Цезарь до Цезаря?

Историография каноническая

Всякий окончивший школу вынес из уроков истории твердое знание о том, что время от времени Древний мир и в том числе Древний Рим потрясали восстания рабов. И еще, что самым грозным и славным из них было то, которое возглавил Спартак, раб-фракиец, воспетый в одноименном романе итальянца Рафаэлло Джованьоли и блистательно сыгранный Керком Дугласом в одноименном же фильме Стенли Кубрика. И пусть описание этой трехлетней эпопеи без труда можно почерпнуть хоть в учебнике, хоть в энциклопедии, осмелюсь в общих чертах напомнить течение событий.

Спартак ("он раньше воевал с римлянами, попал в плен и был продан в гладиаторы", - пишет греческий историк II века Аппиан Александрийский) был определен в школу гладиаторов Лентула Батиата, находившуюся в главном городе Кампании - Капуе. Здесь в 74 году до Р.Х.он организовал заговор с целью освобождения и побега - по всей вероятности, на родину. Заговор был раскрыт, однако Спартаку и его семидесяти сотоварищам удалось скрыться и организовать базу на склоне Везувия, откуда они начали совершать набеги на окрестности, разживаясь продовольствием и оружием. Против мятежников были посланы отряды под командованием преторов Вариния Глабра и Публия Валерия, которые блокировали их горную базу. Однако тем удалось по сплетенным из лоз самодельным лестницам спуститься по считавшемуся непреодолимым и потому неохраняемому скальному склону, зайти к римским отрядам в тыл и внезапной атакой разгромить их.

За следующие несколько месяцев войско Спартака от 70 человек выросло до 70 000, вбирая в себя все новые и новых беглых и освобождаемых рабов. Теперь это уже была грозная сила, всерьез обеспокоившая сенат. Наскоро организовав и обучив свое разношерстое воинство по римскому образцу, Спартак двинулся на север, судя по всему, намереваясь через Альпы вывести людей в Галлию, а затем и за пределы римского влияния. Близ города Мутина в Северной Италии он нанес поражение высланным против него войскам под началом консулов Луция Геллия и Лентула Клодиана, дошел до реки По (по пути его армия выросла уже до 120 000 человек), но там по невыясненным причинам повернул обратно на юг.

Осенью 72 года до Р.Х. сенат направил против рабов консула Марка Лициния Красса, вверив его командованию шесть легионов. Новый главнокомандующий попытался окружить силы мятежников под Пиценой, однако тем удалось вырваться, разбив войска одного из ближайших помощников Красса - Муммия. Теперь Спартак повел свою армию на юг, чтобы с помощью киликийских пиратов частично переправить ее часть в Сицилию и разжечь там новый очаг восстания - это вынудило бы римлян раздробить посланные против него силы. Однако что-то не сложилось, пиратские корабли так и не появились в оговоренный срок (похоже, Красс, недаром прозванный Богатым, заплатил им больше, чем пообещал Спартак), и рабам пришлось, с трудом и немалыми потерями прорвав организованную Крассом блокаду, уйти в Луканию, направившись к Брундизию (современный Бриндизи). Весной 71 года до Р.Х.на реке Силарус произошла решающая битва восставших с легионами Красса. Множество рабов пало в бою, 6 000 пленных было распято на крестах вдоль дороги, ведущей из Рима в Капую. Немногие уцелевшие уже не представляли собою организованной силы - они разбились на несколько отрядов, скорее напоминавших разбойничьи шайки, и мало-помалу были уничтожены.

Историография подлинная

Начнем с того, что Спартак никогда не был рабом. Сведения о его происхождении и о судьбе отрывочны и противоречивы, однако общее представление сложить все-таки можно. Он действительно был фракийцем - под этим общим именем понимали тогда представителей многочисленных племен, населявших Балканский полуостров и отчасти Малую Азию. Согласно греческому философу и биографу I-II веков Плутарху, Спартак "происходил из... медов", однако среди известных сегодня фракийских племен - бессов, гетов, трибаллов, мизийцев, одрисов и фригийцев (иногда к ним причисляют и даков) - медов не значится. Зато известно, что воевал Спартак не против римлян, а наоборот, в их рядах, куда в то время варваров привлекали уже весьма охотно. Во время I Митридатовой войны Спартак в битвах при Херонее и Орхомене командовал алой - так назывались тогда образованные из союзнических войск фланговые соединения римской армии. Здесь-то он и обратил на себя внимание полководца, а с 86 года до Р.Х.- и всесильного римского диктатора Луция Корнелия Суллы, пришедшего ко власти (обратите внимание!) в результате победоносной гражданской войны. Представитель аристократической партии, Сулла, тем не менее - подобно Петру I -охотно опирался и на "новых людей", которые в римском обществе не имели никакой иной опоры, кроме самого диктатора; в их числе оказался и Спартак, не достигший особых высот, но неизменно отличавшийся и отличаемый. Однако в 79 году до Р.Х. Сулла, заявив, что исполнил все назначенное, сложил полномочия, удалился от дел, а годом позже умер. И с этого момента карьера Спартака покатилась вниз. В конце концов из блестящего боевого командира он превратился в учителя фехтования в капуанской школе гладиаторов. Нет, он не был рабом, жил при школе в собственном доме вместе женой-фракийкой, однако нынешнее положение представлялось ему нестерпимым. И он не стерпел. Гладиаторы, которых он обучал и тренировал, казалось, самою судьбой были назначены стать инструментом для исполнения созревшего у Спартака замысла. Замысла чрезвычайно амбициозного: в конце концов, если Сулла смог достичь вершин власти и стать единоличным правителем Рима, развязав ради этого кровопролитную гражданскую войну, почему этому примеру не может последовать его военачальник?

И это - главное: спартаковский мятеж был вовсе не восстанием рабов, а подлинной гражданской войной. Недаром честный Аппиан включил историю Спартака в ту часть своего труда, которая озаглавлена "Гражданские войны", хотя - вослед предшественникам - и писал о ней исключительно как о мятеже и его подавлении.

Вообще, рабы здесь играли роль вовсе не первую. Римский историк Гай Саллюстий Крисп (86-35 гг. до Р.Х.), живший ближе всех к описываемым событиям, проговаривается, что "к Спартаку охотно и во множестве сбегался народ, в том числе даже некоторые рабы". ("История" Саллюстия, охватывающая события с 78 по 35 годы до Р.Х., погибла - сохранились лишь отдельные фрагменты, а жаль: похоже, из нее можно было бы почерпнуть немало интереснейших фактов...) Что ж, привлечение в свой стан рабов обещанием им свободы после победы - прием, известный с древнейших времен; тут Спартак не был первопроходцем. Так что присутствие рабов в его войске легко объяснимо, однако ядро все-таки составляли не они, а римские граждане и подданные Рима.

Кстати, если принять за данность, что Спартак вел именно гражданскую войну, становятся понятными и его маневры, до сих пор ставившие в тупик авторов многочисленных энциклопедий, вынужденных признать, что, по крайней мере, дважды у "вождя восстания" была возможность увести своих людей с Апеннинского полуострова, но всякий раз он "по невыясненным и не до конца понятным причинам" снова поворачивал к Вечному Городу. Естественно - ведь обретение власти над ним и было главной и единственной целью мятежного сулланского военачальника. Позволю себе такую аналогию. Представьте, что генерал Власов, например, образовал бы свою Русскую освободительную армию (РОА) не во время Великой Отечественной войны, не из узников фашистских концлагерей, а в мирное время из отечественных зеков, когда он, опальный полководец, был бы назначен, скажем, заместителем начальника лагеря. В этом случае он стал бы не предателем родины, переметнувшимся на сторону ее врагов, а - в зависимости от исхода - либо государственным преступником, либо новым лидером государства.

Потерпев поражение, Спартак оказался преступником. Правда, он не был распят на кресте, как в финале кубриковского фильма, а, раненый в бедро, пал в последнем сражении. Но пал, так и не поняв главного: он оказался классическим "человеком, который пришел слишком рано".

Загадки и разгадки

Но почему же все античные историки - Аппиан, Орозий, Плутарх, Саллюстий, Тит Ливий, Флор и другие - дружно называют Спартака вождем восставших рабов, к которым в худшем случае примкнула кучка римского сброда? В чем причина столь явного умолчания?

Ответ прост. В те времена Рим еще не дозрел до мысли, что во главе государства может оказаться варвар. Это позже, с конца II века уже никого не удивить было тем, например, что императором стал "родом ливиец" Септимий Север, или что за власть над империй может бороться выходец из Британии Максим. Но тогда, в I веке до Р.Х., все обстояло иначе. Сулла, представитель древнего патрицианского рода, мог вести гражданскую войну - свой против своих; он мог даже развязать кровавый террор, и это сошло ему с рук. Позже римляне позволят это Помпею, Цезарю и многим, многим другим... А вот варвар-фракиец Спартак, чужой среди чужих, подобным правом в их глазах не обладал. И даже доведись ему одержать победу, разметать войска Красса, захватить Вечный Город, - его так или иначе не признали бы. Увы, Спартак мог перенять у римлян их воинское искусство, тактическую и стратегическую доктрины, образ жизни, наконец; но перенять их образа мысли, их мироощущения ему было не дано. Цезарь по полководческим дарованиям, стать Цезарем он не мог.

И так же не дано было римским (а вслед за ними уже - и греческим) историкам допустить, будто варвар может осмелиться добиваться власти над Римом, что он имеет не физическую возможность, но моральное право развязать в Риме гражданскую войну. Сама эта мысль представлялась столь несусветной, столь еретической, что в их глазах никем кроме вождя взбунтовавшихся рабов (тем более, что всем были еще памятны Первая и Вторая войны с рабами, развернувшиеся на Сицилии в 135-132 и 104-99 годах до Р.Х.) Спартак представляться не мог. И эта точка зрения закрепилась на два тысячелетия.

Вообще, надо сказать, этот эпизод древней истории вряд ли оказался бы сегодня у всех на слуху, не напиши в 1874 году своего всемирно известного романа Джованьоли (это уже потом его примеру последовали и несколько других авторов). Но Джованьоли-то, пламенному демократу, герою Рисорджименто, гарибальдийцу, командовавшему одной из колонн, штурмовавших Рим, - такому человеку интересен и нужен был именно Спартак, борющийся за свободу и освобождение, против тирании и диктатуры, романтический герой и демократ в душе, а вовсе не честолюбец и властолюбец, стремившийся повторить путь возвысившего его Суллы...

Но вот что любопытно. Уже в начале XX века начитавшиеся Джованьоли немецкие левые социал-демократы создали сперва, в 1916 году, "Группу", а затем, двумя годами позже, и "Союз Спартака" (помните песню: "вперед продвигались отряды "спартаковцев" - смелых бойцов"?), преобразованный вскоре в Коммунистическую партию Германии. Но ведь они-то грезили не освобождением и возвращением в родные края рабов, а взятием в свои руки власти - пусть даже ради этого придется развязать гражданскую войну.

Интересно, каким шестым чувством уловили они в образе Спартака ту подлинную правду, на которую так старательно закрывали глаза историки античности?