Дедушка ищет отца
Мне не нравится проводить время в так называемых "местах отдыха". Я не люблю неделями сидеть на даче, в загородных домах, лежать на пляже, пить коктейли и думать, что бы такое ещё съесть на обед или на ужин. Так я могу провести день-два, а потом уже не знаю, куда себя деть.
Я предпочитаю бывать там, где ещё не был, набираться новых впечатлений, ходить по улицам городов в разных штатах Америки или в разных странах мира. Мне интересно практическ всё: музеи живописи, истории, естествознания, выдающихся личностей, ботанические сады и парки, средневековая и современная архитектура, городская скульптура и памятники, национальная и региональная кухня, жизнь людей. Люблю узнавать, что местные жители думают о собственной стране, чем довольны и недовольны, что предпочитают пить и есть, чем зарабатывают на жизнь и как проводят досуг...
Я не понимаю тех, кто жалуется на скуку, на обыденность существования. Я не понимаю удовольствия каждый вечер после работы сидеть в баре за кружкой пива или чего-то покрепче и довольствоваться разговором со случайным соседом о непредсказуемости погоды или о ценах на финансовой бирже.
Как только появляется возможность куда-нибудь полететь, поехать или поплыть, я разрабатываю маршрут, выбираю наиболее интересные для себя объекты и - в путь. По журналистской привычке иногда записываю свои впечатления в расчёте на то, что когда-нибудь что-нибудь где-нибудь опубликую.
...В детстве я коллекционировал почтовые марки. Живя в Советском Союзе за Железным занавесом, я был лишён возможности путешествовать не только по разным странам, но даже по некоторым "закрытым" районам своей страны. Поэтому любил сидеть над географической картой и фантазировать о путешествиях. Или рассматривать марки экзотических стран (а для меня тогда все страны казались экзотическими): Гон-Конг, Макао, Таиланд, Израиль, Аргентина, США, Бразилия, Канада, Уругвай, Перу, Боливия, Испания и Португалия, Франция, Австрия, Италия, Сан-Марино, Бельгия, Нидерланды... Мне даже в голову не могло прийти, что когда-нибудь я побываю в этих и многих других странах.
...Сначала мне нравилось путешествовать в пространстве. С возрастом к этому прибавилась радость от путешествия во времени. В юности я, с помощью научной фантастики, отправлялся в будущее. Теперь память всё чаще уносит меня в прошлое...
Мой отец Янкель-Фишель Волькович Лахман родился в местечке Карвасары под городом Каменец-Подольский, что на реке Смотрич, в украинском Подолье, в Российской империи. При жизни отца я ни разу не был на его родине, хотя мечтал об этом очень давно. Поскольку родственников в Каменце не осталось, то путешествие откладывалось из года в год, из десятилетия в десятилетие.
И только в солидном возрасте, освободившись от жёсткого рабочего графика, я, наконец, отправился из Америки в Каменец-Подольский, а заодно решил побывать в городах Западной Украины - во Львове, Мукачеве и Ужгороде, в которых отец воевал против немцев.
К сожалению, интерес к своим корням просыпается тогда, когда уже некого пораспросить. Но лучше поздно, чем никогда. И вот уже сам будучи дедом, решил я осуществить свою мечту. Даже придумал название своему путешествию: "Дедушка ищет отца".
Огромную помощь в осуществлении плана оказали мне друг моего племянника, бывший житель подмосковного Раменского, а ныне гражданин Украины Геннадий Грейцер и его жена Людмила. Они по моей просьбе, приложив немало усилий, разыскали в архивах Хмельницкой области свидетельство о рождении моего отца, рассказали, как добраться до всех интересующих меня пунктов и даже присоединились ко мне в Каменце, взяв с собой сына Мишу. Был апрель 2012 года.
...В раздобытой в архиве Хмельницкой области копии "Книги для записи родившихся евреев на 1914 год" сказано на русском и еврейском языках, что в Карвасарах (тогда это местечко было пригородом Каменец-Подольского) у Вельвеля Нахмановича Лахмана и Суры-Браны Лахман родился 1 ноября 1914 года мальчик, названный Фишелем. Через год в семье появился ещё один мальчик - Нахман (Наум), а ещё через несколько лет девочка - Ривка (Рива).
Позднее Карвасары стали частью города Каменец-Подольского (он же Каменец-Подольск), который был известен старой турецкой крепостью. Отец рассказывал, как мальчишкой любил бегать по крепости, играть там.
Эта крепость была показана в детском кинофильме советских времён «Кортик» по одноимённой приключенческой повести Анатолия Наумовича Рыбакова (Аронова), с которым, как выяснилось много позже, дружил мой тесть Александр Борисович Аронов, писатель и режиссер цирка и театра. А ещё Каменец-Подольский славился вкусными яблоками и сладкой кукурузой, ставшими любимой едой моего отца на всю жизнь. Кукурузу он присыпал солью, а яблоко съедал полностью, оставляя на ладони только яблочные косточки.
Cемья Лахман жила в доме на Почтовой улице. На сохранившейся фотографии мой отец – трёхлетний малыш, рядом с ним двухлетний братик. Обоих придерживает их мама. Снимок был сделан в 1917 году. Мой дед по отцовской линии Вельвель (Волька) Нахманович Лахман в молодости был, как это видно на фотографиях, настоящим денди, с закрученными вверх усами, с тросточкой в руке. Типичный австрияк.
Влияние Австрии в Каменец-Подольском было велико, потому что город тогда был на самой границе между двумя империями: Российской и Австро-Венгерской. Во время Первой мировой войны мой дед служил в Российской императорской армии, ходил в штыковую атаку на австрийцев, получил лёгкое штыковое ранение (о чём свидетельствовал шрам на подбородке). Через много лет во время наших редких встреч он показывал мне, какую делал утреннюю гимнастику. Она состояла из солдатских упражнений с воображаемым ружьём.
Дед любил синагогальное пение. Он окончил всего несколько классов хедера – начальной еврейской религиозной школы, но умел читать на иврите. В семье говорили на идиш, как и в других еврейских семьях Украины. По профессии дед был шорник: делал подпруги, сёдла, ремни... В советское время, будучи ремесленником-единоличником, он делал пряжки для туфель. Когда я гостил у деда, то играл с его пряжками, разложенными по коробочкам. Он эти пряжки потом продавал на базаре. После революции 1917 года все единоличники должны были трудиться в рабочих артелях (социалистическая идея). Зарабатывал очень мало, но всё же кормил семью из пяти человек. Он отличался завидным здоровьем и прожил 86 лет, пережив обоих сыновей.
Мой отец, его брат и сестра были крупного телосложения, как их родители. Фишель и Наум были от природы спортивными, хорошо плавали. И это потом, во время войны, спасло отцу жизнь.
Я не помню свою бабушку Суру - она умерла от рака в 1946 году, когда мне был всего один год. Я никогда не встречал моего дядю Наума, потому что он погиб во время Второй мировой войны. Он воевал в морской пехоте. В звании гвардии младшего лейтенанта командовал пулеметным взводом.
В книге, где опубликованы имена погибших советских воинов-евреев, о нём сказано: «Лахман Наум Вольфович, 1915 - 1944. Урож. г.Каменец-Подольск. Призв. Орский ГВК. Гв. мл. л-т, ком. пулвз. 73 Гв. сп. 25 Гв. Синельниковская сд. Погиб в бою. Захоронен: 2 км вост. Д. Липянка, Златопольский р-н, Кировоградская обл. (ЦАМО, оп.11458, д.333, л.102)».
"Захоронен"? В официальной похоронке 1946 года, полученной моим отцом на его запрос о судбье брата, сказано: "Ваш брат, гв. мл. лейтенант Лахман Наум Вольфович, уроженец УССР, г. Каменец-Подольск, в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит 5 февраля 1944 г." В графе "место похорон" - прочерк. Дальше печать, номер приказа, подписи: Военный Комиссар Советского района г. Москва полковник Туманов, начальник части майор Дьячков...
Сколько их было - таких "прочерков"? Сотни тысяч? Миллионы? Безымянные могилы безымянных солдат... Есть в нашем семейном архиве ещё одно письмо, датированное 1958 годом: "От Военного Комиссариата Харьковской обл. Лахману Волько Нахмановичу. Уведомление о том, что вам не положена пенсия за погибшего сына Наума". Подпись: полковник Крысов. И вдове Наума Нине Лахман тоже ничего не положено.
Вот вам и "Бессмертный полк", и "Георгиевские ленточки" и "Спасибо деду за победу". Как говорится, "спасибо" на хлеб не намажешь. Красивая картинка на телеэкране - одно, а реальная жизнь - совсем другое.
Отцу было 19 лет, когда он уехал из родного Каменец-Подольского в Москву и поступил в Еврейский театральный техникум при Государственном еврейском театре под руководством Михоэлса. Там он встретил свою однокурсницу и будущую жену Нехаму Сиротину.
Чтобы попасть на родину моего отца, я из Нью-Йорка прилетел в Варшаву, из Варшавы - во Львов. Аэропорт во Львове состоял из двух корпусов: нового - это гигантская типовая стекляшка, и старого. Наш самолёт, приземлившись, долго ехал мимо нового корпуса к старому. Львов я решил осмотреть после того, как побываю в Каменце. Я отправился на поезде в Хмельницкий, там встретился с приехавшей на своей машине семьёй Грейцер, и уже вместе мы отправились в Каменец-Подольский, где нас ждал гид - местный краевед, историк, археолог Руслан Нагнибеда.
В первую очередь мы, разумеется, отправились осматривать старую турецкую крепость. Я с интересом слушал историю крепости, изложенную нашим гидом, но самым важным для меня было ощущение, что именно здесь бегал еврейский мальчик, которого другие еврейские, украинские, польские, армянские мальчишки Каменца звали Фишке.
Я смотрел с высокого берега на реку Смотрич, приток Днестра, и думал: "Вот в этом, самом широком месте, Фишке переплывал Смотрич туда-обратно". Весьма приблизительно зная адрес, по которому жила семья 100 лет назад и смутно помня рассказы отца и деда, я нашёл участок улицы, где, вероятно, находился их домик.
Примечательно, что некоторые дома сохранились с тех самых пор. Увидел развалины: может быть, это был дом моего деда? Или вон та вросшая в землю белая хатка в четыре окна почти на уровне земли?
Раз уж я здесь, то надо проехать по таким некогда знаменитым местечкам как Жванец, Хотин, Меджибож. Выходцы из местечек получили когда-то такие топонимические фамилии как Жванецкий, Хотинский, Меджибожер...
От еврейских местечек появились фамилии многих моих знакомых, например: актёр ГОСЕТа Цибулевский (от местечка Цибуливка), театральный режиссёр и преподаватель школы-студии МХАТ Радомысленский (от местечка Радомышль), конферансье Московской эстрады Гумницкий (от местечка Гуменцы), Борщевский (от местечка Борщев), Коломыйский (от Коломыи), Кагарлицкие от Кагарлыка, Пирятинские от Пирятина, Фастовские от Фастова, Сквирские от Сквиры, Каневские от Канева, Немировские от Немирова, Липовецкие от Липовца, Ладыженские от Ладыжина, Тульчинские от Тульчина, Шаргородские от Шаргорода, Бершадские от Бершади, Гайворонские от Гайворона, Бродские от Броды, Дубновы от Дубно, Сарновы от Сарны, Зборовские от Зборова, Песочинские от Песочина, Лебединские от Лебедина, Тростянецкие от Тростянца, Дунаевские от Дунаевцы, Чудновские от Чуднова...
Это только от местечек Украины.
А если прибавить фамилии от местечек Белоруссии, Молдавии, западных и южных районов России, то список получится очень длинный. Даже после Второй мирвой войны во многие из этих местечек вернулись евреи, и жили там, пока не открылась эмиграция из СССР.
Моя мама, будучи актрисой Еврейского драматического ансамбля Москонцерта, рассказывала о гастрольных поездках по городкам Украины, где публика, ещё говорившая по-еврейски, заполняла залы театров, домов культуры, клубов, в которых выступали еврейские актёры. Это было в 60-х-70-х годах прошлого века.
Когда я, уже в 21 веке, проехал по некоторым районам Подолии, Галиции и Западной Украины, то застал лишь следы прошлой еврейской жизни: полузабытые еврейские кладбища, здания, некогда принадлежавшие еврейской общине.
По дороге из одного местечка в другое мы набрели на старое еврейское кладбище. Нас встретил пожилой сторож-украинец. Он рассказал, что здесь, при кладбище, построил себе домик, завёл хозяйство, скотину. Раньше ему за работу платили не так уж плохо. Но вот все евреи уехали. На кладбище больше не хоронят, и редко кто приезжает навестить могилы родственников, так что прокормиться сторож может только за счёт своего хозяйства. Иногда, по инерции, подправляет могильные камни, очищает их от сухих веток и листьев. Старик живёт здесь со своей женой.
- Не страшно вдвоём на кладбище? - спронсил я.
- Живых надо бояться, - ответил он.
Я дал ему немного денег, которые он с благодарностью принял.
Говорят, о стране можно судить по её отношению к детям и старикам. А я бы добавил: "И по отношению к кладбищам".
Отдельные попытки объединить евреев, возродить общинную жизнь делают присланные из Америки или из Израиля хасидские раввины.
...Из Каменец-Подольского я вернулся на несколько дней во Львов. Остановился в отеле Reikartz. На Проспекте свободы - красивое здание Театра оперы и балета. Недалеко от него - украинский драматический театр имени Зеньковецкой.
Возможно, сейчас здание выглядит лучше, но когда я его увидел, был отремонтрирован только фасад, и то не весь, а лишь колонада при входе. Остальная же часть здания была в плачевном состоянии: трещины, плесень на стенах. На проспекте много гуляющих даже в будние дни. По обеим сторонам - торговые палатки.
Проспект Свободы украшен памятником Тарасу Шевченко. Если этот монумент украинскому поэту поставлен относительно недавно, в конце прошлого века, то памятник польскому поэту Адаму Мицкевичу в форме колонны стоит на площади его имени с самого начала 20 века. Центр города по-европейски красив. Когда видишь розовое здание старинного отеля "Жорж", что на площади Мицкевича, забываешь об экономических трудностях, переживаемых Украиной.
Вообще, во Львове проблемы Киева не очень чувствуются. Не случайно львовяне считают, что львовское время отличается от киевского. Роль этого города в европейской истории довольно значительна, о чём свидетельсвует тот факт, что в "Жорже" останавливались Бальзак, Лист, Равель, Сартр...
Самые красивые здания центральных площадей и проспектов занимают банки. Привлекают внимание храмы самых разных конфессий. Почти все действующие.
На Соборной площади старинный костёл и монастырь бернардинцев 17 века, похожий на крепость. Ныне это греко-католическая церковь Св. Андрея. Интерьер храма - само великолепие. А от старинной синагоги 16 века под названием "Золотая Роза"остался только кусок стены. Для львовских евреев это Стена плача. И район вокруг - в плачевном состоянии.
Когда-то синагога была центром еврейского квартала города. Её сожгли в 1942 году нацисты вместе с согнанными туда евреями. Во дворе, где остался фундамент синагоги и где на обшарпанных стенах просматриваются надписи на еврейском языке, работает ресторан еврейской кухни: галицка жидивска кнайпа "Пид Золотою Розою". Посетителей встречают словом "Шалом". Играет еврейская музыка. В Пасхальные праздники на стол подают мацу. Я заказал фаршированную щуку. Довольно вкусно. Растроганный, я оставил официантам хорошие чаевые: "Хай живе жидивска кнайпа!"
Под вечер я забрёл в какой-то подвальный полутёмный пивной бар с садо-мазохистским дизайном. Желающим предлагали надеть на себя цепи, кандалы, выступить в роли садиста или мазохиста. Люди, в основном молодые, шумели, смеялись. Слышна была не только украинская, но и русская, и английская речь. Свободных мест в этом баре почти не было. Кроме пива, там можно было заказать горячий шоколад, кофе, чай, пирожные.
Заглянул я в старую армянскую церковь, чтобы полюбоваться стенными росписями. Гуляя по булыжным мостовым города, я удивлялся трамваям, от которых давно отвык. Но Львов без трамвая - это всё равно, что трамвай без Львова. Среди моих нью-йоркских знакомых есть коренные львовяне, которые не раз с восторгом рассказывали о красотах своего города. И среди моих польских знакомых есть те, что ездят иногда во Львов, откуда родом их папы-мамы, дедушки-бабушки...
Я старался не думать о том, как издевались здесь во время войны над еврейскими жителями, как грабили и убивали их. Я гнал от себя исторические факты. Но были моменты, когда сам город навязывал воспоминания о прошлом и становилось не по себе.
Зашёл в один ресторанчик. При входе мускулистый хлопец с автоматом времён Второй мировой спрашивает: "Пароль?" Я понял, что это игра, и произнёс: "Свои". "Не-е, то не пароль", улыбнулся хлопец, "Надо сказать "Слава Украине!". Я сказал, он в ответ: "Героям слава!" - и открыл дверь. Внутри всё было сделано в духе подземного бункера украинских повстанцев-националистов: мешки с песком, автоматы, пулемёты, гранаты. На каменном полу - грубо сколоченные деревянные столы и лавки. Официанты разносили пиво. Полумрак. Шумно. Если принять условия игры, то забавно.
Я сам человек театра, люблю всяческие представления. Но в этом ресторане мне было неуютно. Был ещё один момент, который меня очень удивил. Я даже попросил водителя, который вёз меня из Львова в Мукачево, остановиться, когда увидел на дороге памятник Степану Бандере, а рядом шла улица с названием "Комсомольская". Знаменательное сочетание, не правда ли?
За 200 долларов я нанял водителя с автомобилем, который повёз меня по маршруту Львов-Мукачево-Ужгород. По дороге в Мукачево я остановился на часок в замке Берегвар, бывшем дворце графов Шёнборнов. В советское время это был санаторий "Карпаты" с минеральными источниками. Красивейшее здание в 365 комнат и в 365 окон по числу дней в году. Для Шёнборна это был своего рода охотничий дом, при котором существовала ферма по разведению диких животных. В сезон охоты их выпускали, и австро-венгерская элита развлекалась убийствами в принадлежавших им охотничьих угодьях.
Когда-то в Закарпатье кипела еврейская жизнь. В Мукачеве стоит дом, известный как "Типография Гольдштейна". Пирамидальную крышу над фасадом венчает фигурка Меркурия. Центральная улица, которая носит имя Пушкина, пешеходная. Нацисты при содействии местных венгров уничтожили практически всех мукачевских евреев...
Новая синагога была построена на деньги американского миллиардера родом из Мукачево Алекса Ровта. Ныне из 86 тысяч жителей Мукачево евреев по одним данным около 300 человек, по другим - меньше 150. Во всяком случае тех, кто указывает идиш в качестве домашнего языка, всего 24 жителя города.
Представительница еврейской общины показала мне здание Первой еврейской гимназии:
- В 1897 году она была единственной во всём Закарпатье светской еврейской гимназией, где пропагандировались идеи сионизма. Хасидские раввины её не признавали, поскольку были против сионизма. Гимназию содержали на деньги общины. Ещё в Мукачеве сохранилось здание еврейской Торговой академии. В советское время здесь был Дом офицеров, потом - Дом коммунального хозяйства и, наконец, Дом культуры. Сейчас здание заколочено из-за аварийного состояния. Вроде бы Алекс Ров обещал дать денег на его реставрацию. Еврейский сиротский дом тоже сохранился. О его национальной специфике говорит железная ограда с изображением семисвечника. Решётку оставляют ржавой, специально не красят, чтобы не привлекать внимание воров. Иначе ограду спилят и продадут.
Водитель привёз меня в замок Паламок, расположенный на холме, откуда открывается вид на Мукачево, а за ним - на Карпатские горы. Походил я по подворью замка, заглянул в часовню, полюбовался памятником княгине Илоне Зрини, героине венгерского восстания, возглавившей оборону Мукачевского замка от австрийцев. В замке есть небольшой музей "Еврейская комната" с фотографиями, на которых запечатлена жизнь мукачевских евреев: до Второй мировой войны, во время и после.
Из Мукачева поехали дальше на Запад, в Ужгород. Здесь я познакомился с главным раввином города Менахемом-Менделем Тайхманом, посланником Любавичского ребе. Он показал мне за мостом через реку Уж очень красивое здание бывшей синагоги в мавританском стиле, терракотового цвета, построенной в начале 20 века. Теперь это здание занимает городская филармония. На стене у входа висит мемориальная доска с символами иудаизма - шестиконечной Звездой Давида, Менорой, свитками Торы под короной. На доске надпись: "Памяти 85 тысяч закарпатских евреев - жертв фашистского геноцида".
Раввин построил новую синагогу, одноэтажную, состоящую из двух зданий - каменного и бревенчатого.
- Стены экстерьера во внутреннем дворе украсил своими работами местный художник Александр бин Мойше. Это мой ученик в классах изученияТоры. Он изобразил жизнь закарпатских евреев. Мы только недавно всё здесь перестроили, после того, как нас подожгли хулиганы. Здесь, во дворе, мы проводим такие церемонии как хупа, бар-мицва и другие праздники.
Двор просторный, за высокими стенами. Через зелёные лужайки ведут чистые дорожки, выложенные цветной плиткой. Деньги на строительство дал отец раввина, живущий в Израиле. В бревенчатой части, пахнущей свеже спиленным деревом, есть небольшое общежитие для четверых студентов или гостей.
На прощанье раввин сказал:
- Если вы там, в Америке, встретите миллиардера Алекса Ровта, который родом из Мукачева, передайте ему, что евреи Ужгорода рассчитывают на его помощь.
...Побывав на родине моего отца и в местах, где он воевал, я, хоть и с большим опозданием, но будто сделал что-то для него. А через несколько лет я осуществил ещё одну мечту: поехал на родину мамы, в Белоруссию, по маршруту Минск- Бобруйск-Гомель-местечко Поддобрянка...
Добавить комментарий