Проза

Николай уселся на табуретку и пару раз шумно хлебнул борща – он любил погорячее. Вспомнил про водку, перегнулся через стол и открыл холодильник. Вытащил из морозилки заиндевевшую бутылку и уже опускался обратно, когда Нина незаметным для него движением ноги отодвинула табуретку...

Класс ушел уже в соседнее, снарядное отделение, где расположен весь боевой запас крейсера, как я, чуточку дома охотник (и балбес, не забыть бы), решил проверить на ощупь схожесть стреляющего устройства с ружейным патроном и показать заодно его приятелю. И потащил "патрон" из тугого войлочного гнезда. И вытащил уже, но патрон вырвался из моей руки и начал падать на металлическую палубу. Я не зря сказал "начал падать". Потому что пошла замедленная съемка происшествия. Патрон медленно, как в воде, опускался к палубе, медленно кувыркался в воздухе, он приближался к блестящей металлической плите, сейчас он ударится о броню...

В камере с бывшим императором Борис провёл две недели. Пу-И ему нравился: это был хорошо образованный, умный, хотя бесхитростный, даже наивный человек. Кроме китайского и японского, он свободно говорил по-английски. Почти вся его прошлая жизнь в Пекине и Маньчжурии до ареста прошла в «золотой клетке», и он мало понимал причины и реалии тех бурных событий, что происходили за пределами его ограниченного мира...

24 сентября писателю, большому другу нашего журнала и члену его редколлегии, Евсею Цейтлину исполнилось 74 года. Поздравляем Евсея Львовича с днем рожденья и желаем ему долгих лет активной творческой жизни! Ниже – публикуем несколько его маленьких рассказов...

С тупой скорбью пришли мы сегодня на работу. Завертелась русская рулетка. Безысходность парализовала мужчин и женщин. Закончились игры в величие. Больше никто не хотел стереть Украину с лица Земли, все думали, как бы не стёрли их самих, ведь каждый нормальный мужик, имеющий семью, квартиру, работу, планы на отпуск там, куда ещё пускают, каждый теперь знал – за ним непременно придут и увезут геройски погибать, это лишь вопрос времени. Многие успокаивали себя: «Мобилизация частичная, всего триста тысяч трупов, может, мой жребий и не выпадет»...

Это была небольшого роста, мягонькая на вид женщина... с таким количеством упорства, какого хватило бы на танковую армаду Гудериана. Но противостояли этой танковой мощи не 28 солдат, засевших в окопах с противотанковыми ружьями и связками гранат, а стоял насмерть один мужчина и он ухитрялся, обстреливаемый со всех позиций и изо всех стволов, не сдавать своих позиций... ну, не герой ли он после этого...

Мы с Лёлечкой, поджидая туристов, стояли на входе. Когда группа нас увидела, путешественницы не поверили своим глазам. Когда отряд покидал «Альпинистский» приют, девушки попрощались со мной навсегда. Щиколотка распухла, и я двинуться с места не могла. Увидев нас в приюте «Гора Тхаб», да ещё появившихся раньше их, они смотрели на меня как на чудо и удивлённо галдели...