Смех или грех?  Ответ Юрию Колкеру

Если вы действительно считаете, что это лучшие стихи о войне, то, похоже, вы умудрились родиться с валенком вместо головы.
Хоть бы Левитанского почитали.

Хочу выступить в поддержку атакованного изо всех щелей Юрия Колкера. Который, впрочем, чересчур снисходителен к покойному Ионе Дегену. Ибо, во-первых, в стихотворении описано не только мародёрство, но и нечто, ещё более гнусное: глумление над умирающим. И, во-вторых, в этом случае нет никаких оснований проводить различие между автором и его лирическим героем. Деген не обладал богатой фантазией и всегда рассказывал только о событиях, произошедших с ним лично. В чём нетрудно убедиться, ознакомившись с его прозой: пересказ реальных историй перемежается там лишь обильным самовосхвалением (в последнем он весьма сходен со своим издателем, г-ном Берковичем).

Фи, Семен, не ожидал. Как профессиональный литератор, Вы могли бы, кажется, научиться излагать свои мысли, не прибегая к мелкому хамству типа "хари" или прозрачных медицинских намеков. Удивлен был и Вашей вопиющей безграмотностью (слова "по-простому" и "по-рабочему" пишутся через дефис, а "насчет" в данном контексте пишется слитно). Что касается Дегена-младшего, то после обвинения меня во лжи не вижу причин с ним церемониться; передайте, пожалуйста, этому Юре, что к его фамилии очень подошла бы добавка "ерат" (хоть это, конечно, и напрашивается).
Поехали дальше. Общался я с г-ном Дегеном, совсем еще не покойным лет 8 или 10 назад, только на интернете. Написав "в лицо", имел в виду, что отправил свои соображения непосредственно самому Дегену. Как он отреагировал (это ответ Theteacha): спустил на меня свору своих прихлебателей и жополизов.
Между прочим, чести быть знакомым с Юрием Колкером не имел. Похоже, Вы не способны уразуметь, что стихотворение Дегена вызывает омерзение у разных, не связанных между собой людей.
Поминайте лихом.

Дорогой Семён Ефимович! С большим интересом прочитал статью г-на Колкера и Вашу ему отповедь.,  Деген гениален и как содат,. и как поэт, и как литератор, и как врач, и как учёный. Присоединяюсь к Вашим соболезнованиям тем, кто это не понял, не прочувствовал, оказался вне сферы представлений о масштабе Дегена, как человека, как творческой личности.

Что касается его фронтового стиха  «Мой товарищ...», то этот стих поразителен и глубиной трагедии, уместившийся в своём страшном проявлении на восьми строчках, и в пронзительном реализме.боевого эпизода, и, главное, глубоким психологическим обнажением свойства войны изменять естественные представления о гуманности в пользу сиюминутной целесообразности, сделавшейся нормой поведения в боевой обстановке. «Нам ещё наступать предстоит..» и потому снять валенки с умирающего соратника, пока ещё гнутся его неокоченевшие на морозе ноги — поступок вполне разумный, отнюдь не зазорный, тем более, что «товарищ в смертельной агонии..» .,  то есть уже выбит из списка личного состава, а мучиться от холода вдобавок к боли от смертельной раны ему недолго. Подметить и парой фраз типизировать этот холодный рационализм в психологии участников войны, объясняющих целесообразностью по сути тривиальное мародёрство и утрату чувства сопереживания к ещё пару минут назад действующему плечом к плечу  соратнику —  поразительная наблюдательность и проницательность молодого литература. Так я понимаю это стихотворение.

Признаюсь, я поздно обнаружил эту полемику, но, тем не менее, присоединяюсь к ней. Начну с того, что я отношусь с уважением и к Семёну Резнику, и к Юрию Колкеру, но стою всецело на стороне последнего. Как и Колкеру, стихотворение Иона Дегена кажется мне совершенно кощунственным, если не сказать - гнусным. Это моя точка зрения, основанная на моём мироощущении, на моих ценностях и на моей совести. Понимаю, что существует и иная точка зрения, имеющая место быть наравне с моей. Это, впрочем, не даёт повода для битвы (или, скорей. драки) мнений, вроде той, что устроил здесь Семён Резник, с иронией и сарказмом, граничащим с оскорблениями. Здесь нет правых и неправых, и не надо ломать копья и поносить друг друга.

Тому, о чём написано стихотворение Дегена, нет оправдания. Автор, ничуть не сожалея об умирающем товарище, греет ладони над его (товарища) дымящейся кровью, уговаривает его не плакать, не стонать и намеревается снять с него валенки, якобы - “на память”. Вместо того, чтобы оставить себе, по-человечески, на память фотографию или документ товарища, посмотреть, нет ли у того в кармане домашнего адреса, чтобы сообщить родным о его смерти. Нет, непременно - валенки, оправдываясь тем, что сам ещё жив и “ещё наступать предстоит”. Бог с автором, но нельзя ли всё это мародёрство совершать, сперва закрыв товарищу глаза?..

Стихотворение написано в декабре 1944-го года, Иону Дегену недавно исполнилось 19 лет, он уже младший лейтенант и командир танка. В то время, на пороге 1945-го, победного, года, снабжение Красной Армии, я думаю, было таким, что никакой нужды в валенках погибшего товарища не было. С другой стороны, автор проводил почти всё время в танке, и вряд ли - в валенках, хотя допустим, что именно в них, но он не служил в пехоте и не мог износить свои валенки до такой степени, что приспела нужда снять их с умирающего товарища. Бред какой-то. Скорее всего, здесь имеет место юношеская бравада и некий эпатаж, поэтическое “упоение в бою”. О таком состоянии когда-то хорошо сказал Сергей Довлатов: “Лёгкая п...доватость - украшение юношества”.

Такая трактовка стихотворения кажется мне единственно правильной и даже, может быть, оправдывающей это самое стихотворение, но тогда вызывает удивление тот факт, что автор - Ион Деген - никак её (трактовку) не подтвердил. Чем и вызвал нескончаемую полемику по этому поводу.

Добавлю ещё вот что. Мало того, что Семён Резник направил свой, мягко говоря, сарказм на Юрия Колкера, он ещё обрушился на читателя (или - комментатора) Саула Колдобского за то, что тот осмелился не согласиться с его, Резника, выступлением. Какое значение имеют местонахождение или личность читателя для дискуссии или обсуждения вопроса? Почему надо непременно унижать оппонента и поливать его непристойностями? Литератору Семёну Резнику следует считаться не только со своим, как ему кажется, единственно правильным мнением, но уважать также и чужое мнение, пусть даже читателя неизвестного и не награждённого талантами. 

С искренним уважением,Наум Сагаловский.