Глава 42
Психологически Марина уже переступила ту самую черту, что отделяет жизнь от смерти, всецело настроив себя на неотвратимость прыжка в иной мир. Оставалось лишь механически осуществить предписанное. И сделать это так, чтобы ее повелитель остался ею доволен, чтобы он мог гордиться ею.
Вся группа была в сборе. Даниял сидел на своем обычном месте на ковре, по-турецки сложив ноги. Перед ним на подносе стояло шесть металлических пиал, разукрашенных цветными эмалями.
- Сегодня я сам лично приготовил наш фирменный напиток. Осушим сообща чаши – за успех наших великих свершений.
Он протянул поднос, и каждый взял свою чашу. У Данияла в кармане зазвонил айфон. Приложив его к уху, он полуотвернулся от группы, будто не хотел, чтобы кто-то услышал звонившего.
Марина поставила свою чашу на ковер. Ее внимание было приковано к Учителю. Не глядя потянувшись за чашей, она задела ее и выплеснула все содержимое на ковер. Стыдясь своей неуклюжести, Марина решила скрыть, что нарушила ритуал.
Даниял убрал айфон в карман, извинился перед своей группой и, заглянув в пустые чаши, попросил Зураба отнести их на кухню. После чего приступил к заключительной лекции.
- Вот и подошел самый важный, самый великий день в жизни каждого из вас. День, который превратит вас в бессмертных героев. Ваши имена будут воспеты, ваш подвиг облетит все страны исламского мира. Ваши портреты станут талисманом для миллионов. О вас, о вашем мужестве, о вашей преданности и самоотверженности будут слагать песни, рассказывать легенды. Вам будут завидовать. Потому что вы достойно перешагнули черту, отделяющую вас от Аллаха, и стали Его любимцами.
Группа завороженно слушала, не сводя со Старшего брата полных преданности и обожания глаз. Марина заметила, что сегодня все пребывают в эйфории еще больше, чем обычно. Ей даже было немножко обидно, что она сама лишила себя этого восхитительного состояния отключенности от внешнего мира, от его суетных, рутинных и давно наскучивших хлопот, когда тебе начинает казаться, что ты способен на любой подвиг, на любое безумство.
- Накануне великих свершений, по законам джихада, каждому из вас надлежит написать послание и зачитать его перед камерой, чтобы его могли услышать миллиарды, чтобы голос ваш прозвучал на всю планету, чтобы о подвиге вашем узнали не только ваши единоверцы, но и враги.
Заранее предупрежденные, члены группы принесли с собой блокноты и авторучки, и теперь, склонившись над чистым листом, каждый собирался с мыслями, какие слова оставить после себя.
Длинной бессонной ночью Марина успела в деталях продумать свое послание и сейчас начала писать первая:
«Я, Марина Звягинцева, в прошлом атеистка, по внутреннему убеждению принявшая ислам, горда тем, что могу назвать себя шахидом, что мне позволили примкнуть к всемирному движению борцов за веру, позволили стать воином Аллаха. Я с радостью исполняю свой священный долг. Самопожертвование во имя Аллаха – мой единственный путь и единственное желание. Иншаллах!»
- Покажи мне, Сестра. – Даниял пробежал глазами написанное, удовлетворенно кивая. – Ты – лучшая из лучших. Я горжусь тобой. Ты станешь примером для тех, кто пожелает, подобно тебе, примкнуть к нам. Иншаллах!
Когда все послания были написаны и каждый прочитал их перед видеокамерой, Даниял снова собрал своих шахидов для завершающей инструкции.
- Завтра Москва отмечает День города. И москвичи, подобно стаду, будут собираться толпами повсюду, где их накормят и развлекут. Но мы сосредоточимся на Лужнецкой набережной, куда придет много народу посмотреть на праздничный салют. А теперь слушайте меня особенно внимательно.
Даниял приступил к главной части своего обращения. Ему было крайне важно ощутить и прочувствовать, как его слова воспринимают вновь обращенные, сумел ли он разжечь в них фанатический огонь мучеников за веру, способных, не раздумывая, пожертвовать собой.
То, что ему надлежало сказать дальше, он предпочел бы не говорить вовсе, чтобы не напугать их, не заставить усомниться. Увы, шахидов надо готовить не только психологически, но и снабжать четкой инструкцией, чтобы каждый ясно представлял, что и как он должен осуществить.
- Завтра на вас будут пояса шахидов. Они довольно тяжелые и громоздкие. Чтобы никто ничего не заподозрил, Татьяна и Марина изобразят беременных женщин. Это будет выглядеть естественно, и к тому же вам будут уступать дорогу, так что вы без труда сумеете занять в толпе нужные позиции...
Решив сделать передышку, чтобы его шахиды могли осмыслить и переварить услышанное, Даниял закурил кальян, откинувшись на мутаку. Все сидели молча, не спуская с него затуманенных наркотиками глаз. Молчала и Марина. Ее сковывал непрошенно закравшийся страх.
А Даниял между тем продолжал:
- Вы рассредоточитесь в толпе, но так, чтобы могли видеть друг друга. Идеальный вариант – образовать круг, если получится. Вас будет пятеро. Пятый... вернее, первый щахид среди вас – Земфира. Слушайтесь ее и держите ее в поле зрения. По ее сигналу вам надлежит всем одновременно нажать свои кнопки. – Даниял мечтательно прикрыл глаза и злая улыбка скользнула по его губам. – Вы, дорогие мои шахиды, превратитесь в яркие звезды единого созвездия, в славный юбилейный фейерверк ко Дню города! Он озарит священным огнем возмездия всех собравшихся, щедро одарив их припасенными нами гостинцами. Это будет фейерверк на весь мир!
Уютно устроившись между членами своей группы, Даниял обнял всех сразу и с подкупающей нежностью в голосе произнес:
- Вы стали мне ближе и дороже самых родных людей. Я полюбил вас всех и каждого в отдельности. И я горжусь вами. Я буду с вами до конца, чтобы оценить и воспеть ваш подвиг – судьбоносный миг нашего общего триумфа. Вы будете жить вечно в моем сердце и в сердцах благодарных вам мусульман. Завтра... Да-да, уже завтра вы станете знаменитыми на весь мир и во сто крат более счастливыми и свободными, чем были на земле. Уйдут боль, сомнения, заботы. Вы обретете легкость и блаженство. Вы попадете в волшебный мир, где осуществляются любые желания...
Марина поймала себя на том, что старается не слушать сладкие речи Данияла, в которых ей все отчетливее чудилась фальшь.
- Сегодня, накануне великих событий, мы не разойдемся по домам, как обычно, не покинем друг друга. Мы проведем эту ночь вместе, в молитвах и беседах о Всевышнем. Мы сообща будем готовиться к великому переходу, которого ждет от вас Аллах.
Набравшись храбрости, Марина поднялась:
- Простите, Учитель, но я не смогу остаться.
Даниял изменился в лице.
- Нет, Сестра, это невозможно, – достаточно жестко проговорил он. – Последнюю ночь мы не должны расставаться. Таков ритуал и необходимость, продиктованная всеобщей солидарностью.
– Меня ждет дома некормленная дочь, – стояла на своем Марина. – Она не умеет есть сама, не чувствует голода. Я должна ее накормить и уложить спать. Больше некому. Я приду завтра в любое время, какое вы назовете.
- Я сказал: нет, Марина. Твои земные обязанности закончились сегодня. Ты никому, кроме Аллаха, больше ничего не должна. Ты – свободна, как птица. Птица, которая готовится к взлету. А о дальнейшей судьбе твоей дочери мы уже поговорили.
- Хорошо, Учитель, я проведу эту ночь со всеми. Но я хочу попрощаться с дочерью. Вы не можете отказать мне в этом. Я накормлю ее, уложу в постель, поцелую и вернусь сюда. Обещаю.
Даниял смотрел на нее с сомнением и скрытым раздражением. Он хорошо знал, что накануне самопожертвования шахида выпускать из-под контроля никак нельзя.
- Не сомневайтесь во мне, Учитель, - стояла на своем Марина. – Прошу вас, пойдите мне навстречу. Ведь среди членов нашего братства только у меня есть ребенок.
- Старший брат, отпусти нашу сестру. Пусть попрощается с дочерью, – вступилась за Марину Татьяна.
- Отпусти, мы все просим, – поддержала ее Надия.
- Ладно. Будь по-вашему. Только одного обещания мало, сестра. Поклянись! – скрепя сердце потребовал Даниял.
- Клянусь Аллахом.
- Хорошо. Я сделаю для тебя исключение. – Он взглянул на часы. – Даю тебе два часа. Ровно в десять ты должна быть здесь. Вот, возьми деньги на такси, чтобы сэкономить время.
- Спасибо, Учитель. Я мигом.
Глава 43
Раздался звонок в дверь. Аркадий с матерью тревожно переглянулись. Напряжение застыло на лицах обоих. Бросив взгляд на раскачивающуюся на полу Киру, Аркадий пошел открывать. Вид Марины окончательно лишил его последних сомнений – запыхавшаяся, встревоженная, невменяемая.
- Я за Кирой, – безо всяких вступлений заявила она. – Спасибо, как всегда, Людмила Андреевна.
- Присядь, Марина. Отдышись, – предложила соседка.
- Не могу. У меня мало времени.
- Мало времени для чего? Вечер поди уже.
- ...Надо покормить и уложить Киру.
- Кормить ее не надо. Она уже ела. И спать сейчас не будет. Видишь, как возбуждена.
- Ничего. Нам надо идти... Только... Людмила Андреевна, у меня к вам будет просьба – загляните завтра к Кирочке... прямо с утра. Вот, я оставлю вам ключ от двери.
Марина вытащила из сумки связку ключей, сняла один и положила на стол. Не обращая внимания на монотонно повторяемое дочерью «мама – мама – мама – мама...», жестко приказала:
- Вставай, Кира, пошли!
- Марина, присядьте, пожалуйста. Очень вас прошу, – подал голос Аркадий. – На несколько минут.
Она посмотрела на него рассеянно-недружелюбно, как смотрят на случайную преграду, возникшую на пути. Но все же исполнила его просьбу.
- Вы ведь не сомневаетесь, Марина, что мы – ваши друзья? – начал он. – Более того, мы почти породнились. Кирочка чувствует себя у нас как дома.
- Куда вы клоните, Аркадий?
- Я это к тому, что мы с мамой вправе рассчитывать на ваше доверие.
- О каком доверии вы говорите? – Она бросила нетерпеливый взгляд на часы.
- Мы же не слепые, мы видим, что с вами что-то происходит. Вы сама не своя. Поделитесь с нами. Может быть мы сообща решим вашу проблему.
- Я в полном порядке. И нет у меня никаких проблем. Все предельно ясно. А Кира с завтрашнего дня больше не будет вас беспокоить. О ней позаботятся...
- А что должно измениться с завтрашнего дня? – прищурясь, спросил Аркадий и протянул ей лист альбома: – Вот это?
Марина бросила взгляд на рисунок, и все краски разом сбежали с ее лица.
- Вижу, что вам понятен смысл этого рисунка. Ваша дочь уже час вот так сидит на полу, повторяя одно и то же слово. Пожалели бы ее.
- Бредни нездорового мозга, – пробормотала Марина, отшвыривая от себя рисунок.
- У вас, кажется, было иное мнение на этот счет, когда вы показывали мне ее первые два рисунка.
- Аркадий, пожалуйста, не мучайте меня, – взмолилась Марина. – Я действительно очень спешу. У меня... у меня свидание.
- И вы оставите дочь дома одну?
- Почему бы и нет? Она уже большая девочка. А ночью ей положено спать.
- Хорошо. Я не держу вас больше. Мне тоже нужно по делам. Я мог бы подвезти вас.
- Не надо, спасибо. Я сама.
Потянув дочь за руку, она насильно подняла ее с пола и, подталкивая в спину, направилась к выходу.
Как только за ними захлопнулась дверь, Аркадий схватился за телефон, набрав номер одного из сотрудников своей группы:
- Сергей, чем бы ты сейчас ни занимался, бросай все и дуй сюда, к моему дому, со скоростью пули. Дело – важнее некуда... Ты ж знаешь, по пустякам выдергивать тебя из семьи не стал бы. Желательно, чтобы нас было больше. Позвони Петру. Я жду вас во дворе своего дома... Да-да, как можно скорее. – Он назвал адрес.
- Ты уверен, что она сейчас поедет туда? – тревожно спросила мать. – Что не зря поднял людей на ноги?
- Я думаю, что она отпросилась домой из-за Киры. Я уже говорил тебе, накануне теракта смертников обычно никуда не отпускают, чтобы не поставить под угрозу всю операцию. Их обрабатывают и ведут до конца, держа под неусыпным контролем их психическое состояние. А ночь накануне – самая важная и ответственная.
- Боже! Как могла Марина вляпаться в такое!
- Самое главное сейчас – ее не упустить. На карту поставлено слишком много – человеческие жизни... ее жизнь и срыв официальных торжеств. Только она одна может привести меня к организатору... Я пошел. Буду ждать ее на улице. Так надежнее.
- С Богом, сынок. – Мать перекрестила сына. – Будь осторожен... Если с тобой что случится, я не переживу.
- Перестань, мама! Ты же знаешь, работа у меня такая, что со мной может «что-то случиться» каждый день. Пора бы привыкнуть.
Аркадий вышел на лестничную площадку, лифт вызывать не стал, а спустился по лестнице, стараясь приглушить свои шаги. У двери Марины задержался, прислушался, но ничего не услышал.
Двор был пуст. Под ногами шныряли только бездомные кошки. На всякий случай он обошел двор по периметру и по диагоналям, убедившись, что Марину «не пасут» и не ждут, потом нашел укромное место, с которого ему одновременно было видно и окно Марины, и въезд во двор. «Только бы она не вышла раньше, чем прибудут наши»,- с тревогой думал он. Сотрудники его группы не подвели. Они приехали на машине Сергея. Аркадий вкратце изложил им ситуацию.
Сергей, высокий, жилистый парень лет двадцати семи, озадаченно присвистнул:
- Теракт в юбилейную дату Москвы! Это круто...
- По идее нам нужен отряд ОМОНа, – размышлял вслух Аркадий. – Но у меня даже нет санкций на задержание. А ждать рабочего дня, чтобы получить их – значит опоздать. Придется действовать не по уставу, а на свой страх и риск и, возможно, схлопотать за это от начальства хороший выговор. Вы со мной?
- Куда ж мы денемся! – отозвался Петр.
Это был видавший виды опер, переваливший за половину жизни, о чем свидетельствовали залысины и седина, пробивавшаяся в его ежиком стриженных волосах.
- Или мы не команда? – присоединился к нему Сергей.
- Спасибо, парни... Едем на двух машинах. Ее ни при каких обстоятельствах нельзя упустить. Упустим – считайте все пропало. Не ниточка даже, а прямая дорожка оборвется, и мы упремся мордами в бетонную стену. Загвоздка в том, что она может использовать метро. Я не могу последовать за ней – она меня знает.
- Но я-то могу! – вызвался Петр. – Связь будем держать по телефону.
Некоторое время все трое сидели в выключенной машине Сергея молча. Аркадий не спускал глаз с окна Марины. Наконец, свет в окне погас.
- Идет! – он непроизвольно перешел на шепот. – Я – в свою машину. Дам вам сигнал фарами.
Глава 44
Группа Данияла сидела на коленях, лицом к нему. А он читал им вслух Коран на русском языке. Раздались четыре условных звонка в дверь.
- Марина вернулась! – оживилась Земфира. – Молодец, не подвела.
Зураб вскочил.
- Сиди, брат, я открою, – Даниял знал, что это не Марина.
То были люди Сабира, доставившие под покровом темноты орудия смертников. При виде незнакомцев лица всех присутствующих застыли.
- Не пугайтесь. Это свои. Они научат вас пользоваться поясами, чтобы завтра вы не тратили на это время... Исполнители попытались предельно облегчить их, учитывая, что четверо из вас – представительницы слабого пола. Как видите, все мы любим вас и заботимся о вас.
Два здоровенных детины, Заки и Каюм, деловито, ни на кого не глядя, втащили в комнату пять коробок, сами распаковали их и с каменными лицами разложили на ковре самодельные устройства, начиненные взрывчаткой и металлическими шариками, над которыми славно потрудились Юсуф и Валид.
Глаза Зураба горели мальчишеским любопытством. Татьяна, спрятав руки за спину, попыталась скрыть предательскую дрожь. Вид поясов, которые завтра разорвут их на части, впервые заставил ее усомниться в правильности сделанного выбора.
Стало не по себе и Надии. Одно дело медовые речи сексуального наставника, обладавшего магнетической притягательностью и безграничной властью над ней, и совсем другое – этот жуткий атрибут смерти с торчащими из него проводами. Только Земфира сохраняла стойкое спокойствие. Ведь ей была обещана безопасность. А начертанные на ее теле письмена надежно ее защищали.
От Данияла не ускользнули смятение и страх, отразившиеся на лицах у половины его группы. Не смятение залог успеха, а фанатический экстаз шахида. Спеша устранить возникшие «неполадки», он сказал Земфире, сопроводив просьбу многозначительным взглядом:
- Что-то жажда замучила. Принеси-ка, сестра, всем нам чаю.
Даниял бросил взгляд на часы – без десяти десять. Марине следовало бы уже вернуться. Он поднялся с ковра, сделал знак Каюму и Заки и вышел в свой кабинет. Они последовали за ним. Прикрыв дверь, он сказал:
- Не исключено, что у нас появится проблема. Одна из шахидов – Марина Звягинцева, отпросилась на пару часов домой. Если к десяти она не вернется, вам нужно будет проблему решить. Сегодня! Риск в нашем деле недопустим.
- Понятно, – деловито кивнул Каюм. – Сделаем.
- Не спешите с крайними мерами – она мне нужна здесь. Сначала скажите ей, что приехали, по моему поручению, за ней. А дальше – по обстоятельствам.
Им не нужно было давать ее адрес. Все члены тайной группы, которых Даниял целенаправленно готовил в живые бомбы, были под контролем террористической организации, на которую он работал. На каждого имелось досье – их адреса, телефоны, семейное положение, место учебы или работы.
- В квартире восьмилетняя дочь-аутистка, – напомнил Даниял.
Каюм снова кивнул, показывая тем самым, что ему и это известно:
- С ней тоже следует разобраться?
- Не думаю, что девчонка может представлять для нас опасность. Но, повторяю, действуете по обстоятельствам... И еще! Наш рекрутер Земфира думает, что ее пояс будет бутафорским. Уж вы не подведите.
Все трое вернулись к группе, успевшей осушить свои чаши и заметно повеселевшей.
- Ну как, с кого начнем примерки? – беспечным тоном спросил Даниял.
- Предлагаю с меня, – храбро заявила Земфира. И, выразительно посмотрев на Данияла, спросила: – Который пояс мой?
- Тот, что ближе к тебе, – подсказал Заки. – Давай помогу надеть и застегнуть. Тут главное не запутаться в проводах.
- Остальные внимательно смотрят, – подсказал Даниял. И снова бросил тревожный взгляд на часы.
- Прямо как в самолете со спасательными жилетами, – ухмыльнулся Зураб. Ему никак не удавалось справиться с лицом, самопроизвольно расползавшимся в глуповатой улыбке.
Глава 45
Выйдя со двора, Марина не пошла к метро, а остановилась, «голосуя», у обочины. Через несколько минут ее подобрало свободное такси. Назвав адрес водителю, она погрузилась в свои мысли.
Голова у нее стала вдруг на удивление ясной, какой не была уже очень давно. Она снова переживала прощание с дочерью. Всю свою жизнь Кира избегала прямого взгляда. Практически было невозможно заглянуть ей в глаза, привлечь ее внимание. Сегодня же, когда Марина нежнее обычного обняла и поцеловала ее в постели, навсегда прощаясь с нею, Кира вдруг посмотрела ей прямо в глаза долгим, осуждающим взглядом, за которым пряталась какая-то вселенская тоска и боль. Как- будто она чувствовала, что видит мать в последний раз.
А почему «как-будто», мысленно возразила себе Марина. Рисунок, который ей показали, яснее ясного говорит о том, что ее дочь каким-то непостижимым образом знает, что и как должно произойти, что она пыталась спасти ее, уберечь от страшного поступка. Кира, ни разу со дня рождения не назвавшая ее мамой, целый час непрерывно повторяла это волшебное слово. А она с легкостью решилась на подлое предательство своей дочери, не способной самостоятельно жить в этом суровом и прекрасном мире. И если бы ее выбор касался только их обеих! Ведь она не просто решила уйти из жизни, она собирается унести с собой десятки, если не сотни других жизней.
Нет, нельзя распускать нюни, наказала себе Марина. Выбор сделан. Слишком далеко все зашло. Ее ждут. На нее надеются. Ей доверяют. Она уже не сама по себе. Она – член братства, воин и слуга Аллаха... При чем тут Аллах!? Какое вообще отношение она имеет к исламу? Какая из нее мусульманка? Она родилась и выросла в христианской среде. И что это вообще за бог, который посылает своих верующих на смерть и убийство? Убийство... Это то, что она завтра должна совершить. Да разве ж она убийца?! Что за затмение нашло на нее? Что будут думать и говорить о ней, когда всё узнают, Аркадий и Людмила Андреевна, с таким доверием и открытостью впустившие ее с дочерью в свой дом, в свою жизнь?!
- Вот ваш перекресток, сударыня, – сказал таксист, слегка раздосадованный тем, что его поздняя пассажирка промолчала всю дорогу, проигнорировав даже пару его вопросов. – Куда конкретно вас подвезти?
- ...Я уже на месте... Спасибо.
Расплатившись, Марина вышла и направилась к невзрачному строению, которое уже почти превратило ее в презренную убийцу. А в голове все громче, все требовательнее бился, как птица в клетке, протест: куда и зачем она так целеустремленно, а главное – добровольно идет? Навстречу собственной преступной смерти?..
Марина резко остановилась посреди запущенного темного двора и, приняв, наконец, так трудно давшееся ей решение, повернула обратно, прочь от зловещего дома. Налетев на кого-то, почти вплотную подкравшегося к ней сзади, она испуганно вскрикнула. Ей зажали рот руками.
Увидев перед собой лицо Аркадия, Марина удивилась и... успокоилась. Приложив палец к губам, он убрал руку с ее лица.
- Что вы тут делаете? – прошептала Марина.
- Слежу за тобой. Ведь ты не захотела сказать мне, где обитают террористы, которые завтра собираются испортить нам праздник.
В глазах Марины застыл ужас.
- Вы все знали?
- Нет, к сожалению, не знал. Твоя дочь мне сегодня рассказала. Она пыталась удержать тебя от непоправимого поступка... Покажи мне место ваших сборов, – потребовал он.
- З...зачем? – задала Марина глупый вопрос.
- Насколько я смог понять, сама ты идти туда передумала. Но ты ведь не хочешь, чтобы завтра случилось то, в чем ты должна была принять участие?
Марина нахмурилась, отвернулась.
- Это вон там, – указала она на двухэтажное строение, в котором светились три нижние окна.
- Опиши мне расположение внутри.
- Дом подлежит сносу. Второй этаж заколочен. Наша группа занимает две комнаты внизу – там, где горит свет – с кухней и туалетом.
- Сколько вас?
- Наш Учитель и группа из пяти человек. Было шесть. Но один, Стасик, на прошлой неделе «выполнил свой долг».
- Я в курсе. – От гнева Аркадий заскрежетал зубами. – Его «долг» стоил жизни двадцати одному человеку. И еще тридцать пять он сделал калеками на всю жизнь... Как зовут вашего «учителя»?
- Даниял.
- Я так и думал, – пробормотал Аркадий и, вытащив из кармана листок с ориентировкой, показал его Марине: – Это он?
Побледнев, она молча кивнула.
- Который?
- Молодой.
Цепочка замкнулась. Все сошлось и встало на свои места. Оставалось главное – нейтрализовать зло.
- Кто еще там, в доме?
- Сегодня нам должны были привезти пояса и научить ими пользоваться, – отворачиваясь, ответила она.
- Кто должен их привезти?
- Я не знаю.
Аркадий махнул рукой, и к ним подошли Сергей с Петром.
–- Значит, сделаем так... Ты звонишь или стучишь в дверь... ну, как всегда ты это делала. И как только дверь откроется и тебя увидят, быстро отходишь в сторону. А лучше – отбегаешь как можно дальше от дома, чтобы в случае перестрелки тебя не зацепило. Все поняла?
Марина нервно кивнула.
- Только, пожалуйста, убери страх и напряжение с лица. Это тебя... нас всех выдаст.
Глава 46
В 10:05 в дверь позвонили – три отрывистых звонка и четвертый после паузы. Даниял бросил взгляд на Каюма, пробормотав с облегчением:
- Кажется, экстренные меры отменяются.
- Я открою, – сказал Заки и вышел в переднюю.
В следующий момент прогремел выстрел. За ним – звук тяжело упавшего тела. Каюм и Даниял вскочили.
- Выходим по одному, – раздался незнакомый голос. – Сопротивление бесполезно. Вы окружены.
- Грязная сучка. – выругался Каюм. – Она-таки нас сдала.
Татьяна и Надия вжались в ковер, снизу вверх затравленно глядя на своего кумира.
Земфира пылала злобой и решимостью сопротивляться до конца. Она медленно поднялась, не обращая внимания на то, что пояс шахида по прежнему на ней, и подошла вплотную к Даниялу.
Зураб тоже вскочил и, как оловянный солдатик, вытянулся по стойке смирно рядом с ней, с мальчишеским азартом, но срывающимся голосом заявив:
- Рассчитывайте на меня. Что я должен делать?
- Идиот, – пробормотала Надия. – Что ты можешь сделать, если мы окружены? Разве что надеть свой пояс и ринуться на них с криками «Ура!».
- А что! Это идея! – Зураб вопросительно посмотрел на Учителя в ожидании прямых указаний.
- Считаю до трех и открываю огонь, – снова раздался требовательный приказ снаружи.
Татьяна поднялась бледная, с дрожащей нижней губой.
- Пойду первая? – неуверенно спросила она.
- Куда ты пойдешь, дура! – рявкнул на нее Даниял голосом, разом утратившим всю свою «сладость».
- Сдаваться. Они же сказали выходить по одному.
- Сядь на место! – Даниял грубо толкнул Татьяну в плечо.
Потеряв равновесие, она не села, а упала на ковер.
- Сидите тихо и не двигайтесь, пока я не скажу, что делать, – приказал Даниял. – И ты, Зураб, сядь... Каюм! Присмотри за ними. Чтоб не рыпались. – Последние слова он сказал по-арабски.
Пятясь и не сводя глаз со своей группы, он вышел из комнаты. Земфира хотела последовать за ним, но Каюм, ухватив ее за локоть, удержал на месте.
- Что-то мне не нравится это затишье, – шепотом заметил Петр. – Как бы они там не подорвали себя, а заодно и нас. Они же все шахиды. Им терять нечего. И взрывчатки у них, по словам Марины, хватает.
- Ты прав, – согласился Аркадий. – Отойдем-ка на всякий случай подальше.
Он оглянулся, ища взглядом Марину. В темноте ее не было видно. Но он все же сделал ей знак рукой, показывающий, что надо еще отойти. Все трое отступили. И, как оказалось, вовремя.
Воспользовавшись вторым выходом, имевшимся с задней стороны дома, Даниял тихонько приоткрыл дверь, выглянул наружу и, убедившись, что там нет никакой засады, черной тенью скользнул в полупрозрачную летнюю тьму. На его айфон уже был закодирован запасной взрыватель от пояса Земфиры. Прибегнуть к нему он собирался завтра, на Лужнецкой набережной, после того как Земфира выполнит задание и подорвет тех, кто испугается нажать на свою кнопку.
Он вытащил айфон...
Внутри дома раздался первый взрыв, от которого повылетали стекла из окон, задрожали стены. Отброшенные взрывной волной, Аркадий, Сергей и Петр отлетели в сторону. Вскочили на ноги и отбежали еще дальше.
За первым взрывом последовал куда более мощный – от пояса Земфиры разом взорвались все остальные пояса. Разлетевшийся в клочья дом занялся пламенем, в миг превратившись в гигантский костер.
- Господи, помилуй! Аллаху Акбар! Присвятая Дева Мария! – отключенно бормотала Марина, глядя как полыхает пламя над местом, где она провела не один месяц, где теряла голову и таяла в объятиях обожаемого Учителя.
Аркадий нашел ее. Взял за руку. Почувствовав, как она дрожит, обнял за плечи.
- Ты в порядке? Тебя не зацепило? Успокойся. Все уже позади. Все кончено.
- Не уверена, – прошептала Марина.
- Что ты имеешь ввиду? – насторожился он.
- В доме был запасной выход. Они могли уйти через него, устроив для вас отвлекающий взрыв.
- Вот только этого нам и не хватало. – Аркадий помрачнел.
К ним подошли Сергей и Петр.
– Сейчас тут начнется столпотворение местной полиции и пожарников. Уходим! – сказал Аркадий сотрудникам, увлекая Марину к своей машине. – Надо сообща помозговать в спокойной обстановке. Отъедем на километр-другой и остановимся. Следуйте за мной.
Отбежав на безопасное расстояние, Даниял остановился, созерцая свое недавнее пристанище в объятиях пламени. Не о таком фейерверке он мечтал. И не здесь, в захолустной глуши, а на виду у всего мира. Чтобы даже его бедная мать с того света увидела зарево от взрыва и нашла успокоение в том, что сын достойно отомстил за ее безвременную и страшную кончину.
То, что там, в этом полыхающем аду, горят преданные ему люди, его ничуть не тревожило. Они сами избрали свой путь и были заведомо обречены. Для него же они были лишь инструментом для осуществления поставленной цели. Судьба сабировских шестерок его тем более не интересовала. Сейчас ему нужно было спасать себя и отца. Уносить из этой проклятой страны ноги.
Но он не мог позволить себе уехать, не наказав вероломную неверную, прикинувшуюся, что принимает ислам. Это дело чести. Она должна быть наказана. И кара свершится до того, как взойдет солнце. Потому что он – Даниял, сын Юсуфа, отказывает ей и ее ущербному чаду в праве видеть солнце.
Вскочив в подвернувшееся такси, он назвал водителю адрес Марины.
Глава 47
Обе машины припарковались к тротуару. Петр и Сергей забрались к Аркадию на заднее сидение.
- О чем говорить будем? – поинтересовался Петр. – Разве они сами себя там не истребили?
– В том-то и дело, что у нас нет такой уверенности, – сказал Аркадий. – Марина утверждает, что в доме был запасной выход. Уйти мог кто-то один или все. А может и никто не успел. Может взрыв произошел случайно. Мы этого, к сожалению, не знаем. Экспертиза придет нам на помощь только дня через три, когда доберется до останков, если таковые имеются. Но мы не можем столько ждать. Мы обязаны знать сегодня, миновала или нет опасность завтрашнего теракта.
- И как же мы это узнаем? – озадаченно проговорил Сергей.
- Я думаю, что если Учи.. Даниял спасся, он поехал домой, к своему отцу. Вы могли бы его там перехватить, – подала вдруг голос Марина.
- Могли бы, если бы знали, где его дом, – мрачно отозвался Аркадий.
- Я знаю... – Марина покраснела. К счастью, в темноте этого никто не заметил.
- Ты знаешь, где он живет!?! – вскричал Аркадий. – Так что ж ты молчала?!?
- А вы не спрашивали.
- Господи, да тебе цены нет..! Конечно, он помчится домой, чтобы забрать отца и попытаться улизнуть из страны. Марина, милая, говори скорее, куда ехать!
- Лефортово. Красноказарменная улица. Это в пяти минутах ходьбы от метро Авиамоторная.
Время близилось к полуночи, а Юсуф все не ложился спать. Завтра, уже завтра должно свершиться то, к чему они так тщательно готовились, ради чего приехали в эту страну. Разве мог он уснуть накануне такого события. Данияла не было дома, молчал и телефон, и ему не с кем было разделить обуревавшие его чувства и эмоции. Оставалось только вспоминать Заиру, мысленно разговаривать с ней, заверяя ее, что возмездие близко, что они с сыном расквитаются за ее гибель сполна.
Аркадий хотел оставить Марину в машине, но подумал, что незнакомым мужчинам дверь вряд ли откроют, и решил рискнуть.
- Ты позвонишь в дверь, – инструктировал он Марину, – и если тебе ответит не Даниял, скажи, что ты со срочным поручением от него. А как только услышишь звук отпираемого замка, встанешь за наши спины.
Марина нажала на кнопку звонка. И почти тут же услышала голос за дверью:
- Кто вы? Что вам нужно?
- Я... к вам со срочным сообщением... от Данияла. – Превозмогая дрожь, Марина постаралась произнести это ровным голосом.
Дверь почти мгновенно отворилась, она едва успела отскочить в сторону. Трое ее спутников ворвались в квартиру, схватили Юсуфа, скрутили ему руки, надели наручники.
- На каком основании..? Посреди ночи..? За что вы задерживаете меня? – с сильным акцентом протестовал сириец.
- Поначалу – по подозрению в убийстве супругов Абдалла, ваших земляков и родственников. Ведь это ваш портрет, не правда ли? – Аркадий достал ориентировку и сунул ее ему в лицо. – Если ваши отпечатки пальцев совпадут с оставленными в их доме, а на вашем теле будут обнаружены следы от удара о лестничное заграждение напротив их двери, считайте, что ваша вина доказана. Но, боюсь, что этим обвинения в ваш адрес не закончатся. У нас есть сведения о вашей прямой причастности к готовившемуся на завтра террористическому акту... Еще вопросы?
- Докажите сначала, тогда и поговорим, – зло буркнул Юсуф и демонстративно отвернулся.
Аркадий отобрал у Юсуфа айфон, затем обследовал все закоулки спартанского жилища двух террористов.
- Его здесь нет, – констатировал он. И, обращаясь к Юсуфу, на всякий случай спросил: – Где ваш сын?
Смерив его тяжелым неприязненным взглядом, Юсуф лишь плотнее сжал губы.
- Сотрудничать со следствием не хотите... Так и запишем.
Аркадий уже не сомневался, что сын этого человека погиб во время взрыва, но ничего не сказал ему.
- Здесь нам больше делать нечего.
- А может подождем немного? – засомневался Петр. – Чем черт не шутит.
- Бесполезно. Если бы у него был шанс, он бы уже был здесь... Так, парни! Сдаете наш экспонат куда следует и по домам. На сегодня всё. Утром, как штык, на работе. Будем докладывать о своих ночных приключениях... Ах, да! Сергей, прихвати с кухни пару стаканов – надо будет сравнить отпечатки пальчиков.
Глава 48
По дороге домой Аркадий и Марина долго молчали. После запредельного нервного напряжения у обоих наступила своего рода реакция. И все же он заговорил.
- Кем был для тебя Даниял?
От этого вопроса Марина вздрогнула, бросив на него быстрый, тревожный взгляд.
- Я хочу разобраться, какую роль он играл в подготовке теракта, – уточнил Аркадий.
- Он был нашим Учителем, Старшим братом. Он собирал нас всех вместе и вел с нами беседы. Мы были как бы единой семьей, братством.
- Понятно. Воздействовал на вашу психику, постепенно превращая вас в марионеток.
- Ну зачем же так. Там царила очень приятная атмосфера. Мы все друг друга любили и безгранично доверяли Учителю.
- Конечно. Это входит в методику манипулирования мозгами, изощренную, хорошо продуманную и спланированную. Ведь если жертвы не будут полностью доверять своему «инструктору», как они себя называют, не поверят в то, что он им внушает, они не пойдут на самоуничтожение... Целенаправленная психическая обработка, сдобренная наркотиками, настолько сильна, что спасти, отговорить шахида-смертника практически невозможно... – Он бросил на свою спутницу хмурый и одновременно сочувствующий взгляд. – Значит Даниял был вашим инструктором. А какова роль его отца?
- Я ничего не знаю про него. Сегодня я видела его впервые.
- Понимаешь, Марина, твой Даниял и вы – исполнители. Как бы верхушка айсберга. У такого рода организаций глубокие и разветвленные корни. В целом, цепочка примерно такова: смертник–провожатый–рекрутер–инструктор–«инженер»– главарь–«финансист».
- А инженер это кто?
- Так они называют тех, кто готовит для них взрывчатые вещества... Когда органам удаётся предотвратить теракт, они обычно выходят только на шахидов и этих самых «инженеров». И то, если повезёт. Организаторы же остаются в недосягаемости... Благодаря тебе мы взяли Юсуфа и узнали, какую роль играл Даниял. Надеюсь, Юсуф станет тем звеном, что поможет нам вытянуть на свет всю цепочку. Чтобы искоренить зло, его нужно выкорчевывать целиком.
- Я действительно никого больше не знала, кроме Данияла и членов нашей группы. И только недавно догадалась, что Земфира вербовала нас.
- Кто такая Земфира?
- Думаю, помощница Данияла. Она подошла ко мне в тот момент, когда меня одолевала депрессия, подкупила своей искренностью, а потом привела в их тайную организацию.
- Она жива?
- Не думаю. В последний момент Даниял сделал ее одной из нас. Она была там этой ночью. Если хочешь, я могу показать, где она жила. Я была у нее один раз.
- Прекрасно! – оживился Аркадий. – Она вполне могла вести на каждого из вас досье. Быть может мы найдем у нее какие-нибудь ценные ниточки к тем, кто ее нанимал и кто ей платил.
Аркадий снова замолчал, на сей раз из сострадания к Марине. Он пытался представить, что должен чувствовать человек, настроивший себя на самоуничтожение, то есть практически уже мертвый внутри, для которого за несколько последних часов все внезапно перевернулось с ног на голову. Он хотел бы поддержать Марину, ободрить ее, но не знал, как это сделать.
Подъезжая к дому, он предложил:
- Если хочешь, если тебе нужно с кем-то поговорить, или просто помолчать, я побуду с тобой.
- Не сегодня, пожалуйста, – взмолилась Марина. – Я совершенно без сил. И потом... мне надо побыть одной.
- Понимаю. Конечно.
Он остановил машину. Выключил мотор. Они молча вошли в подъезд. Молча сели в лифт. Кабина остановилась на ее этаже. На прощание она улыбнулась ему одними глазами и вышла. Лифт поднялся еще на один этаж и выпустил Аркадия. Он полез в карман за ключами. И тут до него донесся сдавленный хрип. Перепрыгивая через несколько ступенек, Аркадий бросился вниз.
Некто, придавивший Марину к стене, двумя руками впился ей в горло. Ребром ладони Аркадий с силой ударил в основание черепа нападавшего. Тот разжал пальцы, просел. Увидев его лицо, Аркадий выхватил пистолет, взвел курок.
- Так ты остался жив, подонок! А значит и взрыв в доме – твоих рук дело.
Даниял сделал вид, что хочет подняться и вдруг с силой ударил головой в живот Аркадия. Тот согнулся пополам. Выронил пистолет. Завязалась драка не на жизнь, а на смерть. Один брал техникой, другой – силой. Каждый пытался завладеть пистолетом. Потеряв дар речи, Марина в ужасе наблюдала за ними. Горло саднило, дышать было трудно, но она этого не сознавала. Дерущиеся катались по бетонному полу. Пистолет отлетел к ее ногам. Наполовину не сознавая, что делает, она наклонилась, подняла его и, держа в вытянутых руках, застыла.
Даниял наносил удар за ударом. Его перекошенное злобой лицо вызвало у нее отвращение. От удара в солнечное сплетение Аркадий распластался на полу. Марина сама не поняла, как нажала на курок. Даниял как-то странно крякнул, обернулся к ней и тоже рухнул на пол. Их тела перегородили всю лестничную площадку.
Усилием воли преодолев ступорозное состояние, Марина с опаской перешагнула через Данияла и склонилась над Аркадием. Он открыл глаза, медленно приходя в себя. Все вспомнив, забеспокоился, попытался сесть. И только теперь с удивлением увидел подле себя Данияла. Потом поднял глаза на Марину. Она все еще сжимала одной рукой пистолет. Ее лицо было белее потолка над нею.
- Это ты его?!. – Он осторожно отнял у нее оружие.
Марина нервно кивнула.
- Я его убила?
- Сейчас проверим.
Он приложил два пальца к сонной артерии.
- Жив.
По растекавшемуся на одежде пятну крови было ясно, что пуля прошла через живот навылет.
- Мы можем затащить его к тебе? – спросил Аркадий. – Пока не подъедут наши и «Скорая». Не хотелось бы пугать соседей.
- Да... конечно... Только я не смогу открыть дверь... Руки трясутся.
Марину бил озноб. С трудом отыскав в сумочке ключи, она протянула их Аркадию. Пропустив ее внутрь, он втащил Данияла. Захлопнул дверь. Потом по-хозяйски прошел к ней на кухню и, вернувшись со стаканом воды, заставил выпить. Спросил, нет ли у нее «чего-нибудь покрепче» для снятия стресса. Она отрицательно замотала головой:
- Сейчас пройдет. Мне уже лучше.
Пока Аркадий звонил по телефону, объясняя ситуацию и вызывая своих коллег и «Скорую», обуреваемая противоречивыми чувствами Марина не отрываясь смотрела на Данияла. Он застонал и пошевелился. Она испуганно отскочила в сторону. Но сострадание и профессия взяли в ней верх.
- Он теряет кровь, – сказала она Аркадию. – Может до приезда врачей я наложу ему повязку?
- Хорошая идея. – Он не только дал согласие, но и помог ей.
Полночи ушло на разговоры с прибывшей бригадой и на все сопутствующие формальности задержания беспомощного, но крайне опасного преступника. Пулевое ранение Аркадий взял на себя, избавив Марину от долгих и мучительных дознаний. Во время всей этой кутерьмы Марина несколько раз сбегала в комнату дочери – девочка крепко спала. А возможно, только делала вид, что спит.
Наконец, Данияла уложили на носилки и забрали. В комнате наступила долгожданная тишина. Марина сидела за столом, обхватив голову руками, и тихонько раскачивалась, совсем как ее дочь. Аркадий стоял некоторое время в нерешительности, не зная, уйти ему или остаться, чтобы помочь ей справиться с самой собой.
Он не ушел, а сел рядом.
- Вот теперь уже точно все позади, – сказал мягко и сочувственно, как говорят с больным или ребенком. – Попытайся расслабиться.
- Не могу. Не получается... Зачем ты взял на себя это, как его... «пулевое ранение»? – проговорила она, не глядя на него. – Мое место все равно за решеткой. Ведь я не только одна из них, но и единственный уцелевший шахид из всей нашей группы. Так кому ж, как не мне, держать ответ.
- Все делают ошибки. Иногда роковые. Но далеко не все способны вовремя остановиться. Ты остановилась. На самом краю пропасти. И это уже поступок! Не представляю, как тебе удалось вырваться из такой зависимости. Ты добровольно пошла на сотрудничество с нами. Благодаря тебе и... Кире! мы предотвратили крупнейший террористический акт, обезвредили его исполнителей. Если бы не вы, завтрашний... уже сегодняшний праздник обернулся бы для всей России страшной трагедией, всенародным трауром. Два преступника схвачены и арестованы и, кто знает, может быть через них мы выйдем на остальных, стоящих за ними.
Марина угрюмо молчала, а он все говорил и говорил, пользуясь тем, что она не убегает от него, не отворачивается, не прогоняет, что она его, наконец, слушает.
- Так что на данный момент ты еще и герой, – продолжал он свой монолог. –Вместе с нами ты рисковала жизнью. Выстрелив в своего «учителя», ты не только сделала свой окончательный выбор, но и спасла мне жизнь. А значит я – твой должник... Увы, я не смог бы защитить тебя от правосудия, пусть даже со смягчающими вину обстоятельствами. Закон одинаков для всех. Но я, нарушая свои обязанности, сделаю другое: ни в одном отчете моей группы не будет упомянуто твое имя – так, будто ты не имела к этому никакого отношения – ни как виновная, ни как содействующая следствию. Попытайся, если получится, вернуться к нормальной жизни. Хотя бы ради твоей уникальной дочери... А двери нашего дома по-прежнему открыты для вас.
Он встал и, не глядя на нее, направился к выходу. На полпути остановился, стоя к ней спиной, и сурово проговорил:
- Нет. Я не оправдываю тебя. То, во что ты позволила себя превратить и что вы сообща собирались сделать, – слишком бесчеловечно, слишком чудовищно. Но для самого себя у меня есть только одно оправдание... я имел неосторожность тебя полюбить... Ты можешь сделать вид, что не услышала этих слов... Спокойного утра!
Входная дверь захлопнулась за ним.
Марина продолжала сидеть все в той же позе, будучи не в силах вместить в себя все, что с ней произошло... и что должно было произойти «уже сегодня».
Неуклюжие шаги и скрип двери заставили ее выйти из глубокой задумчивости. Она обернулась – на пороге своей комнаты стояла Кира, босая, в ночной пижамке. Ее взгляд не убегал, как обычно, в сторону, а был устремлен на мать. Марина медленно – очень медленно – поднялась, чтобы не спугнуть этот волшебный миг, когда взгляды их встретились. Тихонько подошла к дочери и, опустившись перед ней на колени, прижалась лицом к ее груди, сохранявшей тепло и аромат детской постели:
- Прости... прости меня, моя девочка. Я чуть было не предала тебя. Я обещаю тебе... я тебе клянусь, что никогда больше тебя не покину. Мы вместе будем преодолевать все твои барьеры. Мы победим их! Ведь стоит только очень захотеть, правда, родная?
Кира отстранилась и пошла назад, в свою комнату, сделав знак Марине, чтобы она следовала за ней. Девочка села перед подаренным Аркадием компьютером, открыла чистую страницу на программе Word и указательным пальцем левой руки начала печатать слова, выстраивая их в предложения:
«Я давно хотела сказать, но не знала как. Мне очень жаль, что я не приспособлена для этого мира. Или мир – для меня. Твои слова прилипают друг к другу, сливаются в один сплошной шум, и я не могу понять их смысла. Мой слух не настроен на твои волны. Мы с тобой на разных волнах. Я очень хочу вести себя как все, и мысленно у меня это получается. Но мое тело меня не слушается. Оно не принадлежит мне. Меня заперли в нем. Мое лицо не желает выражать то, что я чувствую, мой рот не может сложить в слова то, о чем я думаю. Я очень хочу этому научиться, но не могу. Как не может слепой научиться видеть. Теперь у нас с тобой, наконец, есть посредник – эта волшебная машина.
Мир прекрасен. Люби его. Жизнь коротка. Пожалуйста, живи. Мы найдем дорогу друг к другу. Ты только услышь меня. Я люблю тебя, мам-ма-а-а.»
Не веря своим глазам, Марина читала эти невероятные строки, и слезы бесконтрольно текли по ее щекам. Впервые за долгие годы душевных страданий она смогла заплакать. То были слезы очищения. Слезы счастья.
Добавить комментарий