В начале 90-х годов прошлого века Олег Табаков привёз в Америку два спектакля: "Учитель русского" и "Матросская тишина". Первую пьесу написал Александр Буравский, а вторую - Александр Галич.
"Матросская тишина" (другое название "Моя большая земля") была запрещена в СССР с 1957 года из-за еврейских персонажей и из-за "неверно расставленных политических акцентов". В пьесе показана жизнь отца и сына, начиная с 1929 года в местечке Тульчин и до 1937 года в Москве.
"Учитель русского" - аллегорическая история, происходящая в приморской больнице, глава которой сдаёт больничные койки отпускникам. По жанру это чёрная комедия. Главную роль в спектакле играла Мария Владимировна Миронова, артистка эстрады, мать артиста театра и кино Андрея Миронова. Люди старшего поколения помнят её эстрадные выступления в дуэте с мужем-партнёром Александром Менакером, помнят её фразы из скетчей, например: "Ах, боже мой, боже мой, как я его любила». В 1982 году она потеряла мужа, а через пять лет сына и впала в глубокую депрессию, из которой её пытались вывести друзья и, в первую очередь, Олег Табаков, занимавший её в спектаклях, вывозивший на гастроли. Мы встретились с Марией Владимировной и Олегом Павловичем в Америке, в Нью-Йорке.
- Олег Павлович, как вам пришла идея пригласить в театр Марию Миронову?
- За этим стоит не столько режиссёрская задумка, сколько простые человеческие чувства. У меня давно умерла мама. И, с одной стороны, у меня есть какая-то слабость к пожилым женщинам, хотя Марию Владимировну пожилой не назовёшь... А с другой стороны, её сын Андрей Миронов был моим соседом по дому. Мы жили рядом, наверное, лет десять. Ну и, кроме всего, она очень талантливый и мало реализованный человек, несмотря на то, что прожила долгую жизнь. А я, знаете ли, больно реагирую на то, что актёры наши уходят, не сделав и третьей части того, что могли бы сделать. Всё вместе взятое и было причиной.
Мария Владимировна Миронова была немногословна:
- Если бы не Олег Павлович Табаков, который меня, можно сказать, достал из пепла, я бы с искусством, конечно, покончила. После смерти сына я не думала, что вернусь на сцену.
...У каждого человека, а тем более человека искусства, бывают разные, порой противоположные периоды, когда последующий как бы отрицает предыдущий. Олег Табаков сегодняшний совсем иной по своему мировоззрению, чем Табаков времён "Современника", или времён Перестройки, или 90-х годов. Хотя как актёр он великолепен во все свои периоды. Но вернёмся в 90-е, к нашей встрече в Нью-Йорке.
- Американские зрители к нам чрезвычайно добры, - рассказывает Табаков. - Они хлопают, когда им спектакль нравится, а когда не нравится, они... уходят. Смотрят довольно внимательно. Их легко рассмешить и легко расстрогать. Они не стесняются своих чувств. Открытый народ.
- Вам в Нью-Йорке было спокойно или тревожно?
- Было спокойно до момента, когда я не прошёлся вечером по Центральному парку, куда отправился из отеля "Плаза" подышать свежим воздухом. Иду по дорожке один. Оглянулся и увидел шедшего позади темнокожего парня выше меня раза в полтора. Я чуть прибавил шаг, и тут появился другой темнокожий впереди меня. Я подумал: "Тот, сзади, в довольно выгодной для него боевой позиции". И тогда, впервые за то время, что я здесь, мне стало до противного не по себе. Наверное, в Нью-Йорке я бы жить не смог. Зато в университетских кампусах я чувствую себя превосходно, говорю это "со всей большевистской прямотой".
Студенческая атмосфера - это по мне. Если говорить о том, что мне нравится в Америке, так это отношение старых американцев к внукам, с которыми они с удвольствием возятся. Здесь я, как дед, тоскующий по своей внучке, становлюсь сентиментальным. И ещё нравится состояние скоростных дорог.
Видно, за что люди платят налоги. Когда я преподавал в Нью-Йоркском университете, газета "Нью-Йорк Таймс" льстивую статью обо мне напечатала. А на следующее утро пришёл актёр Дастин Хофман и просидел у меня целый урок. И задавал вопросы. Потом пришёл другой актёр Мюррей Абрахам, который Сальери сыграл у Милоша Формана. И вот эта пытливость, эта вера в то, что ты можешь научиться ещё чему-то, что приехавший издалека, может быть, знает то, чего не знаю я, - это тронуло меня необыкновенно. Вот ещё один пример американского психического здоровья.
- Кроме профессиональных встреч, какие ещё вам запомнились?
- Мы, как я уже говорил, жили здесь, в Нью-Йорке, в отеле "Плаза", что напротив южного входа в Центральный парк. Собрались выйти в город. Ждём на улице такси. Подъезжает машина, выходит оттуда водитель и по-русски восклицает:"Олег? Ты уже здесь?! Так давай я тебя повезу куда надо!" Оказалось, он из Одессы и когда-то снимался со мной в массовке. Я даже не помню, как его звали. Он потом, спустя минут пять, всё ещё объяснял кому-то: "Это Олег! Что, вы не знаете Олега?! Да он мне как брат!" Здесь ко мне часто подходят, трогают за рукав...
Ну, понятно, нам дорого то, что мы любили в молодости: те кинофильмы, те актёры. Встреча с носителями того прошлого всегда приятна. Эмигранты, бежавшие из нашей страны, наверно, с горечью вспоминают свою родину. Кто с болью, кто даже с ненавистью, но к русской литературе, к театру, к языку всё же тянутся. Я всегда понимал, что от хорошей жизни люди не бегут. Бежали, потому что у нас им было плохо. Среди моих знакомых, давно живущих в Америке, многие ассимилировались и, наверное, счастливы, потому что условия жизни здесь лучше, детям лучше и старикам. Тот массовый исход, который продолжается с середины 70-х годов, - это большая беда для моей страны. Для меня, во всяком случае. Но сам я вряд ли уеду.
- А если бы вы были евреем?
- Уехал бы.
Комментарии
Добрый день!
Добрый день!
Удивительные метаформозы произошли с такими казалось бы совершенно состоявшимися людьми, как О.Табаков (М.Захаров, Гергиев, ...), когда они вкусили капитализма. Прежде они сопротивлялись произволу советской власти, пряча свой протест среди метафор поэтической речи гениальных драматургов и лицедейства артистов, но как-то сохраняли своё нравственное лицо. Это можно было понять и простить. Но сегодня, когда современная власть ими манипулирует посредством капитала, то эти совсем уже не нищие люди, каковыми они были в СССР, с восторгом исполняют ради властьпредержащих любую мерзость, подписывая страшные братоубийственные листы о признании аннексии Крыма благодеянием.
Неужели сытая жизнь всегда растлевает души самых порядочных людей?..
Недавно, глядя на экран, где влюблённые в мэтра артисты Табакерки воспевали своего родителя и доителя бюджета при открытии долгожданной новой сцены Театра, я поймал себя на мысли о том, что ему должно быть стыдно покупать своё благополучие ценой вражды с братьями в Украине ... И как-то расхотелось идти в его театр ...
Меркнут вчерашние кумиры, сливаясь в сознании с палачами и убийцами, теми которых они осуждали ещё вчера ...
Конечно, за художника говорит не их личная жизнь, подписи, интервью, ..., но их произведения. Но что-то давно я не слышал о премьерах созданных О.Табаковым или М.Захаровым ... Или они уже не способны ничего создать?..
Можно понять А.Кончаловского, который состоит в родстве с самыми пафосно-патриотичными авторитетами в культуре (отцом С.Михалклвым и братом Н.Михалковым), поэтому вынужденно выражает на словах нечто противоречивое, но снимает потрясающие обличительные картины "Глянец", "Белые ночи постальона Тряпицина". Наверное, и "Рай" из такого же цикла. Но я его ещё не видел. К тому же, А.Кончаловскому надо как-то благодарить государство за финансирование своих проектов, больной дочери в клинике, но его творения красноречивы и откровенны донельзя. Невозможно в них найти оправдания современной власти. Наоборот, они описывают вырождение России ...
Последнее время упоминание имени О.Табакова стало для меня чем-то огорчительным и печальным, а ведь было время ...
Очень жаль ...
Добавить комментарий