Наука при свете совести

Вернер Гейзенберг

В октябре 1914 года, спустя два с половиной месяца после начала первой мировой войны, русский литературовед и мыслитель Михаил Осипович Гершензон писал:

"Ни научный прогресс, ни успехи материальной культуры сами по себе не очищают, не облагораживают человека... Скорее всего, наука и внешняя культура нравственно нейтральны, и если опасны для духа, то лишь в своей чрезмерности; но нельзя отрицать, что они по самой своей природе склонны заполнять всё поле внимания и, следовательно, вытеснять высшие интересы духа..."

Гершензон осторожен, потому что самые выразительные факты были еще впереди. В наше время он, возможно, прямо сказал бы, что ученый, свободный от нравственных уз, подчас бывает чудовищем. Интерес к природе, к изобретению - застилает перед исследователем всё, и, случается, упраздняет совесть. Ум, интеллектуальные способности - ни в малейшей степени не гарантируют мудрости. В истории науки гений и злодейство часто шествуют рука об руку.

В XX веке классические примеры дает Третий рейх. В составе СС были представители всех профессий, но больше всего - врачей. Их обилие просто в глаза бросалось. Не только Менгеле - многие из них в той или иной степени ставили опыты над людьми. Бесчеловечность таких опытов не тревожила их. Особенный же простор эти изуверы получали потому, что нацисты ценили ученых - и денег на исследования не жалели.

Лояльность специалиста, одержимого идеей, тоже не дорого стоит. В роковом для Византии 1453 году оружейник Урбан, по одним сведениям немец, по другим - венгр, отлил для султана Мехмеда пушку со стволом в 14 метров и с жерлом чуть менее полуметра. Ни Византия, и Западная Европа таких чудовищ еще не знали. Это была первая в истории пушка, способная пробивать стены. И она в немалой степени облегчила туркам штурм Константинополя. Спрашивается, как в ту пору христианин мог служить басурманам? А очень просто! Урбан хотел одного: сделать пушку. Правда, сначала инженер обратился со своим предложением к последнему византийскому императору Константину Палеологу, но когда у того не нашлось денег, он преспокойно продал свое изобретение иноверцу.

Но Урбан был всего лишь перебежчик, притом открытый (да и византийское православие могло казаться ему не совсем христианством). Хуже, что наниматель никогда не может быть уверен в ученом. Нравственная свобода - это свобода и от профессиональных обязательств. Ученые, сотрудничавшие с нацистами, нередко водили за нос своих щедрых хозяев. Таков был и знаменитый физик-теоретик Вернер Гейзенберг, уже в тридцать лет, увенчанный нобелевской премией. Он требовал у Гитлера денег якобы на создание оружия массового поражения, которым грезили нацисты, - и совершенно беззастенчиво тратил их на чистую науку. После войны тот же Гейзенберг уверял союзников, что он и его немецкие коллеги будто бы располагали всем необходимым для создания атомной бомбы, - но и это утверждение было продиктовано скорее конъюнктурой, чем любовью к истине. Ничего не делая для создания бомбы, немецкие физики, разумеется, и не знали, как ее сделать. Средства они качали из нацистов ради совершенного другого дела: хотели построить мощный лабораторный реактор для исследования микрочастиц. Их вымогательства продолжались до последнего дня. Рейх трещал по швам и разваливался у них на глазах под ударами союзников, а физики всё кормили Гитлера обещаниями и требовали денег.

Вернер фон Браун

Однако самый, быть может, поразительный пример научного цинизма и беспринципности дал в эту эпоху Вернер фон Браун. Он с детства был одержим идеей высадить человека на Луну и ради этого стал крупнейшим инженером-ракетчиком. Перед нацистами он откровенно угодничал и лебезил. "Ракеты - вот чем вы сломите союзников, - твердил он Гитлеру, - только дайте денег!" И Гитлер дал. В общей сложности фон Браун получил около четырех с половиной миллиардов долларов по сегодняшнему курсу. Какая часть из них пошла на создание пресловутой V-2, неясно, - но едва ли значительная. Фон Браун был лунатиком: думал только о Луне. Лишь к сентябрю сорок 1944 года ракеты Фау-2, наконец, поступили на вооружение. Начался обстрел Парижа (из которого немцы были выбиты в августе), затем - Лондона. Всего ракет выпущено было около 3 тысяч - стало быть, каждая обошлась в кошмарную сумму: в полтора миллиона долларов! Сколько народу погибло на стороне противника, никто в точности не знает. Называют цифры от пяти до десяти тысяч человек. Выходит, что одно убийство обходилось рейху в 450-900 тысяч долларов, а ведь среди жертв преобладали гражданские лица...

Спору нет: Фау-2 была новым словом в военной технологии. Но в смысле точности ракета никуда не годилась. При этом мало сказать, что ее разработка и изготовление влетела в копеечку: они еще стоили жизни десяти тысячам человек в Германии, что делает это оружие уже совершенно беспримерным в истории войн. Правда, этими жертвами были главным образом рабы из трудовых лагерей, которые в счет не шли. Но фон Брауна, похоже, не остановили бы никакие жертвы.

При этом и сам инженер был на волосок от гибели. Нацисты почуяли, что он их дурачит, и в марте 1944 года арестовали его и допрашивали в гестапо. Уцелел он чудом. Выручили формулы, действовавшие на полуграмотных палачей как заклинания. Но, едва вырвавшись на свободу, этот одержимый опять принялся за свое, - и добился своего! Четверть века спустя созданная им на основе V-2 ракета-носитель Сатурн-5 вывела на окололунную орбиту американский космический корабль Аполло-11 с Нилом Армстронгом на борту. Вот ради чего фон Браун создавал свою злосчастную Фау-2 и не щадил человеческих жизней. Не много найдется в истории столь воодушевляющих свершений, достигнутых столь сомнительными в нравственном отношении средствами.