Продолжение. Начало см здесь
Глава 6
Сразу после завтрака отец с сыном начали переодеваться.
- Далеко собрались? – спросил искоса наблюдавший за ними Рашид.
- Устраиваться на работу, – беспечным тоном ответил Юсуф. – Не можем же мы себе позволить сидеть на твоей шее... брат.
Выйдя на улицу, они окунулись в чужой, незнакомый им город, не зная ни нрава его, ни расположения. Город, живший обычной дневной жизнью, тут же вобрал их в себя, в свое размеренное, упорядоченное многолюдье, обезличил, смешав с толпами пешеходов, оглушил рокочущим транспортом.
Даниял заглянул в свой iPhone, уточнил высветившийся там адрес и, следуя указаниям, сел вместе с отцом в автобус, через несколько остановок доставивший их к метро Ботанический сад.
- Мы должны сделать две пересадки, чтобы добраться до станции Сокол, – сказал он.
Всю дорогу Юсуф с любопытством смотрел по сторонам, дивясь убранству, чистоте и простору подземных московских «дворцов». Но еще больше его поражало количество людей.
- Находясь наверху, – многозначительно глядя на сына, сказал он, –невозможно даже предположить, что под землей одновременно находится сразу столько народу. Их здесь гораздо больше, чем там. Не город, а гигантский термитник!
- Садитесь, пожалуйста, – с улыбкой предложила молодая русоволосая девушка, уступая Юсуфу место.
Он глянул на нее, на сына, потом снова на нее и, отводя взгляд в сторону, на ломаном русском буркнул: – Спасибо, красавица, я постою.
Люди сплошной лавиной входили и выходили на каждой остановке. Продиравшиеся к выходу задевали Юсуфа, прижимали его к рядом стоящим. Даниял чувствовал, что отец напряжен и на взводе, прекрасно понимая, о чем он думает и что испытывает, оказавшись в самой гуще «неверных», потому что нечто подобное испытывал и он сам. Он вглядывался в лица рядом стоящих, пытаясь разгадать, что они из себя представляют.
Это были совсем другие люди, непохожие на тех, среди которых он родился и жил. Люди выглядели свободными, раскованными, самодостаточными, и это злило Данияла, выводило из себя. Какое право они имели спокойно жить, есть и спать, улыбаться, влюбляться, слушать в наушники музыку, читать по дороге на свидание или работу книжки, когда его страна, прекрасная, древняя, неповторимая, залита кровью, превращена в руины. Когда его обездоленных соотечественников, лишенных всего, разметало по миру! Неужели все эти русские, американцы, европейцы не сознают ни своей причастности, ни ответственности за преступные деяния их правителей? Неужели они думают, что зло можно оставить безнаказанным? Неужели не знают, что международная исламистская суннитская организация ИГ, к которой он принадлежал, объявила джихад России и США?
Выбравшись, наконец, на поверхность, оба вздохнули с облегчением.
- Нам надо очиститься, - пробормотал Юсуф, отряхивая с себя невидимую «скверну». – В этом термитнике есть хоть одна мечеть? Впрочем, откуда тебе знать.
Оказавшись на Ленинградском проспекте, они, следуя инструкции, обогнули станцию метро Сокол с тыльной стороны и пешком добрались до тихого, утопающего в зелени Головановского переулка. Найти нужный дом не составило труда, поскольку здешние улицы, прямые и просторные, не петляли, не лезли друг на друга хаосом крыш и глинобитных стен, как на Востоке.
Им не пришлось нажимать на звонок – их явно ждали. Дверь беззвучно отворилась и, пропустив гостей, также беззвучно закрылась. Чернявый мордатый парень, встретивший их, не забыл бросить быстрый взгляд на лестничную клетку.
Хозяин квартиры сидел в кресле перед телевизором, одетый по-домашнему. На вид ему было лет пятьдесят. За отсутствием волос, сбритых наголо, его восточное происхождение выдавали только черные глаза и брови, да тяжелый костяк лица. Неспешно отделившись от кресла, он обнял Юсуфа, похлопав его по спине:
- Ассаляму Алейкум.
- Алейкум Ассалям.
- С прибытием, земляк. Рад тебя здесь видеть. Надеюсь, ты станешь полезным приобретением для нас. – Покончив с приветствием, хозяин перевел взгляд на Данияла. – А это, надо понимать, Дэн?
- Он самый. Ты видел его, когда он был еще подростком.
- Как же, как же, помню. В тот день мы славно кутнули в твоем доме. Хорошие были времена... Проходите. Присаживайтесь... Шамиль, завари гостям кофе покрепче.
Мордатый послушно выскользнул из комнаты.
- Сабир, нам не надо тебе объяснять, зачем мы здесь. Мы – в твоем полном распоряжении, – тут же приступил к делу Юсуф, – я и мой сын.
- Знаю, знаю. Я это понял сразу, как услышал твой голос по телефону. И имел время обдумать, что могу вам предложить. То есть с тобой все ясно. Ты ведь химик и до Гражданской на химзаводе работал. Готовый «супер-инженер». Место консультанта я тебе обеспечу. Твои навыки нам очень пригодятся. А что может предложить твой сын?
- Даниял психолог по образованию. У него врожденный дар воздействия на людей, – не без гордости за сына ответил Юсуф. – Те, с кем он работал в Алеппо, ему доверяли, его слушали. Он...
- Я понял. Ты хочешь сказать, что он может пригодиться нам, как «инструктор».
- Именно!
Сабир кивнул, прищурясь разглядывая Данияла и, наконец, спросил:
- Ты уверен, сын Юсуфа, что готов к служению? Обратного пути нет.
Глаза Данияла оставались холодными и отчужденными. Ему не нужно было демонстрировать свою готовность и рвение. Он давно уже все для себя решил. И эта внутренняя решимость была красноречивее любых слов.
- Целеустремленный молодой человек, – пробормотал себе под нос Сабир.
Вернулся Шамиль с подносом в руках – ничего лишнего, только крепкий кофе в маленьких чашечках и стаканы с водой.
- Когда мы можем приступить? – нетерпеливо спросил Даниял, отхлебывая густую пену с горячего, терпкого напитка, сразу напомнившего ему Родину.
- Не будем спешить, – неторопливо ответил Сабир. – Моя рекомендация, конечно, многого стоит, но в таких делах недостаточна. Вас должны проверить – и здесь, и там, откуда вы приехали. Если все срастется, подобрать вам место для работы. Вы ведь еще даже не легализовались?
Отец с сыном переглянулись.
Юсуф пожал плечом, не очень понимая, что от него хотят.
- Вы получите во временное пользование жилье, – сказал Сабир. – Оставьте мне свои паспорта и билет с самолета. Мой человек, как хозяин квартиры, вас зарегистрирует. На это уйдет несколько дней. Корешок, который я вам передам, будете всегда носить при себе с паспортом. В Москве с этим строго. Могут остановить прямо на улице и потребовать показать паспорт и регистрацию.
- Сабир, мы хотели бы посетить мечеть, – сказал Юсуф. – Подскажи, какую и как туда добраться.
- Московскую соборную, конечно. Если на метро, то от Сокола доедете до Белорусской, сделаете пересадку на Кольцевую и – до Проспекта мира. Правильное решение. Погуляйте по Москве, осмотритесь, освойтесь. А я с вами сам свяжусь. Не забудьте оставить паспорта.
- Ас-сайид Сабир, вы же сказали, что на улице нас могут остановить. А у нас не будет паспортов, – засомневался Даниял.
- У вас есть другой вариант? Если боитесь, не ходите пока по Москве, посидите дома, у родственников. С регистрацией попробую ускорить.
По дороге к метро Даниял спросил отца:
- Может действительно не будем светиться и посидим дома?
- Э-э, нет, я не выдержу, – заупрямился Юсуф. – Тебе что, ты утыкаешься в свой планшет, и тебя нет – весь с потрохами в интернете. А мне чем прикажешь заняться? И потом, мы должны очиститься. Едем на этот... как его... Проспект Мира.
Сидя в вагоне подземного поезда, Даниял нашел через интернет на своем айфоне Московскую соборную мечеть и, показав отцу ее изображение, поделился тем, что ему удалось там почерпнуть:
- Оказывается это одна из крупнейших и высочайших мечетей не только в России, но и во всей Европе. Ее заново отстроили и открыли только в позапрошлом году, к Курбан-байраму. И вмещает она до десяти тысяч верующих. В ней, как и прежде, располагается резиденция Совета муфтиев России. Так что твой Сабир нам дал хороший совет.
Выйдя из метро, они огляделись по сторонам и сразу увидели то, что искали – два минарета, вонзавшихся в небо конусообразными золочеными шпилями. Так что ни искать, ни спрашивать прохожих им не пришлось. Подземный переход, широкая дорога к круглому зданию Олимпийского комплекса – и перед ними открылась бело-голубая мечеть, выполненная в классическом византийском стиле и украшенная огромным куполом-гамбизом, тоже покрытым сусальным золотом. Куполов, больших и маленьких, можно было насчитать штук девять. И все, включая шпили минаретов, заканчивались милым их сердцу золотым полумесяцем, для немусульманина больше похожего на серп.
Народу в мечети было совсем немного. Отец с сыном совершили омовение и, пройдя мимо библиотеки, музея и выставочной галереи, вступили в огромный молельный зал со стенами, сплошь покрытыми искусной резьбой по камню и дереву.
Устроились на ковре – лицом к предполагаемой Мекке. Заметив, что отец восхищенно разглядывает гигантскую хрустальную люстру у себя над головой, Даниял шепнул:
- Эта люстра – подарок Турции. Как думаешь, сколько она может весить? – Так как отец лишь пожал плечами, сам же и ответил: – Полторы тонны. Полсотни турецких мастеров собирали ее целых три месяца... Кстати, ковры под нами тоже турецкие.
Раздался голос муэдзина, призывавший правоверных к дневному намазу (по-арабски саляту). Громкий, торжественный и проникновенный одновременно, он разом наполнил все, что их окружало, каким-то магическим смыслом. Даниял и Юсуф упали ниц...
Глава 7
Под вечер, заперев Киру дома, Марина заглянула к бабе Ане, узнать о подвергшейся нападению соседке.
- На больничной койке пока, – сообщила та. – Я была у нее сегодня. Отвезла ей куриный бульончик, паровые котлетки домашние, компотик. Поговорила с доктором. Обещал через пару дней домой отпустить. Выкарабкалась Варварушка. Сокрушается только, что охламон этот унес ее любимую сумку.
- А в сумке что-нибудь ценное было?
- Да какие там ценности! Много денег у нее при себе никогда не бывает. Пенсию ей на дом носят. Берет только то, что в магазине потратит. А сумка старая совсем была. Он ведь ее, наверняка, в первую попавшуюся мусорку и выбросил. На кой лях она ему. А Варя к ней привыкла, как привыкают к старому доброму другу. Я сама такая...
Марина по опыту знала, что если проявить внимание и начать выслушивать все причитания и рассуждения старушки, то им не будет конца.
- В больницу к тете Варе, к сожалению, зайти не смогу – Киру оставить не с кем, – со вздохом сказала она, шагнув к двери. – А как домой вернется, обязательно навещу.
- Узнать бы у кого, поймали этого мерзавца аль нет, – остановила ее баба Аня. – Может в участок позвонить? А еще лучше – нашему новому соседу. Тот наверняка знает.
- Может и знает, да беспокоить не хочу.
- Никакое это не беспокойство. Коли он теперь наш сосед – пусть помогает. Ты позвони, позвони, – подначивала Марину старушка.
- Нет. Не буду, – уперлась Марина.
- Э-э, деваха, да ты к нему неровно дышишь! – хитро прищурилась баба Аня. – Вон – аж покраснела.
- Да бросьте вы! – отмахнулась Марина. И покраснела еще больше.
- А что. Он мне в тот день шибко понравился. Мужик что надо. Деловой. Волевой. Симпатичный.
- Баба Аня, я вам уже говорила, для меня эта тема закрыта. Все. Я побежала.
Вернувшись домой, она ходила из угла в угол сама не своя, злясь на себя и не понимая, с чего ее вдруг разобрало и почему ей так нестерпимо плохо. Если уж баба Аня заметила это, значит мог заметить и Аркадий, несмотря на ее старания держаться с ним холодно и официально.
Марине вспомнилось, как когда-то, со всем безрассудством неопытной девчонки она влюбилась в Степана, доверилась ему. Как стояла, млея от счастья, в подвенечном платье, уверенная, что вступает в новую жизнь, в которой будут только он, она и их дети. Вспомнила их медовый месяц и трогательно-смешные слова, которые он нашептывал ей по ночам... Потом, с появлением ребенка, вся любовь куда-то улетучилась. Ей на смену пришли бессонные ночи, однообразные будни, раздражение, ссоры... отчуждение, пока в один прекрасный день и это не оборвалось. Он бросил их с Кирой подло, трусливо. Он предал их.
Но если родной отец не выдержал и сбежал от собственного проблемного ребенка, то чего можно ждать от чужого мужчины? Кто захочет связать с ними свою жизнь? А коли так, то и она никого не хочет. Потому что не допустит... не должна допустить, чтобы ей еще раз сделали больно.
Глава 8
Сабир сдержал слово и через несколько дней снова позвал к себе Юсуфа и Данияла.
- Ну как, смогли посетить здешнюю мечеть? – поинтересовался он. И после того, как гости поделились своими впечатлениями, проворчал: - Чтобы наши мечети не лезли особо в глаза христианскому большинству, их раскрашивают в привычные для их собственных церквей цвета, называя это «колоритом российского ислама». Никто не протестует, потому что в России основная масса мусульман это их бывшие сограждане из бывших советских республик – так называемые, этнические мусульмане. Заблудшие овцы Аллаха с отнятой верой, то есть безбожники. Наши эмигранты заново учат их уму разуму... Ладно. Перейдем к делу.
Вернув им паспорта вместе с регистрационными талонами, Сабир сообщил, что проверка прошла благополучно и они могут приступать к работе.
- Для тебя, Даниял, есть подходящее поле деятельности, – сказал он. – Несколько полуготовых кандидатов поступают в полное твое распоряжение. Возможно и пополнение. Покажи на что ты способен на деле. Будешь работать в паре с рекрутером под нашим надзором. Я сброшу на твой айфон адрес. Завтра в десять рекрутер будет ждать тебя там. Познакомитесь, обсудите детали. Часы работы определишь сам... Всё. Я тебя больше не задерживаю. Ялла салям. – Сделав внушительную паузу, он повернулся к Юсуфу. – А ты, дорогой, можешь прямо сейчас проехать в лабораторию. Мой доверенный человечек отвезет тебя – один не найдешь, да и и не попадешь, куда надо. Оттуда – обратно ко мне. Поделимся соображениями. Заодно и завершим ваш жилищный вопрос.
- Я бы тоже хотел поехать с отцом, – подал голос Даниял.
- Лэ! – последовал резкий отказ с соответствующим жестом. – Каждый должен делать свое дело и не совать нос в дела других – таково наше кредо.
- Разве то, чему мы себя посвящаем, не наше общее дело?
- Дэн! Придержи коней, – одернул сына Юсуф.
Проигнорировав дерзкий – на его взгляд – выпад, Сабир обронил:
- Повторяю: На сегодня ты свободен, сын Юсуфа. МаассалЯма.
Глава 9
Занятия в школе еще не кончились, медпункт с утра пустовал и работы на сегодня не предвиделось. Чтобы скоротать время в ожидании дочери, Марина решила «подышать свежим воздухом» - понятие для такого загазованного города, как Москва, явно устаревшее, но не утратившее своего первоначального смысла.
Школьный двор ни просторным, ни зеленым не назовешь, зато прямо через дорогу начинался сквер, что вполне компенсировало потребности школьников в общении с природой. Туда-то Марина и направилась. Погруженная в свои невеселые мысли, она механически передвигала ноги, не слишком задумываясь, куда идет и зачем.
День выдался пасмурный, вот-вот небо, как и она сама, разразится слезами. Но если небесные слезы приносят очищение и жизнь, то ее невыплаканные слезы стопудовой тяжестью оседают где-то глубоко внутри. Беспросветность унылой и однообразной жизни угнетала ее, заставляла себя жалеть. Разве о такой жизни она мечтала? Разве готовила себя в вечные няньки безучастной ко всему горе-дочери, непонятной, недоступной, отчужденной, живущей и не живущей на этом свете.
И ладно бы только нянька. Она живет затворницей в домашнем аду, которому нет и не предвидется конца. Кому, спрашивается, нужна такая жизнь? Ее несчастной Кире? Или может ей самой? Да она давно бы уже наложила на себя руки, если бы не жалела дочь, у которой нет никого кроме нее. Хотя... Если дочь останется сиротой, ее определят в приют или детский дом для слабоумных. А учитывая, что Кира вся внутри себя, она этого даже не заметит. Не заметит, что матери больше нет рядом и что кто-то другой поставит перед ней тарелку с едой.
Разговаривая сама с собой, Марина опустилась на скамейку. Дурманящий аромат сирени плыл над аллеями парка, но Марина не замечала ни объятых весенним цветением кустов, ни их благоухания.
Даже здесь, в городском сквере, вокруг нее ни души, подумалось ей. Этот безмолвный вакуум преследует ее повсюду, не только ночью, но и днем. Она и на работе в основном сидит одна в своем белом, как саван, кабинетике в ожидании, когда приведут к ней с какой-нибудь пустяшной царапиной такую же полоумную, как ее дочь... А теперь вот с появлением Аркадия ее душевные раны заныли с удвоенной силой, как подагра у бабы Ани с наступлением дождей.
Погруженная в свои мрачные мысли, Марина не заметила, как подошла к ней незнакомая девушка, возникшая словно из ниоткуда. И хотя все скамейки в сквере стояли пустыми, она почему-то решила выбрать именно ту, на которой сидела Марина. Может тоже, как она, изнывает от одиночества и ищет общения?
Девушка действительно заговорила:
- Простите, вы не возражаете, если я посижу рядом с вами?
Марина пожала плечом и не слишком приветливо буркнула:
- Посидите. Только вряд ли вам доставит это удовольствие. Для общения у меня слишком пакостное настроение.
- Я заметила. Потому и решила подойти, – последовал неожиданный ответ.
- Вот как? – Марина почти с любопытством более внимательно взглянула на нежданную собеседницу.
- Знаете, когда у самого в душе бардак, безошибочно угадываешь «сестру по несчастью».
- А у вас-то с чего этот самый «бардак»? Вы такая молодая и привлекательная.
- Можно подумать, что вы не молодая и не привлекательная. Возраст и внешность, увы, не помощники, когда продажная фортуна показывает тебе вместо улыбки голый зад.
- Наверняка парень вас бросил. Или изменил. Ну и наплюйте на него. У вас их еще будет вагон и маленькая тележка.
- Да не до парней мне. Все гораздо серьезнее. И безнадежнее... – Девушка сама себя остановила на полуслове. Отвернулась и виновато пробормотала: - Чего это меня вдруг понесло. У вас у самой, я вижу, проблем хватает, а я гружу вас своими. Извините. Я лучше пойду.
Марина открыла было рот, чтобы остановить ее, но девушка исчезла так же быстро и неожиданно, как и появилась. Озадаченно пожав плечом, она направилась назад, к школе.
Навстречу ей уже шли родители со своими «неадекватными» отпрысками. Значит занятия кончились. Ждать Киру у школы было бы бесполезно. Она, как и другие, ей подобные, не в состоянии сообразить самостоятельно, куда и когда ей следует идти. Поэтому родители ежедневно приходят за учениками их школы прямо в классы, иногда насильно выдергивая их из-за парты. Кира не составляла исключения...
В душном, переполненном людьми автобусе Марине чудилось, что каждый – откровенно или исподтишка – пялится на ее дочь. То же самое испытывала она, проходя через двор к своему подъезду. В их дворе и взрослые, и дети давно уже привыкли к Кире и попросту не обращали на нее внимания. Но у Марины выработался настоящий комплекс, подогреваемый мнительностью. Ей казалось, что все вокруг обращают на них с дочерью внимание, жалеют, сочувствуют или в тайне насмехаются. Это было похоже на паранойю.
Глава 10
Человек Сабира по имени Каюм отвез Юсуфа в Кузьминки, в одну из ближайших «галерок» Москвы, интенсивно заселяемых эмигрантами и беженцами с Востока. Дом, перед которым они остановились, был ничем не примечателен, такой же, как десятки других вокруг.
- Запоминайте, – деревянным голосом сказал Каюм. – Со следующего раза будете добираться самостоятельно. Дом номер два дробь три. Подъезд седьмой, со двора. Нам надо найти сначала дворника.
Дворник нашелся сам. Довольно цивильного вида азиат подметал проезжую часть двора перед домом №2/3. Нетрудно было догадаться, что эта работа для него просто прикрытие.
- Салям, Гафур!
- Ва-алейкум, Каюм.
- Тебя предупредили, что я привезу сегодня инженера-консультанта. Он перед тобой.
- Ассаляму ‘алейкум. – По правилам восточного этикета Юсуф, как старший, первым приветствовал незнакомца с легким наклоном головы.
- Ва-алейкум ас-салям, – ответил Гафур.
Передав Юсуфа дворнику, Каюм сказал, что будет ждать его в машине, и ушел. А Гафур взял на себя роль провожатого.
В подъезде со стенами, изрисованными и исписанными граффити, они обогнули лифтовую шахту и спустились по крутой лестнице в подвал. На железной двери табличка: «Котельная. Посторонним вход воспрещен». Гафур открыл дверь своим ключом и снова запер ее изнутри.
Пройдя несколько узких коридоров-лабиринтов под сводами из труб, они остановились перед еще одной железной дверью. Фалангой пальца Гафур выдал по ней какую-то замысловатую дробь. Послышался щелчок и дверь отворилась. Щуплый, лопоухий азиат, казалось, просверлил незнакомца насквозь острым, как шило, взглядом. Его плешивая голова лоснилась от жира и пота.
После того как процедура приветствий и представлений была завершена, дворник передал Юсуфу персональную связку ключей на никелированном колечке, предупредив, что входная дверь на ночь запирается на два замка, и ушел.
Со скрежетом и щелчком закрылась за ним железная дверь. Оставшись одни, Юсуф и Валид, как звали лопоухого, откровенно разглядывали друг друга. Юсуф не мог преодолеть неконтролируемую неприязнь, с первого взгляда возникшую у него к напарнику. Его до чертиков раздражала потная макушка и торчащие в разные стороны, красные на просвет уши этой амбарной крысы.
- В подвале кроме нас никого больше нет? – поинтересовался Юсуф.
- До сих пор я был тут один, не считая крыс, – ответил Валид. – Теперь нас будет двое... плюс крысы.
- А Гафур где обитает?
- Его персональная коморка напротив первой железной двери. Не волнуйтесь, тут спокойно. Наши «спонсоры» сумели убедить ЖэКаКу...
- Кого убедить? – не понял Юсуф.
Жилищно-коммунальную компанию района – что в этом подъезде лучше обойтись без двуногих крыс, которыми под завязку забиты подвалы всех домов в округе.
- Это ты о ком?
- О гастарбайтерах, о ком же еще. Их тут по сотне на подвал. Спят на двухярусных нарах, по дюжине человек в одной коморке.
- Говоришь, спонсоры убедили? Разве это не безопасный ход?
- Не боись, они знают, что делают,– терпеливо отвечал на все вопросы новичка лопоухий. – Поселили в этом доме для виду одну семью, и глава той семьи, уже как жилец дома, потребовал не забивать всяким сбродом подвал, объяснив это тем, что боится за своих несовершеннолетних дочерей. И пригрозил, что в случае отказа подаст на компанию в суд. ЖэКаКе это было, конечно же, ни к чему. Ведь каждый гастарбайтер платит ей за нелегальный ночлег 500 рублей в месяц. ЖэКаКа деньги лопатой гребет. Вот ихний начальник и предпочел быть сговорчивым. А чтоб не очень расстраивался, «жилец» ему хорошо заплатил. Так что меня тут до сих пор никто пока не тревожил.
- Ну что ж, ситуация более не менее ясна... Осталось притереться друг к другу, – ворчливо пробормотал Юсуф. – Давай посмотрим для начала, с чем ты работаешь.
- С ТНТ работаю. Вон – в пакете. – Валид острым подбородком указал в угол.
Юсуф вскрыл плотный бумажный пакет, заглянул внутрь, проверил наощупь желтоватое кристаллическое вещество.
- Понимаю, с ним возни меньше и отливать легко, если он плавится даже в горячей воде – тяп-ляп и готово. Как все, так и мы, верно? А если пораскинуть мозгами? Может что пооригинальнее придумаем?
Лопоухий угрюмо молчал, в свою очередь недовольный тем, что над ним поставили начальника.
- Где взял?
- С Охтинского химзавода, – зло огрызнулся Валид. – Договорился там с одним вахлаком – втихаря с черного хода выносит. Ради этого приходится в Питер гонять. Зато качество гарантировано. Если это называется тяп-ляп...
- Ладно-ладно, не обижайся. Покумекаем еще.
Юсуф прошелся по подвалу, подумав про себя, долго ли он здесь, в грязи и в сырости, на бетонном полу выдержит. Заглянул во все углы, покрытые многолетней пылью, во все пакеты и ящики, в основном пустые, и мимоходом поинтересовался:
- А кроме ТНТ?
- Начинал с двуперекиси ацетона, – буркнул лопоухий. – Думал, обойдусь без головной боли – зашел в любой хозяйственный магазин, купил перекись водорода и ацетон – и все дела. А потом, как намаялся с приготовлением, особенно – с пластификацией... Да еще ведь и прессовать ее, заразу, надо для лучшей детонации. Пару раз чудом сам не подорвался. Вот! – Он закатал рукава толстовки и показал «новенькому» грубо зарубцевавшиеся ожоги. – Решил: а ну ее к ляху. И перешел на тротил.
- Так-то оно так, – в раздумье проговорил Юсуф. – Зато двуперекись обнаружить нельзя. А вот всякие там тротилы, пластиты, гексогены, аммоналы любая специально обученная собака сразу унюхает. К тому же тротил не пластифицируется в домашних условиях. А значит для нас мало пригоден. Так что у меня вот какое предложение будет: двуперекись ацетона в компании с аммоналом. Что нам нужно, чтобы получить аммонал, знаешь?
- А то! Аммиачная селитра, уголь, алюминиевый порошок.
- Верно. Подкованный, как погляжу. А детонатором будет у нас двуперекись ацетона. Так мы и экономию наведем, и руки сбережем... Сам-то ты что используешь в качестве детонатора?
Лопоухий кивнул в сторону стеллажа, где стояла небольшая картонная коробка. Юсуф заглянул внутрь. В ящике были сложены обыкновенные лампочки, каждая в своей упаковке.
- Понятно. Берешь готовый продукт – вольфрамовую нить.
- А чего зря мудрить. Разбиваю лампочку, освобождаю спираль, обмазываю легко воспламеняющейся взрывчаткой и детонатор готов. Проверенная штука. Работает безотказно.
- Но нам нужны детонаторы двух видов – химического и механического воздействия.
- Механического это как?
- По типу бойка в пистолете. Одним словом, разберемся.
От долгого стояния на ногах спина Юсуфа взбунтовалась, заявив о себе резкой болью в пояснице. Отыскав глазами табурет, он с кряхтением опустился на него.
- Хотелось бы, конечно, что-нибудь помощнее. С-4, например. Из него, к тому же можно слепить все, что угодно, – размышлял он вслух.
- С-4 поди достань. Да и мощность в нашем случае – дело второе, – возразил лопоухий. – Важнее начинка.
- Кстати о наполнителях. Ты какими пользуешься?
- Да какими придется. Какие смогу достать. Гвозди, шурупы, винты, шайбы, гайки, куски толстой проволоки. Еще лучше иглы. Особенно пластиковые. Их рентген не засекает.
- А по-мне так ничего нет лучше стальных шариков из подшипников, от 3 до 7 миллиметров в диаметре. Если суметь достать.
- В Москве сейчас все, что хочешь, достать можно. И на заводах для этого не обязательно светиться. Даже по рынкам стройматериалов таскаться не надо. Выходишь в интернет и прямо с сайта заказываешь то, что тебе надо, любого диаметра, в любых количествах и в любую точку России. «Подшипник.ру» сайт называется.
- Отлично! Только ведь ты адрес доставки должен дать. Выходит – все-таки засветишься.
Лопоухий в замешательстве поскреб лысый череп:
- Выходит так. В общем это не вопрос. Достану.
Легкий шорох привлек внимание Юсуфа. Он резко повернулся на звук и увидел большую тощую крысу. Нагло усевшись в углу на задние лапы, передними она мыла или отчищала от чего-то себе мордочку.
- Так, еще одна... «амбарная», – пробурчал Юсуф.
Прояснив для себя все интересовавшие его вопросы, он тяжело поднялся, тоном начальника наказав Валиду не опаздывать, так как уже с утра намеревался приступить непосредственно к работе. Юсуфу было крайне важно, чтобы его единственный подчиненный не догадался, что он никогда прежде не занимался изготовлением поясов для шахидов, что все свои сведения он почерпнул накануне из интернета – с помощью Данияла. В остальном же – он не сомневался, что его специальность и опыт работы на химзаводе сослужат необходимую службу.
- Окажи любезность, Валид, проводи до выходной двери, – попросил он. – А то с непривычки заплутаюсь в ваших подземных лабиринтах.
Каюм, задремавший на водительском месте в ожидании Юсуфа, по-военному стряхнул сонливость и включил зажигание. Обратно ехали тоже молча, каждый думая о своем...
Глава 11
Мысли Марины возвращались к странной девушке, подсевшей к ней накануне и так внезапно оборвавшей едва начавшийся разговор. Недосказанное всегда интригует. Поэтому в свой следующий перерыв она снова отправилась в сквер в надежде встретить там незнакомку. Ее надежды неожиданно оправдались. Девушка одиноко сидела на той же скамейке, будто поджидала ее. Теперь уже Марина сама подошла к ней и с легкой улыбкой проговорила:
- Вы не возражаете, если я посижу рядом с вами?
- Вряд ли вам доставит это удовольствие. Для общения у меня слишком пакостное настроение, – ответила та.
Обе рассмеялись.
- Земфира, – протянув руку, представилась девушка.
- Марина.
- Я знаю.
Марина удивленно воззрилась на нее.
- Вы – медработник этой школы, – небрежным жестом она указала на трехэтажное кирпичное здание по ту сторону улицы. И объяснила: – Я видела вас там несколько раз – в белом халате.
- А что вы-то забыли в этой школе?
- Своего брата, – трагическим голосом ответила Земфира.
- Ваш брат учится в нашей школе?
- Именно.
Обе надолго замолчали. Наконец, Марина сказала:
- Выходит, друзья по несчастью?
- Ну! А я что говорила?
- А почему вы приходите за ним, а не ваш отец или мать?
- Наши родители приказали долго жить...
- Соболезную, – посочувствовала Марина.
- Пособолезнуйте вдвойне. Потому что сами-то они «ушли на покой», а братца моего с церебральным параличом взвалили на мои «хрупкие девичьи плечи». Вот и вожу его каждый день туда и обратно. А потом всю оставшуюся часть дня нянчусь с ним. Штаны ему спускаю перед унитазом. Одеваю, раздеваю, кормлю, купаю. Ну и так далее. Только в те несколько часов, что он здесь, я и чувствую, что живу. А в остальное время... хоть в петлю головой.
Марина посмотрела на свою новую знакомую совсем другими глазами.
- Да мы с вами друзья по несчастью уже на все сто, – пробормотала она. – По крайней мере, ситуации у нас схожие.
- И это знаю. Видела вас с дочерью в школе... Потому, честно говоря, и подошла. Ведь вы, как никто, поймете, каково мне. – И, придвинувшись ближе, девушка продолжила почти скороговоркой. – Но ведь им – моему братцу и вашей дочке – сто раз наплевать на все наши муки, верно? Они их в упор не видят. Мой только слюни вожжами пускает, потому как рот закрытым держать не может. Ну да, в этом уродливом, сведенном вечной судорогой теле живет ясный ум, я бы сказала, даже слишком полноценный ум. А кому он нужен-то, его ум, в такой обертке? Мне? Вам? Ему самому? И кто вообще сказал, что кто-то должен тратить на таких, как они, свои жизни – целиком, без остатка? Я не хочу. Не могу больше. Сил моих нет... А! Лучше я помолчу. А то меня как понесет – не остановите... Ой, мне пора! У брата последний урок на исходе. Марина, приходите завтра опять. Поболтаем. Хоть душу отведем.
- Обязательно приду.
Глядя ей вслед, Марина пыталась припомнить школьника с церебральным параличом. Собственно, у них таких с полдюжины наберется. Интересно, который из них ее брат? Нет, она не могла бы сказать, что на душе у нее полегчало от того, что нашелся кто-то еще более несчастный, чем она, но плакать расхотелось.
Глава 12
- Ну что? – прищурясь, спросил Сабир.
- Если спрашиваешь о месте, могло бы быть и получше, – ворчливо заметил Юсуф. – Грязь, сырость, крысы.
- А ты думал, что будешь заниматься этим в люксе Метрополя? – съязвил Сабир.
- Да понятно все. Это я так. Возраст у меня для сырых подвалов уже не слишком подходящий.
- Так ведь не навсегда же. Ладно. К делу. Какие есть конкретные предложения?
- Насколько я понял, вам сейчас нужны только пояса для шахидов?
- Правильно понял. И..?
- Сначала о «сырье»... Я перебрал несколько вариантов, но думаю остановиться на пластите из гексогена и пластификаторе церизина.
- Почему именно на них? Чем они лучше того же тротила?
- Мощность больше – полтора килограмма в тротиловом эквиваленте. Есть у гексогена и еще одно преимущество – более высокая бризантность.
- А это еще что за фигня? – не понял Сабир.
- Скорость образования газов во время взрыва.
- Ладно, тебе виднее. И с наполнителями разобрался?
- А как же. Будем использовать в качестве шрапнели стальные шарики. Болты и гайки – непрофессионально. Каждый шарик, считай, сработает, как одна пуля.
- Ты мне Америку не открывай. Мы тут не в нарды играем. Ну а обший вес всего пояса? Смотри не перестарайся с шариками. Они ведь тяжелые. Эти неверные стали слишком бдительны. На улицах и особенно в общественных местах на каждого брюнета или брюнетку смотрят сквозь увеличительное стекло, как на потенциальную ходячую бомбу. Да еще и камеры везде понаставили.Так что подарочки наши не должны раньше времени бросаться в глаза.
- Не волнуйся, Сабир, я позабочусь о том, чтобы вес каждого пояса не превысил пяти килограммов.
- Хорошо... Хорошо. Я доволен, хабиби Юсуф. Работай. Твой приезд нам очень кстати. Теперь можно поговорить и о бытовых удобствах...
Вернулся Юсуф уже под вечер, в отличном настроении, и с порога объявил:
- Рашид, Лейла! Мы оценили ваше гостеприимство, афуан*. Завтра с утра мы с Дэном от вас съезжаем. У нас теперь будет собственное жилье.
- Это как? – поразился Рашид. – В Москве получить квартиру – дело хлопотное. И дорогое.
- Так ведь мы не покупаем. На черта нам недвижимость в этом проклятом городе, – сверкнул глазами Юсуф. – Нам ее друзья одолжили. На время. Надеюсь, мы скоро вернемся домой. Ин ша'а Ллах.
- Ин ша'а Ллах, – как эхо повторил Рашид.
Лейла хранила молчание. Она по-своему понимала этот излюбленный возглас ее народа: «на все воля Аллаха».
Несмотря на то, что день выдался жаркий, Даниял оделся на свою первую встречу с группой во все черное – черные джинсы, черный пуловер. Он знал, что так производит на собеседников, особенно женского пола, наиболее сильное впечатление. Обладая привлекательной внешностью, ярко выраженной сексуальностью, магнетическим взглядом стальных, холодных глаз, он с легкостью подчинял себе доверившихся ему людей – завораживал, притягивал, подавлял. А профессиональные знания в области психологии служили хорошим дополнением к его врожденным качестам. Он ликовал от того, что у него появилась возможность не только осуществить свой тайный замысел, но и в очередной раз проверить свои чары. Впрочем на его лице это никак не отражалось.
Добавить комментарий