца Николая Голубцова и что особенно мне в нем дорого, это то, что он несомненно имел «власть ключей». Это может показаться даже удивительным: был такой простой, такой «обыденный», не «иконописный» и в священстве точно продолжающий свою простую мирскую профессию агронома. Но все дело в том, что за этой внешней простотой лежал большой церковный подвиг. Священство свое он нес как служение людям для приведения их к Богу, к Церкви.»

См. о нем: некролог в "Журнале московской патриархии", №10, 1963, с.22-23., а также - «Московский старец протоиерей Николай Голубцов», М.2008.

9 Мень, священник Александр, О себе, М. 2007, с.72

 

 

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
To prevent automated spam submissions leave this field empty.
CAPTCHA
Введите код указанный на картинке в поле расположенное ниже
Image CAPTCHA
Цифры и буквы с картинки