Летом 2022 года писатель и общественный деятель Митке Пердью в составе американской делегации посетила Украину. Из-за угрозы воздушного налета она провела свою первую ночь в Киеве в бомбоубежище, и это, как она сказала, стало одним из самых значительных событий в ее жизни. Многое передумала 81-летняя женщина в эту ночь и приняла удивительное решение: продать на аукционе самую дорогую вещь, которой она располагала: золотое кольцо с изумрудом стоимостью не менее 500 000 долларов и передать вырученные деньги на гуманитарную помощь Украине. Это кольцо она получила в подарок от будущего мужа, магната Франклина Парсонса Пердью и носила каждый день вплоть до его смерти в 2005 году. Оно было найдено недалеко от острова Ки-Уэст на юго-востоке США, у берегов Флориды и входило в перечень сокровищ, поднятых с испанского корабля «Нуэстра Сеньора де Аточа», затонувшего у берегов Флориды в 1622 году.
Преуспевающий бизнесмен Франклин Пердью частично финансировал экспедицию по поиску драгоценностей этого судна, и, когда 4 июля 2011 года было найдено исключительно ценное кольцо, видимо, принадлежавшее одному из богатых пассажиров погибшего корабля, оно было передано Пердью как часть компенсации за его вклад в организацию экспедиции.
За этим кольцом стоит многовековая история, наполненная трагическими событиями, начало которых относится к далекому 17-му столетию, когда по повелению испанского короля из Америки вывозили огромное количество золота, серебра и прочих драгоценностей. Кольцо, о котором идет речь, было найдено среди останков большого испанского галеона[1] с тяжеловесным именем «Нуэстра Сеньора де Аточа», спущенного на воду в 1620 году. Для экономии места в нашем журнале мы будем называть его сокращенно «Аточа». Корабль получил свое название в честь одной из часовен расположенного в Мадриде католического собора. Это был многопалубный парусник водоизмещением 550 тонн, который мог развивать скорость до 8 узлов. Из-за риска подвергнуться нападению пиратов суда такого класса оснащались достаточно мощным артиллерийским вооружением – на «Аточе» стояло 20 пушек.
Галеон «Аточа» вместе с 27 другими кораблями королевского флота Испании ежегодно перевозил драгоценные металлы и прочие ценности из колоний в метрополию. Уходящий в плавание флот имел на борту вино, ткани, металлические изделия, книги и папские индульгенции, дарующие райское будущее тому, кто приобретет их, а также полмиллиона фунтов ртути. Командующий флотом Лопе Диас де Армендарис благополучно довел свой корабль до Панамского перешейка. Там, на большой ярмарке в Портобело, европейские товары были обменены на серебро Верхнего Перу.
Запарившиеся грузчики заполняли трюмы отправлявшихся домой судов, в то время как их хозяева записывали вещи и слитки в свои грузовые манифесты[2] . 27 июля флотилия достигла колумбийского порта Картахена, где на корабли было погружено золото и огромное количество табака. Напряженность возросла, когда суда вынужденно дрейфовали в дни внезапно наступившего полного штиля. 22 августа, когда было еще далеко до сезона наводящих ужас ураганов, они вошли в Гавану, последний порт назначения в Вест- Индии. Моряки «Аточи» проклинали удушающую жару, перетаскивая из трюма пятьсот тюков табака, чтобы загрузить туда сотни медных слитков. На «Аточе» было пятнадцать тонн кубинской меди, отправляемой в Малагу для отливки бронзовых пушек, которые должны будут защищать империю. Наконец табак был сложен вместе с грузом гондурасского индиго. Капитан «Аточи» Яков де Вредер также занес в грузовой манифест большое количество золота, серебра и серебряных изделий. Но теперь стало ясно, что суда не смогут уйти 28 августа, как планировал командующий флотилией. Капитаны решили сняться с якоря с наступлением новолуния.
В то время моряки верили, что благоприятные погодные условия в период новолуния будут держаться по крайней мере несколько дней. Таким образом, если 5 сентября, в день полнолуния, погода будет хорошей, она должна оставаться такой достаточно долго и дать возможность флотилии благополучно достигнуть пользующегося дурной славой побережья Флориды. Однако испанцы не могли знать, что в этот самый момент небольшой, но усиливающийся шторм, двигавшийся с северо-востока, достиг Кубы. Воскресное утро 4 сентября 1622 года наступило, как отметил капитан, «с безоблачным и ясным небом и приятным ветром». Двадцать восемь судов, с наполненными парусами, развевающимися флагами и вымпелами, торжественно вышли в открытый океан. Каждое судно было Кастилией в миниатюре, носителем культуры, богатства и мощи Испании. «Аточа» представляла собой плавающую крепость: помимо упомянутых 20 пушек, на борту имелось шестьдесят мушкетов и большие запасы пороха и ядер. Помимо команды, безопасность корабля обеспечивали восемьдесят два солдата под командованием капитана Бартоломе де Нодаля, известного путешественника, и 18 канониров. Все свободное место на «Аточе» было забито сокровищами Вест-Индии.
Сундуки и ящики, наполненные золотыми и серебряными слитками и восьмиразовыми серебряными монетами достоинством 8 реалов[3] , были результатом многочисленных коммерческих операций. В трюмах также находилось двадцать тысяч песо для наследников Христофора Колумба, кругленькая сумма, вырученная от продажи папских индульгенций, и деньги королевской казны, полученные за проданных черных невольников, серебряные слитки общим весом 24 тонны, 1,8 миллиона серебряных песо, 125 слитков золота, а также серебряный лом, медь, индиго и табак. Но это был только задекларированный груз. Фактически на каждом корабле непременно перевозили контрабандные товары, а кроме того, у богатых пассажиров было немало личных драгоценностей. В маленьких каютах на корме разместились сорок восемь пассажиров – богатейшие люди из Кастилии и Вест-Индии. Среди них - королевский посланник в Перу, губернатор перуанского города Куско, два процветающих торговца из Перу секретарь перуанского апелляционного суда с женой и тремя слугами и много других именитых людей.
На следующий день после отплытия, к вечеру, погода ухудшилась и корабли сильным ветром отнесло на север – к побережью Флориды. Галеоны были перегружены, поэтому управлять ими в сложных погодных условиях оказалось практически невозможно. Ветер вынес конвой из 28 кораблей на коралловые рифы у берегов Флориды, в результате чего 8 из них затонуло.
На восьми ушедших на дно кораблях погибло 550 человек, с галеона «Аточа» выжило 3 матроса и 2 раба. Затонувшие ценности были оценены в 2 миллиона песо[4] . Испанский король Филипп IV был очень разгневан, так как он испытывал крайнюю нужду в средствах – страна вела Тридцатилетнюю войну. Монарх распорядился поднять сокровища с морского дна.
«Аточа» затонул на небольшой глубине - всего 16 метров. Туда был направлен корабль с рабами-ныряльщиками и индийскими ловцами жемчуга, но он смог прийти на место только в октябре, когда остатки галеона разбросало в разные стороны и точное место крушения найти было уже невозможно. Кроме того, по океанскому дну перемещались огромные массы подвижного песка, что крайне осложняло поиски. Но король не смирился с потерей такого огромного богатства. В 1625 году испанцы попытались еще раз поднять сокровища со своих кораблей. На этот раз у них был воздушный колокол, что позволило за четыре года отыскать почти четыреста слитков серебра и 67 000 серебряных монет. Все эти ценности перевозились на галеоне «Санта-Маргарита». Следов «Аточи» найдено не было. Поисковые работы проходили до 1641 года, но безуспешно. После их прекращения повторные попытки не предпринимались, так как место крушения не разглашалось – оно было отмечено только в испанских королевских архивах.
Судьбой «Аточи» спустя 350 лет заинтересовался американский дайвер Мэл Фишер. Будущий «король кладоискателей», как его назовут современники, родился на Среднем Западе, окончил технический колледж и обосновался в Калифорнии, где открыл школу для аквалангистов, а при ней магазин снаряжения для подводного плавания. Но этот бизнес, хотя и прибыльный, не мог удовлетворить авантюристическую натуру Мэла, жаждавшую приключений и сказочных богатств. Для начала он принял участие в подводной экспедиции, которая отправилась к побережью Центральной Америки на поиски кладов. Эта экспедиция, хотя и не увенчавшаяся особым успехом, определила дальнейшую судьбу Фишера: он решил посвятить себя поиску подводных сокровищ.
В 1963 году Фишер продал принадлежавшую ему собственность в Калифорнии и вместе с женой Долорес и четырьмя сыновьями перебрался на восточное побережье. На вырученные деньги он основал фирму «Трэжерс Сэлворз Инкорпорейтед», штаб-квартира которой разместилась в городе Ки-Уэст на южной оконечности архипелага Флорида-Киз. Его компаньоном стал Кип Вагнер, такой же одержимый страстью кладоискательства авантюрист, как и Фишер. Они договорились, что тот будет работать бесплатно в течение года или до тех пор, пока не найдут сокровища.
Увы, сделать это оказалось куда труднее, чем они рассчитывали. Главным препятствием стал песок. Покрытое им ровное дно было бы идеальным, если бы речь шла о поиске остовов затонувших галеонов. Но за столетия штормы и бури бесследно разметали их обломки. Поэтому ныряльщики решили сделать ставку на ценности, которые находились на испанских судах. И тут их ожидал неприятный сюрприз: добраться до твердого дна, где могли лежать тяжелые предметы, было практически невозможно. Толстый слой подвижного песка за ночь засыпал траншеи, выкопанные днем.
Выручила техническая смекалка Фишера. Он придумал оригинальное устройство, названное им «почтовым ящиком», которое позволяло сравнительно легко вести подводные раскопки на значительной площади. Это был изогнутый цилиндр, крепившийся под гребными винтами катера и направлявший струю воды вертикально вниз. С помощью такого водомета за десять минут вымывалась яма в тридцать футов шириной и десять футов глубиной. Там, где слой песка был тоньше, «почтовый ящик», словно гигантский веник, сметал его с выбранного участка дна. После его осмотра катер передвигался немного дальше, и операция повторялась.
Первый год поисков был уже на исходе, когда упорство Фишера наконец-то дало результат. В мае 1964 года на очередном «подметенном» участке неподалеку от Форт-Пирс открылся настоящий ковер из драгоценностей. Золотые и серебряные монеты устилали дно. За два дня Фишер поднял 1933 золотых дублона[5] . Всего же в этот сезон кладоискатели собрали 2500 дублонов, стоивших целое состояние. Больше года «Трэжерс Сэлворз» вела работы возле Форт-Пирс. Когда же поток поступавших со дна монет иссяк, охотники за сокровищами не без сожаления покинули счастливое место.
Теперь Фишер решил заняться поисками легендарных галеонов «Аточа» и «Санта-Маргарита». На помощь ему пришел историк Юджин Лайонз, проделавший гигантскую работу в Генеральном архиве Индии. Он разыскал отчеты о последнем плавании «Аточи», описания подъема сокровищ с других затонувших галеонов, изучил множество старинных карт Флорида-Кис начиная с XVI века. Впрочем, эти поиски отнюдь не решили всех проблем. Главная из них — как прочесать сотни тысяч квадратных миль морского дна? Хотя в штате «Трэжерс Сэлворз» числилось 35 ныряльщиков-аквалангистов, даже для такой многочисленной команды это было нереально.
Единственный выход — использовать катера, буксирующие на тросе магнитометры. Но галеоны затонули в открытом море, где нет неподвижных ориентиров. Значит, не исключено, что во время поисков какие-то участки могут остаться необследованными. Чтобы этого не произошло, Фишер предложил оригинальный метод: ставить в море по две навигационные вышки на расстоянии трех миль одна от другой. Возвышаясь на 10—15 футов над водой, они посылали микроволновые сигналы, по которым катера точно определяли свое местоположение. Таким образом можно было гарантировать, что будет охвачен каждый дюйм морского дна.
Фишер даже рискнул пойти на дополнительные, весьма значительные расходы, заказав снимки района поисков из космоса, аппаратуру для молекулярного анализа проб воды и даже подумывал о приобретении дельфинов, чтобы обучить их находить на дне золотые и серебряные предметы. По завершении всех подготовительных работ в 1970 году Мэл Фишер и его команда прибыли к месту крушения «Аточи» и «Санта-Маргариты». Увы, несмотря на прекрасное оснащение, долгие месяцы добыча кладоискателей ограничивалась лишь ржавыми консервными банками, бочками и обрывками металлических снастей. Но Мэл Фишер продолжал твердо верить в успех: «Чем большую площадь мы избороздим впустую, тем ближе наш час!»
К лету 1971 года размеры обследованной зоны составили 120 тысяч квадратных миль. И в это время появились первые находки. Началось с того, что магнитометр на одном из поисковых катеров зарегистрировал слабый всплеск. Немного поколебавшись, дежурный аквалангист вернулся на это место и прыгнул в воду. Видимость на шестиметровой глубине была отличной, и он сразу увидел лежащий на песке ствол старинного мушкета. Чуть дальше — абордажная сабля и второй мушкет. Поставив буй над этим местом, ныряльщик решил осмотреть соседние участки дна, и, как оказалось, не зря: метрах в тридцати из песка торчал большой якорь.
Вернувшись на катер, аквалангист выпустил сигнальную ракету. С «Бесстрашного» — штабного судна экспедиции — немедленно примчался фотограф Дон Кинкайд, которому было поручено снимать все находки. Запечатлев на пленку саблю и мушкеты, он опустился на дно, чтобы выбрать наиболее удачный ракурс для съемки якоря. И... от удивления чуть было не выронил бокс с фотокамерой: прямо перед ним на песке отчетливо виднелись несколько колец массивной золотой цепочки... Еще не веря в удачу, Кинкайд потянул за конец из песка всю цепь целиком. Да какую цепь — два с половиной метра длиной!
В последующие недели команда Фишера обнаружила много серебряных монет, инкрустированные ложки и тарелки, боцманский свисток, а также дюжину небольших золотых слитков. Не было сомнений, что они напали на след испанского корабля. Но какого? Фишер терялся в догадках. Ни одна из находок не могла пролить на это свет. На грубо отлитых слитках не было ни клейма испанского налогового ведомства, ни цифр, указывающих их вес. К тому же слитки подобного рода не числились в грузовом манифесте ни одного из затонувших галеонов. Следовательно, это была контрабанда, которая с равным успехом могла находиться и на борту «Аточи», и на борту «Санта-Маргариты». Впрочем, Фишер полагал, что, в конце концов, нет большой разницы, следы какого именно галеона они обнаружили. Куда важнее, что теперь появилась возможность восстановить общую картину кораблекрушения.
Судно, по-видимому, наскочило на риф, возле которого Фишер и его товарищи нашли якорь. Причем, повредив корпус, оно затонуло не сразу, а некоторое время дрейфовало по ветру, постепенно разваливаясь и теряя груз на площади в несколько квадратных миль. Следовательно, основные обломки судна находятся дальше к юго-востоку на большей глубине.
Сезон 1972 года не принес ничего нового. С приходом следующей весны аквалангисты возобновили поиски. Сначала тоненькой струйкой потекли серебряные монеты, потом эта струйка превратилась в поток, и, наконец, ныряльщики открыли целые залежи серебра. Монет было так много, что поисковики в шутку окрестили это место «Испанским банком».
4 июля младший сын Фишера, 14-летний Кейн увидел на дне какой-то странный предмет, похожий, по его словам, на «буханку хлеба». Когда «буханку» достали, она оказалась слитком серебра, на котором стояли цифры 569. Сопровождавший экспедицию историк Юджин Лайонз взялся за копии документов из севильского архива: в грузовом манифесте «Аточи» действительно значился слиток с таким номером! Там же был указан и его вес — 28 килограммов. Как раз столько и весила находка. Итак, все стало на свои места: «Аточа» найдена!
Но извлечь со дна морского сокровища, разбросанные на большой площади, да и к тому же занесенные толстым слоем донных осадков, оказалось далеко не просто. В конце концов Фишер пришел к выводу: нужно изготовить большие по размеру «почтовые ящики», которые подавали бы сильные струи для размыва грунта. Для этой цели он приобрел два мощных буксира с огромными гребными винтами (Они назывались «Северный ветер» и «Южный ветер»). Используя эти буксиры с усовершенствованными «почтовыми ящиками», которые не только перемещали тонны песка, но и намного улучшали видимость под водой, спасатели пошли по следу находок к юго-востоку от места обнаружения якоря галеона. Сначала им попадались обросшие ракушками мушкеты, сабли, свинцовые пушечные ядра. Потом пошли россыпи серебряных монет.
Однажды Дирк Фишер вынырнул на поверхность рядом с «Южным ветром», сжимая в руках круглый предмет. Это была штурманская астролябия[6] , несколько веков пролежавшая на дне. Тем не менее, она сохранилась так хорошо, что ею вполне можно было пользоваться и сейчас. Последующие исследования показали, что астролябия сделана в Лиссабоне 1560 года. На следующий день аквалангисты подняли два золотых слитка и золотой диск весом четыpе с половиной фунта. А 4 июля водолаз Блеф Мак-Хейли, обследовавший края «Испанского банка», наткнулся на маленькие четки из кораллов и золота.
Найденные сокровища являлись основным источником средств для текущих расходов: «Аточа» уже дала богатый урожай. Со дна моря были подняты 11 золотых и 6240 серебряных монет, десять золотых цепей, два кольца, несколько золотых слитков и дисков, золотая чаша для умывания и редкой красоты серебряный кувшин. Кроме того, аквалангисты собрали целый музей старинных вещей: оловянные тарелки и навигационные инструменты, мушкеты, аркебузы, сабли, кинжалы. Археолог Дункан Мэтьюсон фиксировал место находки каждого предмета. Это пролило новый свет на обстоятельства кораблекрушения. Исходя из собранных фактов Мэтьюсон выдвинул новую гипотезy о том, где лежит основной груз «золотого галеона».
С наступлением 1975 года судьба, казалось, наконец-то повернулась лицом к Мэлу Фишеру. Для него это был уже шестой сезон поисков «Аточи». На этот раз «золотой галеон» подарил аквалангистам множество 8-реаловых монет и три золотых слитка. Затем Дирк Фишер, руководствуясь предположениями Мэтьюсона, повел «Северный ветер» на глубину — за островок Квиксэндс. 13 июля 1975 года он в одиночку плавал под водой, осматривая скалистое дно океана. Неожиданно перед Дирком открылась фантастическая картина — груда позеленевших, похожих на бревна предметов, открыто лежавших на дне, словно кто-то заранее очистил их от наносов. Это были... пять бронзовых пушек с галеона «Нуэстра Сеньора де Аточа»!
— Он вылетел на поверхность с таким отчаянным, как нам показалось, воплем, что мы подумали: на него напала акула, — позже вспоминала жена Дирка Фишера Анхель. — Затем мы услышали слово «пушки!» и тоже дружно завопили от радости.
В тридцати метрах от первой находки были обнаружены еще четыре бронзовые пушки. Все были безмерно счастливы: сокровища «золотого» галеона где-то рядом. Но вместо торжества их ждала впереди самая горестная из потерь...
19 июля Дирк Фишер повел «Северный ветер» назад к Маркесас-Кис, к месту кораблекрушения. На ночь они встали на якорь к юго-западу от островов. Перед самым рассветом буксир вдруг дал течь, накренился и внезапно опрокинулся. Восемь человек команды были сброшены в море, но трое — Дирк и Анхель Фишеры, аквалангист Рик Гейдж — остались в подпалубном отсеке и погибли. Причину трагедии установить не удалось...
Гибель сына и его жены не сломила Мэла Фишера. Прежде всего, он распорядился об охране пушек, которые извлек из глубин веков его сын. «Дирк очень хотел, чтобы они попали в музеи», — впоследствии объяснял он журналистам. Затем Фишер подготовил к работе еще более мощное судно: 180-футовый моторный катер, который сразу же доказал свою эффективность. Благодаря его винтам, мало чем уступавшим самолетным пропеллерам, расчистка дна пошла намного быстрее.
Лишь начавшиеся зимние штормы заставили Мэла Фишера объявить очередной перерыв в поисках. Это уже стало привычным графиком: три-четыре месяца зимнего отдыха, а с приходом весны возобновление работ по подъему драгоценного груза «Аточи». Впрочем, выпадали недели и даже месяцы, когда стрелки магнитометров не подавали признаков жизни, а ныряльщики возвращались с пустыми руками. И если бы не настойчивость Фишера, «Трэжерс Сэлворз» наверняка свернула бы свои операции. Тем более что компания вступила в очередную полосу финансовых трудностей. Миллионы, которые Фишер поднял со дна моря, ушли на погашение кредитов и уплату налогов. Порой у него не было денег даже на то, чтобы купить горючее для поисковой флотилии.
Долгожданное событие произошло летом 1980 года, когда аквалангисты напали на многообещающий след в нескольких милях к востоку от предполагаемого места гибели «Аточи». Сильный всплеск магнитометра показал наличие на дне крупных металлических предметов. Ими оказались еще один якорь и медный котел. Затем поблизости была обнаружена груда балластных камней, а также изделия из керамики и россыпь монет. А дальше... Дальше перед ныряльщиками открылось просто фантастическое зрелище: полоса морского дна длиной четыре тысячи футов была буквально устлана золотом и серебром. Но — какая ирония судьбы — судя по номерам на слитках, это был груз не с «Аточи», а... с другого погибшего в тот день галеона, «Санта-Маргариты». Сокровища «Аточи» еще предстояло найти...
Стоимость найденных сокровищ составила около 20 миллионов долларов, и это позволило Фишеру на следующий год вновь вернуться к поискам «Аточи». Археолог Мэтьюсон, фиксировавший в своих записях каждую, даже самую мельчайшую находку, подсчитав поднятые со дна моря трофеи и сопоставив их с грузовым манифестом «Аточи», пришел к однозначному заключению, что основная часть ценностей пока не обнаружена.
Минуло еще пять лет. И вот, наконец, весной 1985 года ныряльщики подняли со дна моря 414 серебряных дублонов, 16 брошей с изумрудами и несколько золотых слитков. Восторгам не было предела. Но в течение следующих полутора месяцев не было сделано вообще никакой находки! Мэл Фишер терялся в сомнениях: может быть, они опять не там ищут? Может быть, линия дрейфа «Аточи» выглядела совсем по-другому, и они отклонились от нее в сторону?
Утром 20 июля магнитометр поискового катера зарегистрировал наличие под водой значительной массы металла. Дежурившие в тот день аквалангисты Энди Матроски и Грег Уэрхем не мешкая отправились под воду. На глубине восемнадцати метров Энди заметил на песке тусклые светлые пятнышки. Рядом высилась обросшая водорослями глыба — прямо-таки подводная скала в миниатюре. «Откуда она взялась на ровном дне?» — удивился Матроски. Знаками он подозвал товарища, у которого был ручной металлоискатель. Стоило Уэрхему поднести щуп к загадочной глыбе, как в наушниках раздался пронзительный вой. По выражению его лица Матроски догадался, что загадочный объект таит в себе какой-то сюрприз. На всякий случай он осторожно поскреб «камень» ножом. На коричнево-зеленом фоне заблестела узкая серебряная полоска. То, что казалось обломком скалы, в действительности было нагромождением спекшихся серебряных слитков...
От восторга Матроски и Уэрхем заключили друг друга в объятия прямо под водой. «Мы напали на коренную жилу!» — в один голос прокричали они, вынырнув у борта «Южного ветра». Это известие произвело эффект разорвавшейся бомбы. Все, кто находился на судне, расхватав маски и акваланги, посыпались в воду.
На этот раз сомнений не было: здесь, в сорока милях от Ки-Уэста и в десяти от архипелага маленьких коралловых островков Маркесас-Киз, лежала главная часть груза галеона «Нуэстра Сеньора де Аточа». Причем судьба распорядилась так, чтобы его нашли ровно через десять лет — день в день — после трагической гибели Дирка Фишера...
— В тот день больше никто не стал опускаться под воду. Мы еще раз помолились за близких всем нам людей, которые отдали жизни, чтобы приблизить этот успех. Ну а потом началась обычная рутинная работа, — вспоминает Мэл Фишер. — С утра до вечера мы поднимали слитки серебра. Их оказалось так много, что пришлось приспособить для этого проволочные корзины, позаимствованные в одном из универсамов Ки-Уэста. Когда позднее, уже в штаб-квартире нашей фирмы «Трэжерс Сэлворз», мы подсчитали «улов», то сами с трудом поверили результатам: 3200 изумрудов, сто пятьдесят тысяч серебряных монет и свыше тысячи слитков серебра весом в среднем около сорока килограммов каждый.
В результате многолетних работ экспедиция Фишера подняла с морского дна драгоценностей на сумму 450 миллионов долларов. Приблизительная сумма еще остающихся под водой сокровищ «Аточи» оценивается не менее чем в 100 миллионов долларов. 25% Фишер по закону отдал властям штата Флорида, остальное досталось ему.
Впоследствии Фишер говорил: «У меня оказалось больше терпения, методичности и... везения. Когда я слышу о всяких там тайнах, за которые с простаков дерут бешеные деньги, мне до слез жалко этих наивных людей. Хочу предупредить всех, кто мечтает быстро разбогатеть, отправившись с аквалангом в теплые моря. Жизнь охотника за сокровищами не имеет ничего общего с ореолом таинственности, романтики и прочей чепухи. Взять хотя бы меня. В общей сложности я провел под водой не один месяц. Часы там тянутся бесконечно, работа однообразна и скучна, а тридцать пять ныряльщиков вечно недовольны нищенским жалованьем и моими бесконечными обещаниями. После долгих месяцев безрезультатных поисков в лучшем случае убеждаешься, что золото вовсе не светится соблазнительным колдовским огнем на дне моря. Сокровище раскатилось и разлетелось на мили. Если бы самописец вычерчивал на ленте жизнь подводного кладоискателя, получилась бы бесконечная, чуть волнистая линия с редкими всплесками. Ну а высокие пики на ней можно сосчитать на пальцах одной руки».
Несмотря на предостережение Фишера, его успех подтолкнул множество энтузиастов к поискам кладов. В итоге в 21-м веке находок с затонувших кораблей оказалось немало. Тем не менее, самой громкой удачей кладоискателей является подъем несметных сокровищ затонувшего галеона «Аточа».
Согласно оценке специалистов, сегодня на дне океанов, морей и даже рек и озер покоится более трех миллионов судов, а если учесть, что до недавнего времени корабли были единственным транспортным средством для сообщения между континентами, можно себе представить, какие ценности скрыты под толщей воды. Во всяком случае, есть все основания полагать, что если сложить все затонувшие сокровища, таящиеся в морской пучине, то их общий вес наверняка намного превысит вес золота, добытого на земле за всю историю человечества, и эта мысль будоражит людей, и они бросают домашний уют, тратят безумные деньги, рискуют жизнью и ищут подводные сокровища. Ну что же? Люди всегда любили деньги и приключения.
------
[1] Галеон - большое многопалубное парусное судно XVI — XVIII веков с достаточно сильным артиллерийским вооружением, использовавшееся как военное и торговое.
[2] Грузовой манифест - список товаров на судне.
[3] Реал – историческая национальная монета Испании с XIV века и Португалии с XV века; в настоящее время национальная валюта Бразилии.
[4] Песо -серебряная монета средневековой Испании, равнялась 8 реалом. В Европе также известна под названием пиастр.
[5] Дублон -испанская золотая монета.
[6] Астролябия – один из старейших навигационных приборов.
Добавить комментарий