Брачный контракт 

Наш с мужем брачный контракт полностью исключал рождение ребёнка. Мы были студентами, я - первого, а будущий супруг третьего курса Московского Медицинского Института. Вообще наша женитьба скорее напоминала детскую игру. Мне только исполнилось восемнадцать, и я меньше всего думала о будущем материнстве, поэтому без колебаний подписала то, что мы с мужем называли «брачным контрактом».

 А был это обычный листок бумаги, требующий:

 «честное комсомольское» слово, что никогда и ни при каких обстоятельствах ни один из нас не будет настаивать на появлении младенца в нашей семье». 

Детский сад, да и только! Но я старалась понять мужа, списывая всё на его нелёгкое детство. Ему было всего три года, когда мать его, оставив себе старшего сына, отдала малыша своей сестре, не желающей портить фигуру родами и растрачивать свою молодость на пелёнки. 

Так что материнская любовь и забота, родительское тепло и участие в его детской судьбе обошли его жизнь стороной. И фанатическое нежелание иметь своих детей было вполне осознанным решением, продиктованным прежде всего уродливым воспитанием, карьерными амбициями, желанием путешествовать и не терять безмерно любимую свободу. Он не хотел впускать в свою жизнь детей, тратить годы и силы на их воспитание, не хотел разрушать привычный комфорт и отодвигать свои мечты и планы. 

Итак, мы поженились… Не знаю, любила ли я или просто хотелось всё поскорее узнать, надеть на палец обручальное кольцо и стать замужней женщиной. Пожалуй, настоящая любовь пришла потом, когда мы вступили во взрослые отношения. Выходя замуж практически ребёнком, инфантильной девочкой, я ничего не знала о сексе, ведь

 «В России не было секса», как и не было у нас по этому вопросу никакого образования и никакой популярной литературы. Да и спросить было не у кого, тема эта 

в нашей семье считалась как бы запретной, и ни с мамой, ни со старшими сёстрами обсуждению не подлежала. 

Так что супружеская жизнь наша протекала в тёмном царстве, полном неведения и незнания.  

Вскоре я забеременела, но честное комсомольское слово держала свято, сделала аборт, прервала беременность. А потом ещё и ещё… Студенческие годы бежали быстро, год за годом, неделя за неделей. Учёба поглотила нас полностью, лекции, библиотека, читальный зал, практические занятия. Жили мы душа в душу, любили друг друга и, казалось бы, ничто не омрачало нашу любовь, разве что аборты, через которые я прошла уже много раз. 

И с каждым разом всё глубже задумывалась над тем, с какой лёгкостью муж отправляет меня на операционный стол, не заботясь о возможных последствиях. А ведь он уже был состоявшимся хирургом, окончил ординатуру и успешно оперировал в лучших госпиталях Москвы. 

 А я заканчивала институт, оставалось сдать государственные экзамены и получить диплом врача.

И как всегда некстати, снова беременность. Теперь я уже не была той маленькой наивной девочкой, годы многому научили меня, я повзрослела, быть может, наконец осознала, какому чудовищному риску подвергала себя, прерывая беременности. Теперь я благодарила судьбу и кланялась ей низко за этот, наверное, уже последний шанс в моей жизни иметь ребёнка. 

С мужем был долгий и тяжёлый разговор и, как всегда, 

он твёрдо стоял на своём:

 - Я безумно люблю тебя, ты- всё что есть в моей жизни. Ближе и дороже тебя у меня нет никого на свете, и я не представляю себе жизни без тебя, но от принципов своих не отступлю. Так что выбор за тобой: Я или Ребёнок? 

- Ребёнок! Пойми, наше детство, игра в комсомол, в брачный контракт – всё это осталось позади, больше абортов не будет. Я тоже очень люблю тебя, но сегодня выбираю ребёнка, а ты думай сам, решай сам, что делать и как нам жить дальше. 

Итак, по обоюдному согласию мы оставались вместе только до рождения малыша. Защитив диплом, я получила распределение в Институт Нейрохирургии им. Бурденко. 

Но работать не могла, мой мозг неустанно отсчитывал дни

 и недели, оставшиеся до нашего расставания, сердце разрывалось на части и непрошеные слёзы постоянно застилали глаза. Днём и ночью я молила Бога, чтобы он отодвинул роды и подарил мне как можно больше времени пребывания с мужем. К этой грустной теме мы больше не возвращались, но всё равно каждый день и каждую 

минуту я ждала от него каких-то слов, ждала разумного решения. Мне казалось, что наша любовь поможет найти выход и угроза развода покинет нас навсегда. 

Но мой муж молчал, а время не стояло на месте, неумолимо отсчитывая день за днём и неделю за неделей, приближало тревожную дату - дату рождения ребёнка.  

Ночью начались схватки, а утром на свет появился наш сын. Муж часами простаивал под окнами роддома, забрасывал меня цветами и фруктами, писал записки, полные любви и нежности. Но когда я поднесла к окну нашего малыша, резко отвернулся и… зашагал прочь. Долго ещё я стояла у окна, провожая взглядом силуэт самого дорогого мне на свете человека. Горькие мысли одна тяжелее другой путались в моей голове: неужели он ушёл навсегда, неужели вот так нелепо он насовсем исчезнет из моей жизни?

И как я ни старалась гнать прочь унылые прогнозы, внушать себе, что требуется время, что любовь к сыну непременно придёт, только придёт несколько позже, упрямое сердце не слышало меня, продолжая изнывать от боли и напоминая мне, что отказ от детей - условие нашего брачного соглашения. 

С тревогой и предчувствием беды ожидала я дня выписки, прокручивая в голове всевозможные варианты, пыталась предугадать, что ожидает меня завтра. 

А наутро, дрожащими руками разворачивая только что полученную записку, читала и перечитывала расплывающиеся от моих слёз слова:

 «Девочка моя любимая! Как я соскучился, как мечтаю обнять тебя! Ты у меня умница и всё сделаешь правильно.

Я слышал, что детей отдают отцу, сделай, пожалуйста, так, чтобы мне его не дали, я его всё равно не возьму. 

Целую, люблю. Всегда твой».  

Пожалуй, это была последняя капля. Внезапно высохли слёзы и сердце перестало выпрыгивать из груди. 

В какие-то доли секунды я переосмыслила свои замужние годы с принятием нелепого брачного контракта, с моим безупречным послушанием и выполнением комсомольского обещания. Неожиданно, словно какой-то ураган, жизнь всё перекроила, переставила и подарила мне силы преодолеть любые трудности. Я как бы родилась заново, а может, просто безумно устала от этого напряжения, от глупого принципа, от уродливых идей, внушённых ему в детстве и оставивших безобразный след в его душе. Не хотела я больше бороться за своё семейное счастье, и чудом за какие-то считанные минуты обрела удивительный покой, равновесие и независимость. 

Этот маленький человечек, мой Сын, которому и было-то всего отроду семь дней, помог мне сразу же стать решительной, уверенной в себе взрослой женщиной.

И из роддома я вышла спокойной, радостной и счастливой мамой. Встречали меня родители, друзья и, конечно же, муж с необъятным букетом роз. Все наперебой бросились взглянуть на ребёнка, все…, кроме мужа. Он стоял поодаль, выкуривая сигарету за сигаретой, и я видела, как его отцовские порывы не могли справиться с навеянным в детстве неприятием детей.  

Подъехав к дому, я пулей влетела в квартиру, схватила заранее собранные вещи и, молниеносно преодолевая лестничный проём, прыгнула в машину, чтобы поскорее убежать отсюда и вместе с сыном отправиться в родительский дом.

Муж стоял в полном смятении, глубоко затягиваясь сигаретой и нервно теребя карманы своих брюк, не осознавая до конца, что же происходит в его жизни: 

 – Не понял, куда ты, что задумала? 

- Я просто следую нашему договору, мы жили вместе до рождения ребёнка, а теперь… теперь я ухожу. 

Он так и остался стоять на дороге в беспомощной растерянности, тоскливо провожая взглядом нашу уходящую машину.  

Час спустя мы уже были в пригороде Москвы, в доме моих родителей, который я покинула пять лет назад, выходя замуж. Загородный дом с удобствами во дворе, колодцем, электрической плиткой, на которой надо было умудриться нагреть воду, чтобы искупать ребёнка и постирать пелёнки, встретил меня без особого энтузиазма. Места для нас критически не хватало, наше с сыном неожиданное вторжение нарушило устоявшийся покой домочадцев и потребовал перемещения практически всех членов семьи. 

А малыш постоянно выражал своё недовольство и кричал с утра до ночи и с ночи до утра. Мои старшие сёстры, проживающие в родительском доме со своими мужьями и детьми, постоянно жаловались на недосып, головную боль и невозможность работать. Атмосфера в доме накалялась с каждым днём, и это напряжение и неприветливость сестёр угнетали меня до предела. Трудно представить себе, что в доме, где прошло моё детство и юность и где всё было таким родным и знакомым, может быть настолько неуютно. Я чувствовала себя здесь лишней и готова была бежать на край света, да только бежать нам с сыном было некуда. Возвращаться к мужу не могла, уж очень глубока была боль, нанесённая мне последней запиской, и уж очень прочно засела обида. Он приезжал каждый вечер после работы, наполнял бочку водой из колодца, иногда задерживался на несколько минут у детской коляски, ужинал и отправлялся обратно в нашу опустевшую московскую квартиру. Каждый вечер умолял вернуться:

-Ты знаешь, я не умею говорить красивые слова, и, наверное, есть только одно единственное слово, которое сейчас имеет значение: «ПРОСТИ», я прошу прощения за все свои ошибки, за твои аборты, за нежелание иметь детей, за все свои глупости, причинившие тебе так много боли. Но я ни в силах изменить прошлое и заново прожить наши с тобой годы. Да, я никогда не любил детей, наверное, потому что никто не любил меня, ведь я не был нужен даже родной матери. Помнишь, я заплакал, получив от тебя подарок в день своего рождения, потому что это был первый подарок в моей жизни. Оглядываясь назад, я бы всё переиначил, всё построил иначе, оградил бы тебя

от всех переживаний, но, к сожалению, жизнь нельзя повторить, как и невозможно убежать от своего детства. Прости, если можешь, и поверь, я буду хорошим отцом, не отнимай у меня этот шанс. Ты только вернись, ты ушла - и вместе с тобой ушёл весь смысл моей жизни, я не могу работать, не могу оперировать, я не могу без тебя.  

Спустя некоторое время, перешагнув через боль и обиду, мы с сыном вернулись домой. Муж очень старался оградить меня от всех трудностей, стирал, гладил пелёнки, помогал купать малыша и день за днём всё больше и больше входил в свою новую роль молодого отца. Он окутывал нас такой любовью, таким вниманием и заботой, дарил столько тепла, что боль моя постепенно отступала и уходила в прошлое. Он полюбил своего сына и был, наверное, самым лучшим, самым прекрасным отцом на свете. 

А я… я, конечно, простила, но забыть навсегда почему-то всё ещё не получается, хотя прошло уже много-много лет.