Мечта

Старый человек с черным котом на поводке каждое утро,  будь-то зима или лето, приходил в кафе, что было за углом от его дома.

- Как дела, Чарли? – встречал его хозяин.

- Бывает и хуже, - отвечал старик.

- Чего так? Вчера ведь было хорошо, – интересовался хозяин.

- Вот посмотри на мою руку, Боб. Видишь на ней пять пальцев? Видишь? – и Чарли показал свою большую, рабочую пятерню с тонкими черными ручейками вен.

- Ну так что? – не понимая, куда Чарли клонит, спросил хозяин.

- А то, что все пальцы – разные. Так и наши дни. Один на другой не похож, - говорил Чарли.

- Ол райт, - хозяин терзал старика, - ну, а теперь скажи мне, друг, чего ты кота на поводке водишь? Он же не собака.

Старик в ответ что-то бурчал себе под нос, дергал кота за поводок, будто это была лошадь и, опустив голову в пол, не говоря ни слова, уходил на улицу с чашкой кофе. Он садился на скамью под развесистым, пахнущим сладкой айвой, эвкалиптом, усаживал рядом с собой кота и не спеша попивал свой кофе. Котяра задирал голову вверх, словно пытался вдохнуть божественный аромат, улетающий в небеса, и преданно глядел хозяину в глаза. 

- Что, кофейку захотелось? – спрашивал Чарли, - тебе, друг, кофеин вреден. 

Кот ничего не отвечал. Он облизывал своим острым красным язычком черную, как сажа, грудь и сладко зевал. Покончив с кофе, парочка шла в магазин, где Чарли покупал коробку с  дюжиной бутылок пива. 

Все, кто знали эту странную парочку, за глаза называли старика Чарли-старший, а кота – Чарли-младший. Чарли-старший был небольшого роста, с короткими, толстыми, как тумбы от пианино, ногами, с большой полусферой живота, нависающей над воображаемой талией, и круглой, заросшей белым пухом, головой. У него были усталые выцветшие от времени  глаза и красный изборожденный фиолетовыми прожилками нос. Серая, буйно разросшаяся борода, делала его похожим на известного русского композитора Мусоргского. Одевался Чарли-старший всегда в один и тот же наряд. Просторные, вытертые до серого цвета джинсы, державшиеся  на красного цвета, широких подтяжках, делающих его похожим на итальянского карабинера.  Мятая рубашка в клетку и фетровая серая шляпа дополняли его наряд. Чарли редко улыбался, редко заговаривал с соседями и редко пропускал день без полдюжины бутылок пива.

Чарли-старший с детства мечтал стать машинистом паровоза. Но отец выколотил из него эти глупости. Единственная профессия, которую он выбрал для сына, – это быть, как и он, мастером по замкам и ключам. 

- Чем плохая профессия? - говорил отец, - люди всегда теряли и будут терять ключи, так что у тебя будет всегда кусок хлеба с маслом на столе. Не валяй дурака, сын. Когда отработаешь с мое и поставишь своих детей на ноги, тогда становись кем угодно. Хоть - машинистом.

Восстать против отца у Чарли-старшего не хватало характера, и в шестнадцать лет он уже помогал ему в мастерской. Он оказался хорошим учеником и к восемнадцати годам уже мог открывать без ключа любые замки. В двадцать он записался в армию и воевал во Вьетнаме, а после ранения вернулся домой и продолжал работать вместе с отцом. 

В тридцать лет, когда отца не стало, мастерская перешла к Чарли-старшему. Работал он много, потому что надо было зарабатывать деньги, чтобы содержать мать, сестер и жену с маленьким сыном. Так что мечту о машинисте паровоза пришлось отложить до лучших времен. Когда Чарли-старшему стукнуло семьдесят лет, он решил, что достаточно наишачился за свою жизнь и ушел на пенсию. К этому времени уже не было в живых ни матери, ни сестер и ни жены. А сын уехал искать больших денег в Америке.  

Без работы Чарли не знал куда приткнуться. Друзей у него не было, с дальними родственниками он не хотел знаться, а сын был далеко. Жил он воспоминаниями, которые на какое-то время уводили его прочь от пустоты и одиночества. Единственнное живое существо, которое как-то скрашивало его никчемную жизнь, был Чарли-младший.   

Это был черный с зелеными неподвижными глазами кот. Вечерами он сидел на диване  рядом с хозяином и ждал, когда тот включит телевизор. Как только зажигался экран, сладкая дремота обволакивала Чарли-младшего. Периодически он открывал один глаз и сладко мяукал, тем самым говоря хозяину, на своем кошачьем языке, как ему хорошо и уютно жить на белом свете. Чарли- старший одной рукой держал бутылку с пивом, а другой рукой гладил пушистую кошачью спину. Ближе к ночи, стряхнув с себя сон, Чарли-младший, запрыгивал на подоконник и два зеленых огонька его глаз впивались в хозяина. 

- Что, друг, оставляешь меня одного? Я понимаю, у тебя много дел, - говорил Чарли старший, неохотно вставал с дивана и открывал форточку. 

Еще раз поглядев хозяину в глаза, кот выпрыгивал через открытую форточку в ночь. Там он охотился на всякую живность, а утром в знак благодарности  приносил к двери дома мертвого, с перегрызанным горлом голубя или поссума. 

Однажды Чарли старший, выпив очередную бутылку пива и будучи в глубокой задумчивости, поделился с котом о мечте своего детства:

Вот что бы ты, котяра, сказал, если бы мы с тобою сейчас помчались на поезде? Через всю Австралию! От дождливого Мельбурна до горячих тропиков, например? Оба - в кабине паровоза. Я – машинист за рулем, а ты сидишь у окна. Ветер гуляет за окном, пахнет цветами и паровозным дымом. А колеса стучат: тук- тук, тук-тук. Здорово! А, дружище? 

Котяра после таких приятных слов потерся о ботинки хозяина, и, широко раскрыв рот, чихнул два раза.

Вечера Чарли-старший проводил у телевизора, попивая пиво, утром баловался кофе, а днем, ровно в полдень, брал с собой Чарли младшего прогуляться и перекусить. Чарли-старший медленно шел впереди, а кот на поводке телепался сзади. Никто уже не удивлялся этой парочке. К ней привыкли, как привыкают к ворчливой теще или к пустым кошелькам. Они доходили до ресторанчика на краю улицы. Чарли-старший заказывал себе бифштекс и кока-колу, а Чарли-младшему – жареную рыбу. Оба, насытившись, еле передвигая ногами, отправлялись домой.

Так размеренно, без потрясений и без радости, проводил свои дни Чарли- старший. Жизнь из него медленно тонким ручьем  утекала в небытие. Однажды он простудился и слег. Он не пошел к врачу. Вместо этого Чарли старший вынул из шкафа  бутылку виски, отлил полстакана и выпил. 

- Это лучшее из всех лекарств в мире, - сказал он коту и лег спать.  

Но прошел день. Уже пустая бутылка от виски валялась на полу, а лучшее из всех лекарств не помогало. Болезнь все глубже и глубже забиралась в его дряхлеющее тело. Голодный котяра с поднятым хвостом крутился возле кровати хозяина и мяукал. Но Чарли-старший не отвечал. Он лежал с закрытыми глазами, и в голове его крутилась какая-то чехарда о совсем непонятных коту вещах. 

Пролетел второй день и вторая длинная ночь. Чарли- старший по-прежнему лежал недвижно. Голод – не тетка, и отчаявшийся котяра разбежался и прыгнул в окно. Он пролетел через разбитое стекло и с окровавленной мордой и горящими безумными глазами приземлился на землю. Чуть оклемавшись, Чарли-

младший взобрался на подоконник соседского дома. Упершись своей кровоточащей мордой в стекло, кот кричал истошным человеческим голосом, ища помощи у соседки Кэти, с которой Чарли-старший иногда перекидывался парой слов. Она узнала в чудовище, оравшем за окном, соседского кота и спустилась вниз. Чарли-младший из последних сил добежал до своего дома. Кэти шкандыбала сзади. Она долго стучала в дверь, но хозяин не отвечал. Она заглянула в окно. Белее стены Чарли-старший лежал на кровати. Его, наполненный пивом  живот, слегка колыхался. 

– Ну, слава Богу, жив твой хозяин. На вякий случай позвоню в скорую, - сказала Кэти коту.

Санитары скорой помощи взломали дверь и уложили Чарли- старшего на каталку. Изуродованный кот при этом смирно сидел в центре комнаты. Но как только каталка поехала в сторону двери, Чарли-младший заревел и вцепился своими острыми зубами в штанину одного из санитаров.  Отведав ботинок  санитара на своем теле,  он взвыл, и прихрамывая, вышел из дома.

Три дня Чарли-младший, не двигаясь с места, зализывал раны, сидя у ворот дома. На четвертый день сердобольная Кэти усадила кота в свой автомобиль и повезла к Чарли-старшему в госпиталь. Старик лежал на белой простыне и белой подушке, мирно похрапывая. Чарли-младший, учуяв хозяина, прыгнул на кровать. 

Чарли-старший вскоре проснулся. Кот замяукал, лег рядом и облизал ладонь хозяина. 

- Ну, вот мы опять вместе, дружище. Потерпи еще малость. Я оклемаюсь, и мы поедем в тропики. Там тепло и в океане полно рыбы.

Чарли-старший погладил кота и продолжал: 

- Одно плохо, паровозов уже нет. Они давно исчезли - вместе с моей мечтой о машинисте. 

Чарли-младший опустил голову. 

- Не грусти, котяра. Клянусь тебе, мы поедем к океану. Я возьму купе с двумя полками.  Я буду на нижней, а ты – на верхней, и мы все время будем глядеть в окно на кенгуру и крокодилов. Ты доволен?

Что значит доволен? Чарли- младший был счастлив. Он сидел рядом с хозяином, и глаза его светились веселым пламенем.