Глава 13
В субботу и воскресенье, когда школа не работала и Марина вынужденно осталась с дочерью дома, она то и дело ловила себя на том, что ждет понедельника, чтобы снова встретиться с девушкой из сквера, излить душу и найти поддержку...
Уже издали отыскав знакомую фигурку, она интуитивно почувствовала, что девушка тоже ждала встречи с ней.
- Привет! А я о вас думала, – улыбнувшись, призналась Марина.
- Я тоже. Вот, специально пришла сюда в «наше время»... Как дела?
- Как всегда, хуже некуда. А у вас?
- Аналогично.
- Терпение и нервы мои на исходе. Изо всех сил стараюсь держать себя в руках, чтобы не сорваться.
- А я с некоторых пор уже не пытаюсь держать себя в руках...
- С каких пор, если не секрет?
- С тех пор, как приняла окончательное решение.
- И какое же именно? – допытывалась Марина.
- Присядем?
Они устроились на облюбованной ими скамейке.
- Марина, я почему-то испытываю к вам большое доверие и готова поделиться с вами даже сугубо личным. Но при этом рассчитываю, что все, о чем мы здесь говорим, останется между нами.
- Само собой. Можно было и не предупреждать. Ведь я жду от вас того же.
Земфира придвинулась к ней совсем близко и, прежде чем начать, огляделась по сторонам:
- Вот что я надумала. Придушить или отравить своего дебильного братца у меня, конечно же, рука не поднимется. Но это ведь не значит, что я обязана всю жизнь терпеть несправедливость Судьбы и ее издевательства над собой. Я не позволю превратить себя в рабу. Я выбираю свободу.
- Вы решили бросить брата и сбежать куда-нибудь в другой город?
- Сбежать – да, но не в другой город, а в другую жизнь.
- За границу?
- Я сказала – в другую жизнь. – Земфира сделала паузу, пытливо глядя в глаза собеседнице, и, наконец, глухим шепотом договорила: – Я сама уйду из этой жизни. На кой черт она мне... такая!
- Ты не поверишь, несколько дней назад, вот на этой самой скамейке... когда ты подсела ко мне... я думала о том же.
- Отчего ж не поверю. Еще как поверю. Потому что судьбы наши удивительно схожи. – Обе даже не заметили, что перешли на «ты».
После этого разговора по душам Марина каждый день в одно и то же время приходила в сквер, чтобы встретить там Земфиру. Но девушка как испарилась. Обеспокоенная, она навела справки в школе, попытавшись выяснить, у какого ученика с церебральным параличом нет родителей и есть только сестра, которая ежедневно приходит за ним. Но никто ничего про такого ученика не знал.
Марина уже не сомневалась, что Земфира-таки привела в исполнение свою задумку. Поэтому когда почти неделю спустя она появилась в сквере, живая и невредимая, Марина чуть не бросилась ей на шею.
- Ты в порядке? А я уж подумала, что ты... того... свела счеты с жизнью.
- Все не так просто, – последовал неожиданно трезвый ответ. – Чтобы свести счеты с жизнью, нужно сначала сделать осознанный выбор. Подготовиться внутренне, потом «внешне». Продумать всё до мелочей.
- О чем это ты? – удивленно посмотрела на собеседницу Марина. – А по-моему, чем меньше думать, тем легче осуществить. В омут головой, и конец всем проблемам.
- Нет, ты не понимаешь. Суицид – штука тонкая. К нему нельзя подходить с бухты-барахты.
- И как же ты готовишься? – невольно заинтетесовалась Марина.
Они сели на скамейку. Земфира отложила в сторону сумочку, чтобы освободить руки для жестикуляции, и воодушевленно заговорила.
- Я покопалась в интернете и, к своему удивлению, обнаружила, что там полно обществ самоубийц...
- Какой ужас! – замахала на нее руками Марина.
- Да никакой не ужас. Ты послушай. Я начала заглядывать на их форумы и сайты. И так пристрастилась, что уже и жить не могу без общения с такими же, как я. Там я узнала, например, столько интересного про загробную жизнь, что и дождаться уже не могу, когда, наконец, перешагну заветную черту и избавлюсь от этого больного на всю голову мира жалких людишек. Мы с полным откровением спорим, даем советы друг другу, делимся опытом и своими планами. Это так здорово иметь единомышленников, сознавать, что ты не одна такая, что есть кому тебя поддержать.
Во взгляде Марины промелькнуло сомнение.
- Если захочешь, я походатайствую, чтобы тебя приняли в наш клуб. И ты сама убедишься. Мы можем хоть сейчас пойти к тебе и вместе зайти на сайт.
- У меня... у меня нет компьютера, – краснея, призналась Марина.
- Ну ты, подруга, даешь. – На лице Земфиры отразилось глубокое раздумье. – Окей, тогда пойдем ко мне... На следующей неделе, днем, пока наши в школе. Нет возражений?
- Н...не знаю, – засомневалась Марина.
- Я живу в одной остановке отсюда... Мы живем. Не бойся. Тебя это ни к чему не обяжет. Но будет интересно. Обещаю.
Глава 14
Зазвонил телефон. Марина бросила взгляд на высветившийся номер и фамилию звонившего: «Артемьев» – новые соседи сверху. Сердце непроизвольно ёкнуло: Аркадий! Она поймала себя на том, что слишком поспешно сняла трубку.
То был не Аркадий, а его мать.
- Здравствуйте, Людмила Андреевна. Как вы? Опять давление подскочило? Нужна помощь?
- Нет-нет, милая, я в порядке. Напекла, вот, пирожков с вишней и хочу пригласить вас на чай. С дочерью.
- С Кирой!?! – растерялась Марина.
- Ну да, с ней. Зачем ее оставлять одну дома. Зайдёте? Буду рада, если вы скрасите мое одиночество..
- Х...хорошо, Людмила Андреевна. Спасибо.
Положив трубку, Марина некоторое время стояла в нерешительности. Потом вытащила из гардероба платье дочери понаряднее, одела ее, причесала, стараясь по возможности избегать прикосновений к ее голове и телу. Прикосновения эти с раннего детства вызывали у Киры раздражение, а то и неадекватно бурную реакцию. Покончив с взрывоопасным туалетом, Марина взяла дочь за руку. Зная наперед, чем это чревато, она все равно повторяла свои попытки снова и снова в надежде однажды переломить ее сопротивление. Выдернув руку, Кира испустила пронзительный вопль.
- Ну-ну... – Нахмурившись, Марина закусила губу, дабы не разразиться ответной истерикой. – Да знаю я, ты не переносищь, когда я до тебя дотрагиваюсь. Ты ненавидишь меня. Но тогда ходи, одевайся, ешь и вообще делай все сама, без моей помощи. Тебе пора перестать вести себя как маленькая.
Кира стояла посреди комнаты, выставив вперед ладони с воинственно растопыренными пальцами, готовая защищаться от материнских «посягательств».
Окинув ее оценивающим взглядом – как бы глазами соседки, которая увидит Киру впервые, Марина подумала: Ну ведь все вроде бы при ней – фигурка ладненькая, мордочка вполне симпатичная, а вот поди ж ты... Видно, забыл Бог вложить в нее при рождении душу. Или механизм какой-то, который делает человека человеком. А вслух сказала:
- Да не трогаю я тебя. Успокойся. Не хочешь за руку, иди рядом.
Механически передвигая ноги, как заводная кукла, и сохраняя отсутствующее выражение лица, Кира засеменила вслед за матерью к двери.
- Заходите, заходите! – приветливо встретила их соседка, и тут же полностью переключилась на Киру, заговорив странными, отрывистыми фразами с длинными интервалами: – Так вот ты у нас какая, девочка Кира!.. Большая... Красивая... Иди вот сюда... Садись... Чай пить будем... С пирожками... Вкусные... Пальчики оближешь.
Кира послушно села на указанное ей место. Соседка села рядом и, не переставая улыбаться, пододвинула к ней блюдо с пирожками. Первая взяла один, надкусила, цокая от удовольствия языком:
- Теперь ты.
- Теперь она, – не глядя на нее отозвалась Кира и, резко выбросив вперед руку, всей пятерней схватила пирожок.
- Сладкий. Хрустящий. Вкуснятина, – подначивала ее соседка, снова надкусывая свой пирожок.
Взгляд девочки сконцентрировался на оттопыренной щеке женщины. Она медленно, неуклюже поднесла пирожок ко рту и, подражая ей, начала есть, после каждого откусывания цокая языком.
Марина во все глаза смотрела на дочь.
- Как вам это удалось? – пробормотала она.
Соседка жестом попросила ее молчать.
- Вы, Мариночка, не обращайте на нас внимания. Поухаживайте за собой сами. Все на столе. – Потом пододвинула к себе две кружки, налила в них чай и поставила одну перед девочкой. – Это твой чай... А это мой... Будем пить чай?.. Вместе?
- Будем... пить... чай...вместе... – ответила Кира, забывая про недоеденный пирожок.
И подождав, когда хозяйка дома первой начнет пить, взяла двумя руками свою кружку, прильнув к ней губами.
- А пирожок?.. Мы с тобой его еще не доели.
Они одновременно подносили ко рту пирожок и запивали его горячим чаем.
- Вкусно?
- Вкусно-ей.
- Так возьми еще... Я испекла их для тебя.
Девочка потянулась за вторым пирожком.
- Людмила Андреевна, она даже отвечает вам! Она вас слушается! Невероятно! – не выдержала пораженная Марина.
Женщина снова приложила палец к губам и, когда с чаепитием было покончено, обратилась к Кире:
- Мама говорит... ты хорошо рисуешь... Любишь рисовать?
Глядя в сторону, девочка отрицательно замотала головой.
- А если я попрошу... для меня нарисуешь?
- Для тебя... нарисует... она.
- Спасибо, Кирочка... Вот карандаш... Вот бумага... Ты и я... Мы теперь друзья... Верно?
Девочка ничего не ответила, будто не услышала. Но пальцы растопырила.
Соседка вложила в них карандаш, отодвинула в сторону тарелку и чашку, положив на их место лист бумаги.
- Что ты мне нарисуешь? На память?
- Пирожок... Много пирож...ков.
Со скрипом водя по бумаге зажатым в кулак карандашом, она не переставая цокала языком.
- Мариночка, помогите мне убрать со стола, – попросила соседка.
На кухне, прикрыв за собой дверь, она сказала:
- Никогда не обсуждайте поведение дочери в ее присутствии. Любое ваше негативное высказывание ее глубоко ранит.
- Ах, да ничего ее не ранит! Потому что она ничего не воспринимает!
- Заблуждаетесь, душечка.
- Но как вам такое удалось, с первой встречи!? Вы установили с ней контакт. Она слушалась вас! Она сама ела! Она... – словно и не слыша ее, восклицала Марина. – Я в шоке!
- Милая вы моя, имея дочь аутистку, вам следовало бы изучить аутизм как явление, – упрекнула ее соседка, – чтобы понять и принять главное. Она не больная, не ущербная. Она – другая! С мозгами у нее все в порядке. Просто она не умеет, не может общаться с нами. Ей нужно помогать в этом.
- Но почему она вас слушается?! – не унималась Марина. – Как вам это удалось?
- Элементарно. Будьте с ней терпеливы и доброжелательны. Вам только кажется, что она ничего не видит и не слышит. Она все засекает острее и понимает глубже, чем многие из нас.
- Этого не может быть! Я бы почувствовала. – От переполнявшей ее досады Марина сорвалась почти на крик. – Вот уже восемь лет, разговаривая с нею, я говорю сама с собой. Она меня не замечает.
- Значит не так разговариваете, – спокойно возразила соседка. – Будьте четки, конкретны и немногословны. Наша обычная, замешанная на эмоциях и образных выражениях, речь кажется ей бессмысленным шумом. Она не в состоянии ее воспринять. И потому молчит, замыкается в себе. – Улыбнувшись растерянному виду Марины, женщина добавила: – Вас удивляет, откуда я все это знаю? Я работала с аутистами и соответственно пыталась изучить саму проблему. Очень многого мы о них еще не знаем. Они для нас загадка, другой, параллельный мир. Специалисты даже сравнивают их с инопланетянами. И относиться к ним нужно с уважением и деликатно. Пытаться понять их, войти в контакт. Я думаю, что вы, Марина, нуждаетесь в помощи даже больше, чем ваша дочь.
Женщина взяла наверняка не случайно оказавшуюся у нее под рукой книгу и протянула ее Марине:
- Вот, возьмите – очень рекомендую. Почитайте на досуге.
Марина бросила взгляд на обложку – Уильям Стиллмэн, «Дар аутизма. Раскрытие секретов мудрых сердцем» – и, скривив губы, с мрачной иронией хмыкнула:
- «Дар»!?.
- Именно! Не заболевание, а дар. И Стиллмэн вас в этом убедит. У меня, к сожалению, нет его первой книги, не менее интересной – «Аутизм и связь с Богом». Но эту прочтите обязательно, и вы посмотрите на свою дочь совсем другими глазами. Например, он докажет вам, что некоторые дети-аутисты могут просматривать свои предыдущие рождения, видят своих давно умерших предков и даже общаются с ними. Воспринимая свое тело, как нечто инородное, как клетку, в которую их заключили, они большую часть времени проводят вне тела, то есть – путешествуя во времени и пространстве. Возможно еще и поэтому нам так трудно бывает до них достучаться.
Они вернулись в гостиную. Кира сидела в той же позе, в какой они ее оставили – с карандашом в руке, но не рисовала. Взгляд ее был, как всегда, погружен в себя.
- Марина, когда вам нужно бывает отлучиться, оставляйте Кирочку со мной, – предложила соседка. – Мы с ней отлично поладим... Поладим, Кира?
- Поладим... поладим... поладим, – интенсивно закивала головой девочка.
- Я научу тебя делать пирожки... Будешь моей помощницей?
- Она... будет... помощницей... Пирожки сладкий... хрустящий... вкуснятина... – Кира зацокала языком.
В каком-то странном смятении возвращалась Марина домой, слушая уже без раздражения навязчивый звук, непрерывно издаваемый Кирой: «Тц-тц-тц-тц...» Смятение, видимо, заключалось в том, что чтобы там не говорила ей соседка про ее «дочку-инопланетянку», ей все равно не удавалось избавиться от этой проклятой жалости к себе – жалости от того, что всё у нее сложилось «не как у людей».
Глава 15
Земфира появилась в начале следующей недели и, как и обещала, пригласила Марину к себе. Жила она в маленькой тесной квартирке, состоящей должно быть из двух комнат, потому что в той, где она ее принимала, был только один диван, и никаких следов брата-инвалида.
Не тратя зря времени, Земфира сразу открыла компьютер, нашла тот самый сайт-форум суицистов и, усадив Марину перед монитором, ушла на кухню заваривать кофе.
Форум «единомышленников» Марину не заинтересовал, даже скорее наоборот – заставил съежиться и ощетиниться.
- Ты не нашла там ничего для себя полезного? – расстроилась Земфира.
- Не-а. Да и вообще, зачем он мне, если у меня все равно нет компьютера.
– Логично... – Земфира ненадолго задумалась, но, похоже, тут же нашла выход из положения: – В принципе я тебя понимаю. На интернете эти клубы виртуальные и анонимные. Им трудно доверять. Мало ли кто там выходит на связь. Никогда не узнаешь, что на самом деле у такого собеседника на уме. А я знаю один настоящий клуб, вполне реальный, с живыми людьми. Они не прячутся друг от друга за кличками, псевдонимами и дурацкими «иконками» вместо фоток. Они полностью доверяют друг другу. Только... ты ж понимаешь, это закрытый клуб. Скорее даже – тайное общество. О нем никто посторонний не должен знать. Попасть туда очень трудно. Почти невозможно. Но я попробую помочь. Поговорю с его руководителем... Ну, если, конечно, ты хочешь, чтобы я за тебя похлопотала.
- Знаешь... Я еще не определилась, чего я хочу. Не дозрела, что ли, – почти извиняясь, пробормотала Марина. – Ты вот так спокойно, так трезво и буднично рассуждаешь о том, о чем еще вчера я не только говорить, но и думать боялась, гнала от себя эти мысли, обвиняя себя в малодушии...
- Ну, это ты брось! Суицид – не малодушие. Для того, чтобы отказаться от собственной жизни и от всего, что в ней имеешь, нужна сила воли, характер. Я уважаю людей, которые отваживаются на такое. Они в моих глазах почти герои. Малодушен тот, кто безропотно тянет лямку, неизвестно кем и зачем на него надетую, кто не в состоянии взять свою Судьбу за грудки, встряхнуть как следует и бросить ей в лицо: Я сам могу решать, как поступить. Жить мне или не жить. Вот где характер!
Земфира умолкла. Выражение ее лица стало сочувственным и чуть холодным:
- Видимо, нам с тобой только показалось, что мы – родственные души. Я тебе доверилась. Открылась... Поспешила. Забудь!
- Не волнуйся. Мы же уже договорились, что наши беседы останутся между нами, – успокоила ее Марина. – Мне, наверное, просто нужно время. Совсем чуть-чуть.
- Да, конечно. Я понимаю. В моем распоряжении две недели, я так железно для себя решила. Мне тоже надо кое под чем подвести черту в этой жизни. А потом я со спокойной совестью уйду. В отличие от тебя, я уже сделала свой выбор. И у меня хватит мужества осуществить задуманное.
Земфира не предложила вместе поехать назад, в школу. И, попрощавшись с ней, Марина ушла. Она чувствовала себя предательницей, жалкой трусихой. А ведь Земфира моложе ее, и ничего не боится. Не мучается сомнениями. Она волевая, храбрая. Она – личность, а не размазня.
Глава 16
Юсуф не без труда самостоятельно добрался на городском транспорте до Кузьминок, нашел нужный дом. Повозившись со связкой ключей, открыл подвальную дверь с табличкой: «Вход воспрещен», и поспешно запер ее за собой изнутри. Ему все же пришлось поплутать по узким коридорам с нависшими над головой трубами, прежде чем он набрёл на вторую железную дверь.
Хотел было постучать, но передумал, вспомнив замысловатую дробь дворника Гафура, и «по-хозяйски» сам отпер дверь. Ведь не этот лопоухий, а он теперь здесь главный.
Валида на месте не оказалось. Бесцельно побродив по своему новому рабочему месту, Юсуф пристроился за грубо сколоченным столом, вытащил блокнот и, ссутулившись над ним, принялся вычерчивать несложные схемки. Первая электрическая цепочка состояла из заряда, двух детонаторов, батареи и выключателя.
Слишком просто, размышлял Юсуф. «Но если добавить параллельную цепь, это отразится на общем весе, что нежелательно. И все же надо бы малость усложнить, найдя оптимальный вариант. В любом случае, заряд будем формовать в плитки из пластифицированной взрывчатки с «начинкой» и зашивать в широкий пояс или жилет. Все так делают. Не заниматься же мне тут изобретательством.»
- Ладно, остановимся пока на электрическом детонаторе, – продолжал он рассуждать сам с собой уже вслух. – Что, если снабдить катализатор более чувствительным инициирующим веществом?
Заштрихованным кружочком Юсуф изобразил на своей схеме «красную кнопку»-взрыватель. От нее провел два провода к плиткам-зарядам, собранным параллельно друг другу.
- Где должна находиться кнопка? За пазухой ненадежно. Движение руки к ней может привлечь внимание, вызвать подозрения. В кармане удобнее. А еще лучше, когда провода в рукаве, а кнопка зажата в ладони. Тогда не потребуются лишние движения. Но есть «но».
Он знал, что перед совершением теракта шахид всегда нервничает – потеет, бледнеет. Он испытывает страх не столько из-за неизбежности собственной смерти, сколько из опасения не суметь осуществить то, что от него ждут. А нервозность обычно сопровождается неадекватным поведением. То есть он может непроизвольно сжать ладонь и произвести взрыв, не дойдя до места... Ну да, в любом случае, убедил себя Юсуф, расстояние от кнопки до взрывчатки должно быть побольше, а там уж пусть сами решают, куда засунуть кнопку...
Пришел, наконец, Валид со свертком подмышкой.
- Это что? – спросил Юсуф, недовольный его опозданием.
- Бутерброды.
- Теперь понятно, что тут делают крысы. Ты сам их и привадил.
- А что, я должен сидеть в этой дыре целый день голодный? – окрысился лопоухий. – Вам тоже советую приносить еду с собой. Тут до ближайшего магазина не меньше километра. Я с голоду подыхать не собираюсь.
- Я просил тебя не опаздывать, – продолжал «качать права» новый начальник.
- Послушайте, любезный Юсуф! – взорвался Валид. – Здесь вам не ваш химзавод, здесь крысиная, как вы успели заметить, нора, и кроме нас с вами никого нет. Моя задача – сделать свою работу. И я ее сделаю. Либо давайте попробуем работать мирно, сообща, либо разойдемся по своим углам. В подвале много пустующих помещений, можете занимать любое.
Внезапная агрессивность напарника разом сбила спесь с Юсуфа. Больше он уже не пытался изображать из себя начальника, признав попутно, что Валид во многих вопросах гораздо опытнее его.
Глава 17
Урок, преподанный соседкой, не прошел даром. Марина честно пыталась по-другому смотреть на дочь, по-другому разговаривать с ней, подражая Людмиле Андреевне. Прилежно читала врученную ей книгу о даре аутизма. И даже несколько дней не ходила в сквер, чтобы не столкнуться там с Земфирой и не подпасть снова под ее влияние. Но проведя бессонную ночь после очередной истерики Киры, сама отправилась на поиски своей новой знакомой.
Земфира сидела не на их скамейке, и даже не на их аллее, а на соседней, но так, что ее нельзя было не заметить. Она смотрела в противоположную от школы сторону и, казалось, была полностью погружена в свои мысли, будто никто и ничто ее больше не интересовало.
Подойдя к ней, Марина молча села рядом. Земфира не повернула головы. Нервно теребя сумочку, Марина заговорила первая:
- Я окончательно все для себя решила. С меня хватит. Не могу больше так. Помоги мне. Я не знаю, как это осуществить. Я... я боюсь, что не справлюсь. Ведь это, наверняка, больно и страшно. Как сделать, чтобы сразу – раз, и все?
Земфира соизволила, наконец, к ней повернуться. Ее лицо выражало глубокое сочувствие и понимание. Подхватив сумочку, она резко встала:
- Пошли!
- К...куда? – испугалась Марина. – На крышу высотного дома?.. На мост?
- В нашу группу. Да не дрейфь. Одно посещение тебя ни к чему не обяжет. Посидишь, послушаешь. Если решишь, что это не твое, больше не придешь.
Марина в нерешительности поднялась и последовала за ней.
Они вскочили в какой-то тролейбус, долго ехали, не обмолвившись ни словом, и наконец вышли в неприглядном районе, среди безликих, успевших обветшать домов. Земфира провела Марину дворами к небольшому внутреннему строению, в каких обычно располагаются редакции и всякие «ООО». Поднявшись на пару ступенек по крыльцу под ржавым навесом, она четыре раза нажала на звонок – три отрывистых звонка и четвертый после паузы.
Парнишка лет двадцати, далеко не сразу открывший дверь, улыбнулся Земфире, как старой знакомой. Но увидев ее спутницу, убрал улыбку с лица. Насторожился.
- Ты не одна, сестра. Кто это с тобой?
- Свой человек. Впускай. Она хочет того же, чего и мы. Я должна познакомить ее со Старшим Братом.
«Старший брат», одетый во все черное, сидел один в маленькой комнатке, сложив руки на коленях, ладонями вверх, и вперив отсутствующий взгляд в стену. При появлении двух женщин он не изменил позы и не перевел на них взгляд.
- Медитирует, – шепнула Земфира. – Подождем.
Ждать им пришлось довольно долго, Марина уже начала переминаться с ноги на ногу, когда «Старший брат» шумно вздохнул, расправил затекшие плечи и вместе с вертящимся стулом повернулся к ним.
- Как хорошо, что мы застали тебя, Учитель, – елейным голосом обратилась к нему Земфира. – Я привела к тебе гостью. Она нуждается в твоей помощи и поддержке. И возможно, если пожелает Всевышний, станет одной из нас.
- Оставь нас, сестра, – вместо ответа или приветствия последовала властная команда.
Земфира на цыпочках выскользнула из комнаты.
Даниял, а это был именно он, остановил на вновь прибывшей изучающий взгляд:
- Как зовут тебя?
- ...Марина.
- Присядь, Марина. Пододвинь ко мне вон тот стул. – И подождав, пока она выполнит команду, продолжил: – Что привело тебя в нашу обитель?
- Да, собственно, не «что», а «кто», – довольно агрессивно ответила Марина. – Земфира уговорила. Я не уверена, что должна была послушать ее. Что мне это надо.
Он взял в ладони ее руку. В голосе его появилась отеческая теплота:
- К нам обычно не приходят те, кому Фортуна улыбается, у кого все хорошо и гладко. Только те, кто, столкнувшись с тяготами жизни, сами не могут в себе разобраться и принять нужное решение.
- Да мне и разбираться-то не в чем. Все предельно ясно и просто. Дочь у меня аутистка. И никаких перспектив на улучшение. Не выдерживаю. У меня многолетние слезы в горле застряли. Комом. Душат. Мешают не только дышать, но и жить. Вот и вся моя история. Я не могу, не хочу так больше. Потому что это не жизнь, а сплошная мука.
- Ты так говоришь, потому что у тебя нет ничего, кроме забот о дочери. И, наверное, никого близкого рядом... Ты одна с ней мучаешься, я правильно понял?
- Ну да. Совсем одна. Иногда я даже боюсь ее. Ведь она неадекватна.
- А что ж родители совсем не помогают?
- Да где ж они, мои родители? Отца своего я никогда не знала. Я, вроде как, незаконнорожденная. – Сама не понимая почему, Марина вдруг открыла свою тайну, о которой никогда ни с кем не говорила, совершенно незнакомому человеку. – А мама, я думаю, как и мой муж, выбрала свободу, сбежав от нас с Кирой. Вышла замуж и уехала с концами в Канаду.
- Сочувствую... Что я могу для тебя сделать..? – Он умолк, будто перебирая в уме варианты. – А знаешь, у нас тут собралась небольшая группа из таких же, как ты, обманутых жизнью бедолаг. Они делятся друг с другом своими проблемами и сообща ищут выход. Я им в этом помогаю. Мы все тут, как одна семья. Если хочешь, можешь к нам присоединиться. Тогда я смогу и тебе придти на помощь – словом и делом, быть рядом в трудную минуту.
Голос «Старшего брата», бархатный, мягкий, обволакивал Марину теплом и участием, которых ей так не хватало. Его красивые ласковые глаза показались ей открывшейся дорогой в рай. Марина нервно сглотнула.
- Хочу. Конечно хочу. Хотя... не уверена, что это может изменить уже принятое мною решение.
- Решение всегда остается за тобой. Никто не в праве тебя неволить. Выбор делаешь ты сама. Ты – свободный, независимый человек. – Он бросил взгляд на часы. – У меня сейчас час встречи. Ты пойдешь со мной?
Поскольку он все еще держал Марину за руку, они так и перешли в соседнюю комнату – рука об руку. Там, прямо на полу, застеленном восточным ковром, сидело несколько человек – три молодые женщины и один парнишка, тот, что открыл им дверь.
Даниял подвел ее к свободному месту рядом с Земфирой, предложив занять его, и тоже сел на пол, лицом к собравшимся.
- Туфли сними, – шепнула Земфира. – В обуви на ковер нельзя.
Приветствие было похоже на ритуал: скупой кивок головы «Старшего брата» и такой же ответный кивок каждого.
- У нас сегодня гостья, – объявил Даниял. – Пока гостья. Прошу любить и жаловать. Марина станет нашей сестрой... если захочет. Позволим ей познакомиться с нами поближе.
Во взглядах, обращенных к ней, Марина увидела не любопытство, а участие и расположение. А Земфира, обняв ее за плечи, шепотом спросила:
- Тебе удобно?
Марина молча кивнула, хотя никогда раньше не использовала пол вместо стула.
- Расскажем нашей будущей сестре, что привело сюда каждого из вас? Для начала послушаем тебя, Татьяна, – обратился Даниял к сидевшей напротив него девушке лет двадцати, полноватой, некрасивой, с жидким хвостиком на макушке.
- Мысли покончить с собой у меня впервые появились в пятом классе, – начала Татьяна. – Мальчишки дразнили меня, издевались. Мама и брат пилили – зачем я много ем, почему не хочу похудеть, я некрасивая, толстая, со мной никто не захочет дружить, а когда вырасту, на мне никто не женится и так далее. Я росла. Но ничего не менялось, только становилось хуже. В старших классах, меня действительно никто не приглашал на вечеринки, в компанию. Одноклассники меня игнорировали. Мама доставала все больше. Я возненавидела школу, дом, себя, свою мать. И свою жизнь... Начала интересоваться эзотеричской литературой, читать про загробный мир. Меня очень заинтересовала книга Моуди «Жизнь после жизни», в которой собраны рассказы людей, переживших клиническую смерть. Эта книга помогла мне окончательно поверить, что мы не умираем, а переходим в иную реальность. И я перестала бояться смерти. Я начала к ней готовиться.
- И как же ты к ней готовилась? – поинтересовался «Старший брат», наверняка все давно знавший. Ему надо было, чтобы новенькая услышала татьянину исповедь.
- Я нашла в интернете форумы фрустралов-суицистов. Там общались между собой такие же, как я, принявшие решение уйти из жизни. Одни подначивали друг друга, другие отговаривали, третьи делились неудачной попыткой наложить на себя руки, давали советы, как избежать возможных ошибок, как осуществить это легко и безболезненно. Я поняла, что не одна такая, и мне стало даже как-то спокойнее. Я подключилась к их беседам. Меня приняли. На меня посыпались советы со всех сторон.
- Ну а как ты попала к нам? – снова дал направление «Старший брат».
- Одна из анонимных участниц форума посоветовала мне обратиться в реальное, а не виртуальное Братство, и предложила встретиться. Мы встретились. Пообщались. Мне было даже как-то странно, что виртуальный единомышленник имеет вполне реальное, физическое лицо и тело. Она привела меня к дверям Братства, позвонила в дверь и, передав меня вам, ушла, пообещав вернуться... – На лице Татьяны появилась блаженная улыбка. – Только я ее больше не видела. Думаю, что сотворив последнее в своей жизни доброе дело, она покинула этот мир и теперь находится где-то очень далеко. А возможно и видит нас... оттуда. – Татьяна подняла глаза к потолку. – Когда я с ней встречусь, то обязательно поблагодарю ее за то, что она помогла мне стать членом нашей семьи, заменившей мне все – дом, школу, друзей, родителей. Здесь, на этом ковре, мой дом и моя жизнь, которая уже наполовину там, – она снова подняла глаза к потолку. И все это благодаря нашему Братству. Я обрела почву под ногами и так не хватавшее мне мужество совершить самый главный в моей жизни поступок...
- Брат мой, теперь ты поделись с нами, что тебя привело в нашу обитель, – обратился Учитель к Зурабу.
Зураб сидел в дальнем углу комнаты, привалясь плечом к одной из живописно разбросанных по ковру мутак, и заговорил не сразу, ни на кого не глядя.
- А мне рассказывать нечего. Меня никто в детстве не обижал. Тем, что за меня замуж не пойдут, не стращал. И родители вроде бы нормальные. И вообще все, как у людей. Да только не нравится мне сама жизнь. Неправильная она. Рождаясь на свет, мы вскоре узнаем, что должны рано или поздно умереть. А потом всю жизнь надо ждать, когда это произойдет. И ладно бы закрыл глаза и не проснулся. А то ведь вон чего Природа удумала! Чтобы уйти из жизни, надо состариться, превратиться в рухлядь, в развалину. Зубов лишиться, мозги растерять, стать склеротиком, дебилом, немощным и убогим. Или хуже того – годами валяться, разбитым параличом, и гадить под себя. Да на хрен мне такая жизнь, решил я. Лучше не жить вовсе, чем думать каждый день о том, что тебя ждет впереди.
Он заерзал, сел так, что практически от всех отвернулся, и пробормотал:
- Если бы нас тут не собрали, меня бы уже на этом свете не было. Не понимаю, к чему все эти разговоры в пользу бедных. Кончать с такой житухой надо, вот и весь сказ.
- Мы тут говорим о том, что надо уметь умереть достойно. Но, слушая Зураба, я начинаю понимать, что и жить тоже надо уметь. Наш брат, видимо, этому так и не научился, – прокомментировал выпад Зураба Учитель.
Придержав Надию, самую агрессивную из всех, напоследок, Даниял обратился к ней:
– Сестра, что ты расскажешь нам о себе?
Марина повернулась к ней с улыбкой. Эта девушка ей понравилась больше всех – настоящая восточная красавица. Черные волосы заплетены в тяжелые косы. Брови, будто нарисованные, с крутым изгибом. Ресницы густые и длинные, глаза, цвета молочного шоколада – от переносицы до висков. Одевалась она скромно и как-то «стыдливо» – ворот под шею, рукава до запястий, из-под платья выглядывали шаровары.
Надия выстрелила огненным взглядом в сторону Учителя:
- А что тут рассказывать. Все давно решено и подписано. Я уйду из жизни без сожаления, но так, чтобы поквитаться за всё. Уйду не одна! Мне нужна большая, очень большая компания.
Марина удивленно слушала ее, не понимая, о чем это она, о какой компании. Ей показалось, что и юноша по имени Зураб, и эта девушка не в себе, что с ними что-то не так.
А Надия, вдруг разом превратившись в фурию, сквозь стиснутые зубы прошипела таким страшным голосом, что Марина съежилась:
- Ненавижу!.. Ненавижу всех, кто превратил мою древнюю и прекрасную страну в развалины, а мой добрый народ пустил по миру.
- О какой стране ты говоришь, Сестра? – сделав вид, что не знает, мягко спросил Учитель.
- О Сирии, конечно! – Девушка сжала кулаки.
- Ты тоже в числе пострадавших?
- Нет... Я родилась и выросла здесь, в Москве. Но какое это имеет значение, если мой народ страдает. Я должна отомстить за него. И отомщу, чего бы мне это не стоило.
- Отомстишь кому? – не удержавшись, спросила Марина. – Тебе тогда надо быть не здесь, а в Америке.
Все взгляды обратились к ней.
- Я там, где я есть. Страна, в которой я, по воле Всевышнего, живу, поливает бомбами мой народ. Всевышний не случайно поместил меня сюда. Он хочет, чтобы я отомстила. Убей неверного и открой себе дорогу в рай, учит он нас. Джихад! Джихад! Джихад!
Группа ответила ей молчанием. Все они, включая Данияла, искоса наблюдали за реакцией Марины.
- Вот видишь, - сказал Даниял, обращаясь к ней, - каждый пришел в нашу обитель со своими проблемами. А наша задача – сообща их решить. Так, чтобы успокоить сердце и душу. На сегодня всё. Отдыхайте.
Глава 18
Ужин давно был съеден, а Рашид и Лейла не спешили вставать из-за стола. Они всё сидели и сидели, глядя в разные стороны и молча думая о том, что их так тревожило.
- Мы оба понимаем, почему Юсуф с сыном здесь, – наконец, нарушила молчание Лейла. – Этого нельзя допустить, Рашид.
- Знаю, – глухо отозвался он.
- Надо что-то делать.
- Что, что мы можем сделать?!. – вспылил Рашид. – Нам их не переубедить, не остановить.
- Нам – нет. Их могут остановить другие.
- Что ты хочешь этим сказать? – Его густые брови сошлись на переносице.
- Мы должны предупредить российские органы власти о том, что они что-то затевают.
Рашид резко встал. Заходил по комнате.
- Ты понимаешь, о чем говоришь!?. Ты предлагаешь мне донести на двоюродного брата? Букра*! Это предательство.
- Значит мы позволим им осуществить свой замысел? Как же тогда мы с тобой будем жить? – Она сидела, опустив голову, выставив поверх стола руки, сжатые в кулаки. – И потом... если их вычислят, то обязательно выйдут на нас. Нас обвинят в соучастии, в укрывательстве. Ты об этом подумал?
Они избегали произносить вслух то страшное слово, что мучало их обоих.
- А если Юсуф с Даниялом узнают, что мы на них донесли, нам конец, – зло возразил Рашид.
- Сделай это анонимно. Не называй себя. Не называй их имен, тем более, что мы даже не знаем, где они нашли себе пристанище. Просто предупреди. Пусть их органы сами займутся поисками.
Рашид долго молчал, перебирая нефритовые четки – одну из немногих любимых вещей, которые ему удалось захватить с собой с Родины и с которыми он практически не расставался. И, наконец, принял трудно давшееся ему решение:
- Пожалуй, ты права. Я так и поступлю... – Он то вставал, то садился, не сознавая, что делает. Сомнения, бурлившие внутри, не давали покоя его телу. – Но из дома звонить нельзя. На нашей улице совсем недавно установили в старой телефонной будке бесплатный «народный таксофон»... Одевайся, жена. Пойдем, прогуляемся после ужина.
- А ты знаешь, куда собираешься звонить? – спросила Лейла.
Он посмотрел на нее озадаченно.
- Как-то не подумал... Номер полиции вроде бы 02. Но, в нашем случае, это не вариант. Такого рода проблемами у них занимается Федеральная Служба Безопасности. Погоди-ка...
Рашид открыл свой планшет и набрал в поисковике «Яндекс» три заглавные буквы: «ФСБ». «Яндекс» тут же вывел его на сайт самой грозной российской организации. А там сразу под ее названием было помещено обращение, выделенное красным цветом. Оно гласило:
«Если вы обладаете любой информацией о совершенных или готовящихся терактах, просьба обращаться в ФСБ России по телефонам:» И ниже два номера, один из которых бесплатный.
- Записывай. – Его голос звучал глухо: – 8 (800) 224-22-22... Записала? Я пошел одеваться. Ты со мной?
- Конечно, я с тобой!
__________________
*Букра! – Никогда! (в этом контексте)
Добавить комментарий