Хотя день уже и клонился к вечеру, жара стояла — не продохнуть. Потому как это было второе августа, Кундуз, а он хоть и на севере, но — Афганистана. Как говорил комбриг: "Нормальный мужик всегда найдет себе тёпленькое местечко!" К тому же бригада стояла на краю аэродрома, т.е. ни деревца, ни кустика — только потрескавшаяся сухая глина и бетон.
И началась она прямо с утра. В ванную пулей влетел кот и тут
же вылетел. От неожиданности Яша споткнулся, зубной протез выскользнул из рук
прямо в унитаз, а Яша, стараясь удержать равновесие, опёрся на ручку спуска
воды, и протез с урчанием исчез в недрах канализации. Пятьсот долларов, неделя
работы.
А ведь на вечер Яша был приглашён на день рождения! Если честно,
идти было не очень обязательно. Но и дома оставаться не хотелось, надоело сидеть
одному и смотреть в этот ящик, где с утра до вечера тебе объясняют, как нехорошо
— О’кей! Как насчёт адреса? Или челночным поиском, используя
врожденный нюх? Так я не легавая собака, я скорее лошадь!
— Ты не знаешь миссис Капчиц?! — по голосу чувствуется, что
у нашего диспетчера Тома Батлера глаза вылезли на лоб. — Её знают все!
Том проработал в “Бест Паратранс” больше, чем я живу в Америке.
Том знает всех. А я всего неделю знаю самого Тома, я только устроился на эту
работу и не знаю еще ничего, и вообще у меня — время ланча, о чем я с радостью
напоминаю Тому.
Афган явно не хотел отпускать
его: уже сданы все документы, имущество, оружие, собран чемодан, пропиты с друзьями
все деньги, отложенные на прощание — а дожди всё идут, и вертолёты нахохлились,
опустив руки-лопасти к земле. Февраль, обычная афганская зима. И лётчики пьют,
и синоптики в аэропорту ничего хорошего не обещают...
Пора
принимать решение. Конечно, все понимают: идти в колонне, да еще и без оружия,
— не подарок, колонны обстреливают каждый день. Обычное дело. Но для него, капитана
...И здесь мне не повезло: снега
нет. Хотел где-нибудь на пустынном пляже слепить Снеговика, выпить с ним по-братски,
поговорить душевно. Да вот беда — нет снега. Придется опять пить в одиночку. В
новогоднюю ночь. Впервые в жизни. Впрочем, мне никто и не нужен... Вру, конечно
— нужен-то, нужен, да нет никого. Не то чтобы совсем уж нет, а как в песне — “разнообразные
не те”. Словом, иных уж нет, а те... Разметала нас судьба во все стороны. Как
осколки взорвавшейся гранаты. Коля во Флориде, Лешка в Бостоне, Гришка в Израиле,
Мод – это искушение героя, его соблазн, говоря библейскими параллелями, - его Лилит. И герой в этой ситуации не остается безучастным, он живой человек, и как всякий живой человек, тянется к красоте, капризу, изысканности. Тема красоты как некой параллели к ригоризму и религиозной морали проходит через весь фильм. Иначе как истолковать сказочно прекрасный скрипичный концерт Моцарта, звучащий в исполнении Леонида Когана, на чье выступление в канун Рождества направились приятели? Кстати, Леонид Коган указан в «действующих лицах» фильма...
Этот вопрос снова встал на недавней программе «Наблюдатель», которую вела Фекла Толстая. Разговор шел о двух «Евгениях Онегиных», романе в стихах Пушкина, и опере («лирических сценах») Чайковского. Начну с филолога, Егора Сартакова, доцента МГУ. По его мнению, в «Евгении Онегине» Пушкина главный герой совсем не Онегин. Кто же?-Автор,- отвечает доцент. В доказательство приводится статистика - больше текста в так называемых «лирических отступлениях», чем в рассказе об Онегине. Ой ли? Не подсчитывала, навскидку кажется, что это не так, хотя даже если и так, ни о чем это не говорит...
Главной в спектакле оказалась совсем не опера-сказка, а «психологическая драма», переживания матери и ребенка-аутиста. Спору нет, пели оба на высочайшем уровне, вообще вся музыкальная часть оперы – игра оркестра (дирижер Ален Альтиноглу), пение солистов и хора – не могла не вызвать восхищения. Но действие распределялось неравным образом между тем, что происходило тут, в пространстве, где нашли приют два несчастных человека, и тем, что находилось за прозрачной пеленой, где жила сказка, где жили фантазии юноши о счастливой «полной» семье...
Чай, возникающий и в живописи ("Чаепитие в Мытищах", кустодиевские купчихи, черемонно выкушивающие чай из кузнецовской чашки), упоминается в русской поэзии и восемнадцатого и девятнадцатого столетий, и, понятно, нового и новейшего времени. Особенно примечательна состоящая из стихотворных новелл книга"Самовар" Бориса Садовского, заметного поэта Серебряного века. Далее в мозгу вертятся строки Блока:" За верность старинному чину! За то, чтобы жить не спеша! Авось, и распарит кручину. Хлебнувшая чаю душа!" И мандельштамовское "Чай с солью пили чернецы..." И винокуровское: "Когда в гостях за чашкой чая, Терзая ложечкой лимон..."
300 лет Карло ГОЦЦИ (1720- 1806), великому итальянскому сказочнику-драматургу... Как в русском Серебряном веке его творчество оказалось кстати! Тут у нас и замечательный журнал "Любовь к трем апельсинам", издававшийся доктором Дапертутто (т.е. Мейерхольдом) - в другую эпоху всё это отозвалось в ахматовской "Поэме без героя". Тут,понятно, и "Турандот" Вахтангова. И музыка Прокофьева (а там, у них, Пуччини). И, если вдуматься, великая, по-своему, и для своего (и нынешнего!) времени актуальная сказочная драматургия Евгения Шварца не возникла бы, не будь блистательного венецианского образца...
Я считаю. что счастье в жизни (или скорей полноценная его замена, и - прав Жуковский, заметивший, что мире есть много прекрасных вещей и кроме счастья) - в обладании марксовским двухтомником Афанасия Афанасьевича. И я, редкостный счастливец, обладаю этой радостью ("Радость - Страданье - одно!" Блок) в полуторном размере. Один том - из уцелевших книг погибшей отцовской библиотеки, а двухтомник - мое позднее сладостное приобрения. Обладаю я и разными изданиями советского времени, но консистенция неизбывной радости-страданья в них несколько понижена усилиями цензуры-редактуры.
День рождения Георгия Валентиновича ПЛЕХАНОВА (1856 - 1918). Классика ортодоксального марксизма, революционера и общественного деятеля, литератора. Одновременно интернационалиста и патриота России (во время русско-японской войны событием Конгресса Второго Интернационала стало рукопожатие П. и японского социалиста Сен Катаямы, но в годы мировой войны неприязнь к кайзеровскому милитаризму, к германскому империализму привела П. к оборончеству). Победившая в революции фракция устранила единомышленников П, но лично к нему большевики относились с величайшим пиететом.
Сёмина учётная запись на Фейсбуке была заблокирована, а по электронной почте он получил письмо, помеченное красной биркой особой важности. Оно гласило: Мистер Розен, Мы, Чрезвычайная Комиссия и Глобальный Комитет Блюдения свободы слова (сокращённо ЧК и КГБ), состоящая из самых прогрессивных прогрессистов, установила, что ваше сообщение брызжет ненавистью. Хотя ЧК и КГБ всегда выступает за свободный обмен мнениями и валютой, но не до такой же степени, чтобы идти в разрез с генеральной линией нашего вождя, товарища Цукерберга...
Подписка на рассылку
Подпишитесь на рассылку, чтобы быть в курсе последних новостей журнала ЧАЙКА и получать избранные статьи, опубликованные за неделю.