Портрет ученого
Великий математик, создатель алгебраической геометрии (повторяю, для ориентации, с чужих слов, для меня этот мир закрыт), 1928-2014. Около 1985 он устранился от профессиональной деятельности, посвятив себя медитации и литературно-философской работе. Им написаны книги, опубликованные частично на интернете: Récoltes et Semailles, 1985 (Жатвы и Севы) и La Clef des songes ou dialogue avec le bon Dieu, 1987 (Ключ сновидений, или диалог с Господом Богом).
Своей независимостью от условностей он очень напоминает нашего современника и тоже гениального математика, Григория Перельмана, вплоть до отказа от престижных премий. Отец Гротендика – эмигрант из России Александр Шапиро (Танаров), анархист, 10 лет просидевший в царской тюрьме, воевавший против московских советчиков вместе с армией Махно (sic) и в 1921 году приговоренный заочно коммунистами к смерти. Он бежал, жил во Франции и погиб в Аушвице в 1942 г. Мать математика – немка и тоже анархистка. Во Франции они сблизились с некоторыми эмигрантами из России, например, с Волиным (Вс. Эйхенбаум). Махно, кстати, тоже нашел убежище во Франции, где он работал на заводе Рено в Булони-Бийянкуре.
Круг анархистов довольно замкнут (хотя меня дважды приглашали выступить по их Радио Либертер...) Персонажи его подчас фантастичны, например, Онофрио Джилиоли (1883-1968), отец девяти детей, которых он назвал Rivoluzio, Libero, Siberia, Equo (Равенство), Protesta, Sowerte (?), Scintilla (Искра), Ribelle (Повстанка), Feconda Vendetta (Удачная Месть). После Первой Мировой он иммигрировал во Францию к своему сыну Риволюцио, построил своими руками дом в Фонтене-су-Буа. Многие его дети воевали в Испании: судьба их была предопределена именами...
Шапиро был арестован в Ниме как русский анархист, депортирован и погиб. Мать и сына Гротендик интернировали в лагеря во Франции во время немецкой оккупации, потом организация Швейцарская Помощь, которая заботилась о еврейских детях, прятала Александра в деп. Верхняя Луара (между прочим, весь департамент получил от Израиля звание Справедливых). Ханка Гротендик написала книгу «Женщина», автобиографию, доведенную до 1927 года. Математик Лошак написал по этой книге пьесу.
Очарованность Гротендика геометрией началась с его открытия определения окружности и числа 3.14159, иначе π. Как математик он развивался феноменально быстро. В Париже он сближается с кружком Бурбаки, на средства русского мецената и любителя математики Мочана (Motchan) для него организуется IHES в Бюр-сюр-Ивет, «Институт высших научных исследований», существующий и ныне (пригревающий иногда и русских ученых и... поэтов). В 1966 г. ему присуждена медаль Филда, которую ему должны были вручить в Москве на Международном математическом конгрессе. Гротендик отказался туда ехать по моральным соображениям: там только что отправили в лагерь двух писателей, Синявского и Даниэля. (У целого конгресса моральные соображения не возникли...) Говорят, что эта медаль – присуждаемая каждые 4 года математику моложе 40 лет, – эквивалент Нобелевской; фабрикант динамита не включил математику в список областей знания, достойных премии своего имени.
Поэзия интересовала Гротендика, в его рукописях попадаются стихи, посвященные тайне смерти. Он писал их по-немецки, на языке своей матери, поистине на материнском языке, и сам переводил на французский (как и юношескую поэму Рильке, прославившую поэта, «Любовь и смерть корнета Кристофа Рильке»).
Румынский невозвращенец математик Валентин Поэнару вспоминает: «В конце 1962 года Гротендик был единственным среди моих парижских коллег, который понимал, что происходит в Европе, не поддаваясь на коммунистическую пропаганду, тогда еще очень сильную».
В 1968 Гротендик пытался отстаивать независимость математики и науки перед восставшими студентами и получил такой удар ярости, что сохранил навсегда следы травмы. Затем он протестовал и боролся против финансирования научных исследований военно-промышленным комплексом, съездил во Вьетнам, покинул IHES, основал независимое издание «Выжить» (Survivre), заинтересовался буддизмом. В Монпелье, где он тогда жил и работал, приютил у себя японского монаха с просроченным видом на жительство, что привело к налету жандармерии и к процессу в 1977-м году. Гротендик пытался привлечь внимание коллег к положению иностранцев во Франции и выступил с заявлением на семинаре Бурбаки. «Амфитеатр быстро опустел. Его обращение к коллегам вызвало такую же реакцию, какую вызвало бы появление священника-расстриги среди семинаристов», – пишет биограф.
Он знакомится с писаниями Кришнамурти, вероятно, в кружке Фонтене-о-Роз. Его поражает интуитивное знание, что - от муравьев до млекопитающих - «каждый вид животных располагает средствами восприятия и понимания окружающего мира, которые недоступны другому виду», включая человека, причем возможности восприятия не перекрывают друг друга (90). С 1985 его потихоньку выживают из университета Монпелье; в 88-м он отказывается от премии Крафорда Шведской АН (270 000$), «и от всех других возможных премий». 4 мая «Монд» публикует его полную пессимизма декларацию о положении науки в современном мире.
Гротендик отклоняет публикацию сборника к его 60-летию. В 1991 он сжигает огромную часть своего архива и тогда же начинает отдаляться от знакомств и воздерживаться от приобретения новых. Странности и непонятные поступки привлекают и пугают благомыслящих людей. После аварии 2000 года он перемещается в такси. На сельском рынке кто-то слышит его восклицание: «О, почему зло существует?» Впрочем, он не прерывает переписки: прищепка на его почтовом ящике в пиренейской деревне в окрестностях Сен-Жирона – знак почтальону, просьба вынуть и отправить приготовленное письмо. В 2010 он публикует заявление об отказе от всех будущих возможных публикаций каких бы то ни было своих произведений, математических и литературных. 13 ноября 2014 Гротендик угас в больнице Сен-Жирона. Местные жители хранят о нем почтительную память.
Добавить комментарий