40 лет дня смерти Льва ГИНЗБУРГА, который, как я думаю, был лучшим, самым блистательным русским переводчиком немецкой поэзии в ХХ веке. Кроме того он был выдающимся и отважным публицистом, автором потрясающих очерков, которые и сегодня, на фоне нынешней грозной реальности, пожалуй, стоит перечитать. Вот что написано в одной недавней заметке об этой стороне его деятельности:"Многие русские советские литераторы и критики склонны считать, что именно публикация его повести «Потусторонние встречи» в Новом мире стала причиной отстранения руководства журнала. А это событие по своему масштабу в литературном мире сравнимо разве что с отречением Николая II в мире светском. Тогда, в 1969 году, после публикации этой повести, главный редактор крупнейшего литературного журнала Твардовский был вынужден уйти в отставку. В "Потусторонних встречах" Гинзбург описывал свои личные беседы с ближайшими главарями Третьего рейха, уцелевшими после Нюрнбергского процесса и доживавшими свои дни в бывшей ФРГ министром вооружения Шпеером, шефом гитлерюгенда Ширахом, министром экономики Шахтом, а так же с сестрой Евы Браун, секретаршей Гитлера и зятем Гиммлера..."
Конечно, нужны были и дерзость и способность преодолеть естественное отвращение, чтобы встречаться с этими господами, стараясь по крупицам выудить как можно больше правды о свершившейся истории... Поразителен и ранящий очерк о безутешном советском разведчике, пожертвовавшим возлюбленной во имя поставленной командованием цели.
Я лично не был знаком с Гинзбургом. И вообще-то принадлежал не к прирожденным (если таковые возможны) переводчикам поэзии, а к вынужденным (как и некоторые более значительные поэты, чем я).Переводы, занявшие, правда, много моего времени и поглотившие немало праны (есть такой индийский термин. А старик Тарковский говаривал попросту:"Перевод сосет лимфу") были для меня побочным промыслом,и в Союз писателей я вступил (очень рано) всё же в качестве поэта. Но тогда же, на заре туманной юности мне однажды пришлось выступить на заседании секции перевода с чтением образцов своей начавшейся работы. Там среди других мастеров жанра присутствовал и Гинзбург. Слышал он обо мне и от Межирова и Тарковского. И с тех пор он заочно, незримо содействовал моим делам. Даже внёс книгу моих избранных переводов в серию, отданную мастерам этого ремесла, выходившую в издательстве "Художественная литература". Книги этого рода тогда лежали в издательстве(тем более таком авторитетном) подолгу, и моя не успела выйти. Но ведь как люди интеллигентные(я, конечно, интеллигентом себя не считаю, но родился в интеллигентной семье), мы приложенные усилия ценим больше результата.
Мне кажется замечательным стихотворение Александра Межирова.
* * *
Не забыт наверняка
Гинзбург Лёва, –
повелитель языка,
пастырь слова.
Он на виллы палачам
заявлялся по ночам,
Разговор не разглашать
обещался.
Обещанье нарушать
Не боялся.
Не боялся ни ножа,
Ни кастета.
Жил на свете не дрожа.
И вообще-то
Опасался пустяка,
Только тени.
Адюльтера, например,
Где-то в Вене.
И однажды мне сказал
Из-под спуда:
Неудавшаяся жизнь
Тоже чудо!
