От имени президиума Кавказского бюро ЦК РКП (б) Нариманову и Мясникову послали срочные телеграммы. Обоих грозно предупредили, что они должны прибыть в Тифлис немедленно, а в случае их неприезда решение шести членов Кавказского бюро, находившихся в Тифлисе, будет считаться обязательным.
Уже 2 – 3 июля 1921 г. состоялось заседание пленума Кавказского бюро ЦК РКП (б) с представителями местных партийных и профессиональных организаций. Формат пленума предполагал участие в заседаниях всех членов Кавказского бюро ЦК РКП (б). Но 2 – 3 июля в работе приняли участие только пятеро из восьми членов: Махарадзе, Мясников, Назаретян, Нариманов и Орджоникидзе. Присутствовал и Сталин.
Пленум должен был вынести резолюцию по докладу Орджоникидзе о политическом положении Закавказских республик. Орджоникидзе, как член Реввоенсовета Кавказского фронта, был одним из ведущих «моторов» советизации Закавказья. Его богатый опыт в организации работы «советских» предприятий на Украине в 1917 г., в период власти Центральной рады, явно пригодился в Закавказье.
Если судить по резолюции пленума, основное внимание Орджоникидзе уделил консолидации республик в хозяйственной деятельности и контролю за местными чекистами. Никакого упоминания о Нагорном Карабахе в резолюции не было.
Вопрос о принадлежности этой исторической армянской территории к Азербайджану или к Армении стал предметом обсуждения только 4 июля 1921 г. на вечернем заседании пленума Кавказского бюро ЦК РКП (б).
В этом заседании участвовали Киров, Махарадзе, Мясников, Назаретян, Нариманов, Орахелашвили, Орджоникидзе, Фигатнер – на этот раз полный кворум. Сталин также присутствовал. Были приглашены и комсомольский секретарь Кавказского бюро, и три члена ЦК КП Грузии.
Сначала, в соответствии с повесткой заседания, рассматривали четыре других вопроса. «Карабахский вопрос», как записано в протоколе № 11 заседания пленума Кавказского бюро ЦК РКП (б) от 4 июля 1921 г., был пятым.
Что же такое «Карабахский вопрос» к 4 июля 1921 г.?
Если отталкиваться от декларации Нариманова от 1 декабря 1920 г., то это «предоставление трудовому крестьянству Нагорного Карабаха полного права на самоопределение». А если смотреть на него с позиции президиума Кавказского бюро ЦК РКП (б) от 27 июня 1921 г., то Нагорный Карабах – объект «размежевания между Азербайджаном и Арменией».
Возможно поэтому, члены Кавказского бюро ЦК РКП (б) разделили «карабахский вопрос» на четыре варианта. В них территориальный аспект чередовался с принципами организации голосования населения.
Вот название первого варианта: «Карабах оставить в пределах Азербайджана».
В названии этого варианта – подмена двух терминов.
Термин «Карабах» - ухищрение азербайджанского правительства, желавшего представить территорию Нагорного Карабаха и территорию Карабахской равнины, как единое целое.
Между жителями Нагорного Карабаха и Карабахской равнины никогда не было этноконфессионального единства. Различал их коренным образом и уклад жизни: армяне Нагорного Карабаха были оседлыми жителями, в то время как большинство кавказских татар Карабахской равнины являлись кочевниками-скотоводами.
Хотя территория Карабахской равнины когда-то входила в состав Великой Армении, армяне постепенно покинули эти места, и Армения (и досоветская и советская) никогда не претендовали на них.
Тем не менее, пленум Кавказского бюро ЦК РКП (б) 4 июля 1921 г. не только проигнорировал подмену названия «Нагорный Карабах» на «Карабах», но внес еще одну подмену, записав: «Карабах оставить в пределах Азербайджана».
Получалось, что Нагорный Карабах вместе с Карабахской равниной уже были в составе Азербайджана и вопрос лишь в том, чтобы зафиксировать это положение решением пленума Кавказского бюро ЦК РКП (б).
Между тем, еще раз напомним, что практически все съезды армян Нагорного Карабаха отвергли азербайджанские претензии. И только 7-ой съезд согласился на временное вхождение этой исторической армянской территории в состав Азербайджана.
И все же первый вариант «Карабахского вопроса» был отвергнут. За «оставление Карабаха в составе Азербайджана» проголосовали трое: Махарадзе, Назаретян, Нариманов. А четверо: Киров, Мясников, Орджоникидзе и Фигатнер были «против».
Но всего семь голосов, а не восемь. Куда же девался один голос?
Протокол № 11 от 4 июля 1921 г. дает на это следующий ответ: «При голосовании по вопросу о Карабахе тов. Орахелашвили отсутствовал».
Эту фразу, очевидно, надо понимать так, что Орахелашвили не участвовал в голосовании по «Карабахскому вопросу» по всем четырем вариантам.
Есть версия, что Орахелашвили не принял участие в голосовании потому, что был не согласен с позицией Кирова и Орджоникидзе, которые ранее вроде бы высказывались за оставление Карабаха в составе Азербайджана. «Что ж, это выглядит честнее…» (Гасанлы. С. 141).
Мы уже говорили о поведении членов Кавказского бюро ЦК РКП (б) в зависимости от политической конъюнктуры. Причины обсуждать не будем – они в рамках все той же концепции мировой революции.
И еще один вопрос возникает по поводу голосования членов Кавказского бюро ЦК РКП (б) по первому варианту. Почему в итогах голосования только по этому варианту в протоколе № 11 от 4 июля 1921 г. приведены фамилии как проголосовавших «за», так и голосовавших «против», а при голосовании по остальным трем вариантам указаны только фамилии голосовавших «за»?
Логичного ответа на этот вопрос у нас нет, а потому, приводя итоги голосования по второму, третьему и четвертому вариантам, придется «по умолчанию» не проголосовавших «за» относить к тем, кто голосовал «против».
Итак, сторонники «оставления Карабаха в составе Азербайджана» во главе с Наримановым оказались в меньшинстве.
Уже это первое голосование дает повод попробовать проанализировать мотивы и поведение членов Кавказского бюро ЦК РКП (б).
Позиция Нариманова, как главы азербайджанского правительства, понятна и не требует комментариев.
Махарадзе, как мы потом увидим, будет по всем вариантам голосовать плечом к плечу с Наримановым, во всяком случае не в одной упряжке с Орджоникидзе, с которым, по сведениям некоторых источников, Махарадзе конфликтовал.
Труднее объяснить поведение Назаретяна, когда тот голосовал то вместе с Махарадзе и Наримановым, то против них.
Мы можем предположить, что Назаретян уже в 1921 г. старался шагать «в ногу со Сталиным», который, как мы помним, советовал Ленину не колебаться между Азербайджаном и Арменией, а выбрать сторону Азербайджана. Бывший секретарь Сталина, Б.Г. Бажанов, характеризовал Назаретяна, как очень культурного, умного, мягкого и выдержанного человека. Сталин, в свою очередь, очевидно уже в 1921 г., оценил Назаретяна, как верного соратника. Настолько верного, что позднее Назаретян, будучи заведующим отделом газеты «Правда», по прямому указанию Сталина переправлял результаты голосования в партийных организациях по важнейшим вопросам. Делал он это в удобном для Сталина и его сторонников виде и печатал результаты в газете.
Второй вариант «Карабахского вопроса», заявленного в повестке дня 4 июля 1921 г., звучал так: «Плебисцит провести во всем Карабахе с участием всего населения, как армян, так и мусульман».
В первом варианте - «Карабах», во втором - «весь Карабах», но в обоих названиях просматривается скрытое желание связать Нагорный Карабах и Карабахскую равнину в единое целое.
Махарадзе и Нариманов по второму варианту проголосовали «за». На этот раз Назаретян их не поддержал. А значит, «по умолчанию», мы можем считать, что Киров, Мясников, Назаретян, Орджоникидзе и Фигатнер проголосовали «против».
В результате голосования по двум вариантам «Карабахского вопроса» ни первый - «оставить Карабах в пределах Азербайджана», ни второй - «плебисцит провести во всем Карабахе с участием всего населения, как армян, так и мусульман» не получили поддержки большинства членов Кавказского бюро ЦК РКП (б).
Оставалось рассмотреть следующие варианты, в которых речь шла уже только о Нагорном Карабахе.
Третий вариант был сформулирован так: «Нагорную часть Карабаха включить в состав Армении».
Киров, Мясников, Орджоникидзе и Фигатнер проголосовали «за». Опять же «по умолчанию» придется считать, что Махарадзе, Назаретян и Нариманов проголосовали «против».
Справедливее было бы сформулировать третий вариант так: «провести плебисцит только в Нагорном Карабахе». И пусть бы голосовало все «трудовое крестьянство» Нагорного Карабаха и армянское, и мусульманское. Пожалуй, это был бы самый демократичный вариант.
На голосование поставили и четвертый вариант: «Плебисцит произвести только в Нагорном Карабахе, т. е. среди армян». Проголосовали «за» Киров, Мясников, Назаретян, Орджоникидзе и Фигатнер. «По умолчанию» Махарадзе и Нариманов проголосовали «против».
Понятно, почему Нариманов был против проведения плебисцита только в Нагорном Карабахе, хотя, кажется, и настал момент, когда можно дать возможность высказаться «трудовому крестьянству» края. Он понимал, что поскольку армяне составляли большинство населения Нагорного Карабаха, то независимо от того, будут ли голосовать только армяне, или армяне и мусульмане вместе, результат предсказуем.
В итоге по всем четырем вариантам пятого пункта повестки дня под названием «Карабахский вопрос» Кавказское бюро ЦК РКП (б) постановило: «Нагорный Карабах включить в состав С.С.Р. Армении (Советской Социалистической Республики Армении. – Ю.П.). Плебисцит провести только в Нагорном Карабахе».
Казалось бы, на этом следовало поставить точку. Армянское население Нагорного Карабаха, так много пережившее за последнее время, в полном соответствии с принципом права народов на самоопределение могло само определить свое будущее.
Но судьба в лице членов Кавказского бюро ЦК РКП (б) оказалась немилостивой к армянам Нагорного Карабаха…
Нариманов не мог примирится с мыслью, что его планы прибрать к рукам Нагорный Карабах, пристегнув его к Карабахской равнине, были отвергнуты членами Кавказского бюро ЦК РКП (б).
Какими словами он выразил протест мы не знаем, но можем предположить, учитывая характеристику, данную Нариманову 9 августа 1920 г. представителем Армении в Азербайджане Арутюняном. Он считал, что у Нариманова отсутствовала даже свойственная тюркам внешняя любезность. Нариманов чересчур явно выказывал свои антиармянские настроения, не стараясь их замаскировать. Это качество выделяло его на фоне других руководителей Советского Азербайджана, которые также не симпатизировали армянам, но не в столь циничной форме.
С цинизмом при решении «Карабахского вопроса» мы еще столкнемся…
Пока же в протоколе № 11 заседания пленума Кавказского бюро ЦК РКП (б) от 4 июля 1921 г. протест Нариманова и постановление по нему оформили как шестой пункт повестки дня. Приводим их в современной орфографии:
Заявление Нариманова: «Ввиду той важности, которую имеет Карабахский вопрос для Азербайджана, считаю необходимым перенести его на окончательное решение ЦК Р.К.П.» (Партархив).
Постановление: «Ввиду того, что вопрос о Карабахе вызвал серьезное разногласие, Кавбюро Р.К.П. считает необходимым перенести его на окончательное решение ЦК Р.К.П.» (там же).
Странно, что на заявление Нариманова не ответил, например, тот же Мясников и не объяснил, что вопрос о Нагорном Карабахе имел для Армении не менее важное значение.
Не менее странно, что заявление Нариманова было расценено, как «разногласие». Разногласия были при обсуждении, свидетельством чему, являлось поведение Орахелашвили. А когда решение вынесено, заявление Нариманова уже не разногласие, а несогласие.
Итак, члены Кавказского бюро ЦК РКП (б) решили «Карабахский вопрос» передать в высшую партийную инстанцию, под эгидой которой Кавказское бюро в свое время было организовано, о чем мы все время старались напоминать, прибавляя к словам «Кавказское бюро» аббревиатуру «ЦК РКП (б)».
Использованные источники
1. Гасанлы Д. Нагорный Карабах: старые заблуждения в новой интерпретации // Кавказ и глобализация. 2011. Т. 5, вып. 3 - 4.
2. Партархив: Партархив Тифлисского филиала при ИМЭЛ ЦК РКП (б). Ф. 1, д. 1, л. 114.
Продолжение следует
Добавить комментарий