Прогнозам вопреки. Из заметок логопеда

long-corr.jpg

Безликие госпитальные коридоры… 

Торопливые шаги врачей и медсестёр, снующих из палаты в палату, навязчивый запах лекарств, стоны больных, обрывки чьих-то телефонных разговоров. Вереница палат…, и в каждой из них своя беда, своя проблема, своя печальная история. 

Это отделение реабилитации, сюда попадают больные с потенциалом на восстановление, с шансом возврата к привычной жизни. 

Вчера вечером к нам поступила молодая известная балерина. Она опаздывала на репетицию, мчалась по хайвею с недозволенной скоростью, на ходу доедая свой салат и отвечая на бесконечные телефонные звонки. А за окном ноябрь, назойливый осенний дождь и порывистый ветер разгоняют летящие снежные хлопья по скользкой обледеневшей дороге. 

Не сумела Сюзан удержать свой Мерседес, сильный лобовой удар взметнул машину вверх на метры и отбросил на полосу противоположного движения. Страшная авария едва не лишила её жизни. Травматическое повреждение головного мозга и многочисленные переломы были настолько серьёзны, что врачи считали их не совместимыми с жизнью. Но всё равно боролись за её жизнь, пытались спасти. Операция за операцией…. Осколки её переломанных костей хирурги собирали часами.  

Длительное время Сюзан была в реанимации, затем в отделении травматологии. Бежали дни, недели, месяцы, но улучшение никак не наступало. Текущее состояние её повреждённого мозга и глубокая затяжная кома диктовали необходимость отключения от аппаратов, поддерживающих её жизнь. Но семья категорически возражала и требовала незамедлительного перевода в Реабилитационный госпиталь. 

Так, находясь ещё в коматозном состоянии, Сюзан поступила к нам на курс реабилитационной терапии. Наша команда специалистов, включающая физиотерапевта, логопеда и эрготерапевта, делала всё возможное и невозможное, чтобы вдохнуть в неё хоть малые крохи жизни, вывести из комы. Но ни медикаментозное лечение, ни стимуляция различных органов чувств, ни бесконечные массажи и пассивные упражнения конечностей-ничто не меняло её состояния и не сулило надежд на восстановление. 

Сюзан по-прежнему была неподвижна и не реагировала ни на свет, ни на запахи, ни на звук. И даже тогда, когда я надевала на неё наушники и громкая музыка из её любимых балетов оглашала всё отделение и когда в наушниках звучал голос её трёхлетней дочери, её реакции всё равно оставались нулевыми. 

 А сегодня Сюзан впервые слегка приоткрыла глаза, совсем ненадолго, всего лишь на какую-то долю секунды, а потом её палец дрогнул в моей руке.

 С этого дня и начался долгий, утомительный, временами казавшийся совсем безнадёжным, путь её возвращения к жизни. Работали мыс ней подолгу, один специалист сменял другого и только короткие передышки на восстановительный сон освобождали её от нашего присутствия. 

Час за часом и день за днём мы отвоёвывали у комы право человека на продолжение жизни. И наконец наступил день, когда Сюзан полностью вышла из комы и утраченные функции головного мозга начали восстанавливаться. Она стала реагировать на боль, свет, звук, стала фокусировать взгляд. Понемногу возвращалось понимание обращённой к ней речи, язык обретал утерянную подвижность и способность выполнять речевые движения, концентрация внимания становилась более длительной и устойчивой. 

 Долог был процесс её восстановления, ведь она потеряла способность понимать и говорить, глотать, двигаться, смотреть и видеть. 

Ей предстояло как бы начать свою жизнь сначала, заново научиться ходить, произносить слова, читать по слогам и непослушной рукой обводить буквы, научиться самой одеваться и держать ложку, проглатывать пережёванную пищу. Но тяжесть полученных травм не отступала, Сюзан критически вяло шла на поправку, проблемы с речью, памятью, поведением плохо подавались коррекции. Появилась агрессия, раздражительность, резкие колебания настроения, то беспричинный смех, то плач, что сильно мешало нашим занятиям. А самое сложное началось спустя некоторое время, когда к ней полностью вернулось сознание и понимание ужаса своего положения, последствий страшной аварии, лишившей её всего на свете. 

Она поняла, что прежняя жизнь ушла от неё навсегда, что в свои двадцать пять лет она осталась инвалидом и уже никогда не выйдет на сцену, никогда не увидит аплодирующий ей зрительный зал. 

Тяжёлая клиническая депрессия, подавленность, безразличие, нежелание общаться и даже видеть свою маленькую дочь, отказ от лекарств и занятий тянулись бесконечно. Временами она жалела, что осталась жива и с болью смотрела на открытое окно мечтая добраться до него и покончить с жизнью. 

Но как только врачам удалось избавить Сюзан от приступов депрессии, она резво пошла на поправку. Старалась, как прилежная школьница, скрупулёзно выполняя все задания и предписания специалистов. И через некоторое время к ней вернулась речь, сначала одиночные слова, потом предложения, Сюзан снова научилась читать, писать, освоила костыли и уже медленно передвигалась без посторонней помощи, вернулись навыки одеваться и натягивать носки, восстановилось глотание. 

 А главное, она обрела душевный комфорт и способность управлять своими эмоциями, поверила в свои силы. Сюзан покидала нас с непреклонным желанием и готовностью продолжать бороться и во что бы то не стало вернуть себе утерянное качество жизни. 

А в соседней палате был новый больной.

Николас, интересный мужчина лет пятидесяти, встретил меня приветливой улыбкой. 

- Доброе утро! Что привело вас в наше отделение? 

-Я просто не умер согласно расписанию.  

И он поведал мне свою невесёлую историю. Николас тоже пострадал в автодорожной аварии и тоже, как и Сюзан, был доставлен в госпиталь бригадой скорой помощи с множеством переломов и черепномозговой травмой. В аварии не было его вины, столкнувшиеся траки потянули за собой ещё ряд машин, а Николас был в одной из них. 

Месяц за месяцем он пребывал в глубокой коме и все функции его организма поддерживали аппараты, подключённые к сети.

 Лечение никак не помогало, и надежд на улучшение практически не было никаких. Нейрохирурги считали, что функции его головного мозга утрачены безвозвратно и восстановлению не подлежат и, что продолжать дальнейшее лечение не имеет смысла. Николас был на исходе своей жизни, и никто не знал сколько времени ему ещё отпущено. Его перевели в Хоспис, где безнадёжных больных не лечат, им только обеспечивают максимальный комфорт и дают возможность спокойно уйти в мир иной. 

Мало кому удаётся покинуть Хоспис на своих ногах, но бывают в жизни чудеса, и чудо случилось с Ником. Предписанный ему «Путь в никуда» неожиданно изменил своё направление и, наперекор врачебному сценарию, подарил ему жизнь.  

Николас поступил к нам в реабилитацию, когда отступила кома и вернулось сознание, но оставался запутанный клубок двигательных, речевых, глотательных, поведенческих и когнитивных проблем. 

Ник был удивительно вынослив, работал без устали, спешил поскорее поправиться и вернуться домой. Изнемогая от усталости, снова и снова занимался на различных тренажёрах, повторял речевые и глотательные упражнения, тренировал свою память заучивая наизусть отрывки из прочитанных текстов. Николас успешно прошёл у нас курс реабилитации, вернул себе память, речь, интеллект, обрёл возможность продолжать работу программиста. Но его двигательные функции так и не восстановились полностью, он всё ещё не мог управлять своим телом и оставался в инвалидном кресле, по всей вероятности навсегда. 

Уходя из госпиталя, Николас целовал наши руки повторяя со слезами на глазах:

 -Чудо! Я жив! Я вернулся с того света!  

Но с настоящим чудом, которое мог сотворить лишь титанический труд и не иссекаемое усилие воли, мы столкнулись пять лет спустя, получив от Сюзан благодарственное письмо с билетами на премьеру балета с её участием в главной роли. А ведь врачи говорили: «Она не жилец, прогноз печальный». Но всем прогнозам вопреки, работая над собой двадцать четыре часа в сутки без праздников и выходных, и пройдя дополнительное лечение в Израиле, Германии и на Тайване, Сюзан победила болезнь и снова вышла на сцену.  

Наверное, человеческий мозг не всегда предсказуем, наверное, не всегда можно с точностью определить его потенциал. Ведь случаются в жизни разные чудеса, и я на практике их видела много. Сегодня, когда в Израиле погибают невинные люди, когда тысячи молодых ребят получают травмы не совместимые с жизнью и когда нет никаких надежд на будущее, пускай описанные мною реальные истории помогут хоть одному раненому солдату поверить в чудо. Пускай хоть один из них, пройдя через боль и чудовищные страдания, сотворит чудо, вылепит его своим усилием воли, своим трудом, своим противостоянием случившемуся.

Ведь даже самый мрачный врачебный прогноз - это не приговор, потому что врачи не боги, они тоже могут ошибаться.