- А зачем ты за мной подглядывал? - спросила Анна.
Она лежала на подстилке рядом с Андреем. Её загорелое плечо блестело на солнце, словно смазанное маслом. Остальное тело Андрей не видел, только это плечо, её короткие волосы, облупившийся на солнце красный нос, и широкие конопатые скулы.
- Я не подглядывал, - сказал он. - Куда ещё мне было смотреть?
- Конечно! - насмешливо протянула она. - Кроме моих окон смотреть больше некуда.
- Некуда, - сказал он, посмотрел на своё мокрое волосатое брюхо, - оно медленно покрывалось красными пятнами, и всё-таки прикрыл его футболкой. - Куда ещё смотреть-то?
Подумал: действительно, куда?
У него квартира на пятом этаже, и у неё на пятом. Над ними крыша. Над крышей небо. Под окнами у него и у неё непроницаемые кроны деревьев. Их дома стоят под углом друг к другу - от его окон до её окон ровно восемь метров по диагонали. И от угла до её окон, также как и от угла до его окон - глухая стена. Он хотел было сказать ей об этом, потом подумал, что незачем - она и сама прекрасно об этом знает.
Анна вытянула руку и положила так, что она почти касалась его лица.
- Тесно, - пояснила она. - Извини.
- Ничего, - сказал он. - Мне не мешает.
От руки пахло мятой и ещё чем-то терпким, незнакомым.
- А зачем ты тогда стоял передо мной голый? - спросила она.
- Когда это? - притворился непомнящим он.
- Тогда! - с нажимом сказала она.
Он принялся соображать, чтобы такого ей сказать.
Правду? О том, что увидел утром, как она на несколько мгновений вышла на балкон - в одной прозрачной ночнушке, и он потом весь день бродил по дому, не зная, куда себя деть; вечером вышел из ванной, и случайно - именно случайно, в том, что он сделал это намеренно он не мог признаться даже себе - вышел в таком виде на кухню - оттуда открывался на её окна наилучший обзор. В таком виде она его и застала. Он застыл, не в силах от смущения пошевелиться, потом пришло возбуждение - ненормальное, бешеное - и он решил, что ни за что оттуда не уйдёт. Надо ей, неудобно - пусть сама со своего балкона уходит. Никто на голого мужика, да ещё и сверх меры перевозбуждённого смотреть не заставляет. Тем более, когда у самой свой есть.
- Я тогда руку повредил, - принялся, старательно подбирая слова, врать он. - И чтобы не закапать всё кровью, разделся. И на кухне вымачивал пальцы в растворе марганцовки - так мне врач посоветовал.
- Три часа? - спросила она.
- Я уже не помню, - сказал он. - Сколько врач велел, столько и вымачивал. А ты засекала время?
- Я мужа ждала, - сказала она. - На балконе. Поэтому всё время смотрела на часы.
А мужа у тебя тогда никакого и не было, подумал он. Первый умер. Второй ещё не появился.
Анна перевернулась на бок. Андрей отвёл взгляд от её запрятанной в купальник небольшой груди. Совсем как у девочки, подумал он. А ведь ей лет уже сколько?.. Ну, если мне... Ого-го! А она на четыре года младше - если её соцсеть не врёт - значит, ей... Н-да... Уже такого быть не должно. Хотя, кто его знает, что у них там должно быть, а что нет. Вон у моей тоже...
Впрочем, ладно.
Он почесал бок.
- Ольгу не видишь? - спросила Анна.
Он нашёл взглядом её дочь Ольгу. Потом свою Лорку.
- Вон, - указал направление.
Анна приподнялась, и он не удержался, посмотрел - купальник у неё встопорщился, отошёл, и стало видно, что соски у неё светлые и маленькие.
- Как же вы на пляж и без подстилки? - спросил он, сглатывая.
Она улеглась обратно.
- Это всё Ольга, - сказала Анна. - Пойдём быстрее, пойдём быстрее. - Помолчала и добавила доверительно, - боялась, что её мальчик уйдёт.
- А, - сказал он.
- Если я мешаю, или тесно, я могу уйти, - сказала она.
Андрей представил, что она уйдёт, и дальше он будет лежать тут один и вспоминать, что видел в её окнах. А она будет вспоминать, что видела в его.
Например, его первую жену. Потом бесконечную вереницу подруг - тем летом, восемнадцать лет назад, было так же, как и сейчас, жарко, и он делал это с ними не закрывая окон и не зашториваясь.
- Ты не мешаешь, - сказал он. И тут же спросил - вопрос давно вертелся на языке, но он никак не решался его задать:
- А зачем вы делали это на балконе?
- Мы? На балконе? Что делали? - быстро спросила Анна. Слишком быстро - он догадался, что она поняла.
- Показывали всем, что ещё на что-то способны? С этим... моряком? Точнее - ты показывала?
Он вспомнил, как она ставила своего моряка (никто не знал, кто он и чем занимается, и называли его так, потому что он пропадал на несколько недель, потом ненадолго появлялся и снова пропадал) спиной к улице, обхватывала за шею и медленно опускалась вниз - её белые руки уползли за его плечи, похожие на две змеи. Понятно было, что она там делала, но зачем при всех...
- Кому это - всем? - спросила Анна. - Сам же сказал, что кроме моих окон, смотреть не на что. Мне тоже, кроме твоих, не на что.
- То есть показывала мне? - спросил Андрей.
Подумал: я как раз расстался тогда с очередной подругой и никак не мог наладиться со своей будущей второй женой. А незадолго до этого, когда мы пили вместе двумя нашими подъездами - Василич проставлялся, - отказался проводить тебя до магазина. Больно ты нужна мне, подумал я тогда. И ты ушла с этим самым моряком, чьим-то случайно забредшим знакомым. А могла бы со мной. И со мной тогда бы стояла на балконе, опускаясь вниз, со своими руками-змеями. Или не стояла бы - я тогда так увлечён был своей Ташкой, что мне на других женщин было наплевать.
И хорошо, что не пошёл, - не было тогда сейчас у меня моей Лорки.
Он посмотрел опять в сторону пляжа.
Лорка - вчерашняя выпускница, золотая медалистка, разговаривала с каким-то парнем.
Похожа на мать, решил Андрей, наблюдая за тем, как та, так же как Ташка, повела плечом и стрельнула глазками.
«Давай, не теряйся, - мысленно подбодрил он парня. Вторую такую тебе не найти. Это я точно знаю. Говорю как её отец. Она не то что эти бледные немощи вокруг. Ух, кровь с молоком!»
- Не надейся, - сказала, наконец, Анна.
- Пф-ф! - фыркнул Андрей. - Мне всё равно.
- Всё равно? - она погладила живот.
Он приподнялся и посмотрел. Поперёк её живота протянулись ярко-красные полосы.
- А зачем же ты тогда приходил? - спросила Анна. - Ночью.
- Я не к тебе, - сказал он, тут же поправился, - во всяком случае, не для того, зачем ты подумала, - сделал паузу и добавил мстительно, - не надейся.
- Вытащил меня из постели и до самого утра объяснял, почему мы с тобой не можем быть вместе?
- Я был пьян, - сказал он.
- И в очередной раз поругался с Ташкой.
- А ты была незамужем.
- Да. И даже не была знакома со своим третьим мужем, - задумчиво добавила она.
«Которого я ненавидел, - подумал Андрей. - И все ненавидели. Кроме тебя. Ты одна его любила. До тех пор, пока он не избил твою Ольгу. И я, оттаскивая его от тебя - ты пыталась закрыть её собой, не сломал ему обе руки. Ты ещё какое-то время даже за ним ухаживала, хотя надо было эту тварь посадить. Но потом вы всё-таки разошлись. А я - нужно ведь было воспользоваться моментом - опять сошёлся с Ташкой, нахлебавшейся со своим проклятым любовником («он лучше тебя, он упорный, он всего добился сам»), и вернувшейся, поджав хвост, ко мне»
- Когда четвёртый? - спросил он небрежно.
- Что - четвёртый? - она повернула голову к нему.
- Кода четвёртый раз замуж? - спросил Андрей.
- А ты почему больше не выходишь? - спросила Анна, не ответив на вопрос.
Она говорила об их безмолвном, выполняемом последние два года ритуале - он каждое утро открывал шторы и делал несколько упражнений из йоги. Она стояла всё это время у окна с чашкой чая и смотрела, как он их делает. Поначалу он занимался с удовольствием, но скоро занятия ему до смерти надоели, но он не бросал - не мог представить, что не увидит больше, как она стоит. И смотрит.
- Спину потянул, - сказал он. - Не могу ни согнуться, ни разогнуться.
- Целый месяц? - спросила она.
Андрей посмотрел, как она гладит себя по бедру. Почувствовал приливающее к низу живота тепло. Опустил полотенце ниже, прикрывая пах.
- А я думала, что это из-за твоей Марины.
- Марина - родственница из Челябинска. Ей жить негде, - сказал он. - Поэтому остановилась у меня. И она тут ни при чём.
- Я ничего такого не имела в виду, - сказала Анна.
- Я знаю, - сказал он. - Но чтобы ты чувствовала себя спокойнее, скажу: нет, я с ней не сплю. И вообще не имею привычки спать с родственницами. Даже дальними.
- Это не моё дело, - сказала она.
«Так же как и не моё дело то, зачем к тебе ходит этот установщик окон, - подумал Андрей. Прицеливается стать четвёртым мужем? Якобы поправляет оконный механизм. Знаем мы, как он поправляет. И что там на самом деле за механизм такой»
- Значит, у нас ничего не выйдет? - тихо спросила вдруг Анна. Коснулась его руки.
Он посмотрел на неё. Подумал, что мог бы сказать ей о том, что если они сделают это, если вдруг решат, что что-то у них получится, срастётся, образуется, то не будет больше ни этих выглядываний из-за штор по сто раз на дню, ни сладкого ожидания чего-то волшебного - когда она выходит на балкон и подолгу стоит там, едва одетая, прекрасная, освещённая солнцем; не будет больше её улыбки по утрам - когда она смотрит на то, как он делает свою гимнастику, делает, будь она проклята, ради неё; не будет всех этих случайных касаний в магазине и иногда у подъезда, переглядываний, таких, когда у любого, заметившего это переглядывание, возникает ощущение, что эти двое знают какую-то тайну, которую, кроме них, не знает больше никто.
Ничего этого говорить он, конечно, не стал, потому что она и сама это знала.
- Хочешь, я порежу руку и сегодня буду вымачивать её в марганцовке? - спросил Андрей. - И разденусь. Совсем.
- Порезы не вымачивают, - сказала она.
- Ну, я сделаю вид, - сказал он.
- Хочу, - сказала она. - А ты?
Он не ответил.
Подумал: не хочу быть четвёртым мужем. И не хочу, чтобы ты была моей третьей женой.
Они помолчали.
- А гимнастику свою будешь делать? - спросила Анна.
- Родственница уедет, - сказал Андрей. - Уже скоро. И буду.
Заметил её вопросительный взгляд и пояснил:
- Она спит в зале. На разложенном диване. Мне просто негде, извини.
- Ничего, я подожду, - сказала Анна.
Он вспомнил, чем занимается каждое утро на этом самом диване с этой самой дальней родственницей.
Боже, боже!..
А там за шторами, пока они кувыркаются, ждёт его его Анна.
Он вздохнул.
Хорошо, что Лорка пока живёт у бабушки. И не видит этого непотребства.
Подошла Ольга, сказала:
- Мам, пошли уже. Сгорим.
Анна послушно встала. Собрала сумку.
- До вечера, - сказала она, посмотрев на Андрея так, что у него зачесались на руке шрамы.
- Мам, мы же вечером идём в гости, - сказала Ольга.
Внутри у Андрея всё замерло. Он задержал дыхание.
- Я не пойду, - медленно сказала Анна. - Иди одна.
Андрей выдохнул.
- А, - сказала Ольга. - Ну ладно. Пока, дядя Андрей.
- Пока, - сказал Андрей. Лёг на покрывало и стал смотреть на ноги Анны. Они медленно проплыли мимо - гладкие, загорелые, ровные, напоследок качнулись, словно говоря ему: «до вечера», и исчезли из поля зрения.
- До вечера, - негромко сказал он и закрыл глаза.
Добавить комментарий