Михаил Синельников

С Мирзо Турсун-заде я познакомился в ранней молодости, как говорится, «на заре туманной юности». Устод отнёсся к моему появлению в Душанбе благосклонно. В отношении проявилось традиционное восточное гостеприимство, была тут и внимательность к молодому человеку, пишущему стихи и пытающемуся переводить произведения таджикских поэтов. К тому же мои опыты одобрял С.И. Липкин, чье мнение в Таджикистане было весьма авторитетно. Сам Мирзо Турсун-заде был не только всемирно знаменит, но и неимоверно могущественен и даже всевластен. Он не только еще при жизни был признанным классиком всей многонациональной советской литературы, но являлся и видным общественным деятелем. Казалось, что и Таджикистан был мал перед этим авторитетом, перед этой славой, перед этой державной силой. И вот теперь люди младших поколений могут не знать имена деятелей, которые в ту пору возглавляли таджикскую администрацию, но имя Поэта незабвенно.

Николай Тихонов, уже являясь патриархом нашей поэзии, посетил Китай и внимательно выслушал приветственную речь Го Мо Жо, официального главного китайского писателя (несколько позже, в годы "культурной революции" сделавшего замечательное заявление:"Я стар, но еще в силах бросить две гранаты в американских империалистов и вываляться в грязи вместе с народом"). Нечто тревожное в наших отношениях уже тогда повевало, и Тихонов, считаю, что удачно, сравнил в своих стихах звучание китайской речи с мурлыканьем тигра.

Влияние этого "орудийного мастера" (мандельштамовское выражение) на интонации и движение русской поэзии, на русский стих нового и новейшего времени огромно и сопоставимо только с воздействием Хлебникова на поэтическую речь. Школу Гумилева прошли не только все акмеисты и младо-акмеисты(конечно, и гениальная Ахматова, чей дар был значительней гумилевского,в юности усвоила его уроки).

75 лет со дня смерти Тихона Чурилина. День памяти. Но ведь и при желании невозможно было бы забыть этого автора нескольких жутковатых русских стихотворений, приходящих на ум в самые черные дни. В поэзии, случается, возникают схожие явления. Здесь не эпигонство, а сама непреклонная воля поэтической речи, в своем развитии стремящейся заполнить определенную клетку периодической системы элементов (Я убежден, что своя таблица Менделеева есть и в словесности). Например, замечательный, но не вполне осуществившийся Бенедикт Лившиц - некий аналог несравненно более сильного Осипа Мандельштама.

Конечно, она нужна, как воздух. Тем более, если нет любви. Тут вспоминается одно святоотческое изречение: "Выше справедливости милость". Стихов о справедливости и справедливом суде (со времен Соломоновых) в каждой национальной поэзии количество несметное. Выбираю несколько русских стихотворений. Вне иерархии и хронологии.

В серии "Жизнь замечательных людей" вышла монументальная и концептуальная биография Венедикта ЕРОФЕЕВА. Я рад случаю поздравить Александра Сенкевича, автора этого жизнеописания и моего давнего друга и вожатого в гималайских экспедициях. Поэта, прозаика,филолога, индолога. Я чувствую, что книгу, за ходом возникновения которой я следил, порою подолгу обмениваясь мнениями с Александром Николаевичем, ждет, как говорили в старину, "анафемский успех". Прежде всего из-за огромной популярности самого героя повествовования.