«И мы качаемся над бездной
Молитвы древние шепча».
Книжка на вид небольшая, в бумажной обложке, с которой на нас смотрит поэт-мудрец, со сжатыми губами, с ладонью, подпирающей подбородок, и глазами, глядящими куда-то внутрь себя.
Называется «Семисвечник на ветру»*, что сразу обозначает ее тематику, – судьба евреев и судьба одного из них, именно Александра Городницкого, - на ветру Истории.
Удивительное дело – книжка нетолстая, но содержит огромное число стихотворений – 295, и каждое из них требует размышления и осмысления, ибо каждое – плод глубоких и неустанных раздумий поэта на протяжении всей жизни. О стихах не часто можно такое сказать. Я знала Александра Городницкого в основном как замечательного барда, автора таких вошедших в народ песен, как «Перекаты», «Снег», «Кожаные куртки», «Жена французского посла», отдельные журнальные публикации намекали на другое, приоткрывали какой-то иной его лик, и все же в полном объеме глубина и философичность поэта открылись для меня только сейчас, по прочтении этой книги. Что до «бардовских песен», признаюсь: они буквально спасли меня от тяжелейшего стресса во время переезда в Америку - колеся по ее дорогам, я с трепетным волнением вслушивалась в этот глуховатый голос и ощущала его как поддержку друга, как привет с родины. И вот теперь – новая грань: стихи и песни на «еврейскую тему». В начале книги помещена благодарность автора за это издание Стефану Машкевичу, Норму Туровецкому и Олегу Юнакову. Не знаю, они ли причастны к этому, но издание осуществлено необыкновенно бережно, с явной любовью к автору, на прекрасной бумаге, с четким, хорошо читаемым шрифтом, без полиграфических ляпов и отчетливо просматриваемой структурой.
Структура – четыре части: Мою маму зовут Рахиль; Не ищите, евреи, в Европе приют; Остров Израиль; Семисвечник на ветру. Темы пересекаются, перекрещиваются, расширяются, переходят из одного стихотворения в другое, из одной части в другую, приобретая новые акценты и краски, так что в результате перед нами предстает эпического замаха КАРТИНА ЕВРЕЙСКОГО МИРА от древних времен до наших дней, и на ее фоне - судьба одного неординарного еврея, родившегося до ВОВ в Ленинграде, большую часть жизни прожившего в «безбожной» Советской стране и в позднем возрасте покинувшего Россию.
Тема «еврейства» рассмотрена поэтом в самых разных аспектах. Попробую выделить некоторые. И один из главных – чуждость евреев всем окружающим. В рассеянии, или иначе в галуте (иврит) - кстати, многие ивритские слова и обозначения, как и некоторые факты еврейской истории, я узнала именно из этого поэтического сборника - евреи всегда не дома, всегда чужаки, предмет насмешек, издевательств и преследования.
Меж народов иных пребываем мы все чужаками,
Не для нас это солнце и неба зеленая твердь.
Наши деды дышали озонами газовых камер
И такая же внукам моим уготована смерть.
Обратим внимание на последнюю строчку - грозное предсказание-пророчество, мы к нему еще вернемся. А пока продолжим про «чуждость» и постоянную опасность, подстерегающую евреев в странах рассеяния.
В кризисные моменты опасность нарастает. Нередко евреев делают «ответчиками» за неудачи, «козлами отпущения». В переломном для России 1990-м в стихотворении «Ожидание», ставшем песней, рефреном звучало: Ждет реформ экономист – А евреи ждут погрома /Отделенья ждет Литва – А евреи ждут погрома и т. д. И ведь правда, ждали. Помню прекрасно это время, когда дочь приходила из школы напуганная зловещими слухами: кто не потушит в 7 часов свет, тот еврей – и того придут громить... В общем виде ситуация выглядит так: «Не влезай в историю чужую/Не твоя ведь это, не твоя!» и как итог строфа, написанная в том же 1990-м году:
Ну куда ты лезешь? Ну куда ты, -
Жидок, узкоплеч, сутуловат?
Все они не будут виноваты, -
Ты один лишь будешь виноват.
Удивительный феномен: чужая земля становится твоей, а чужой язык мало того, что становится твоим, взамен родного, кровного, которого, выросши в Советской стране, ты не знаешь, а этот чужой язык срастается с твоей личностью и уже неотделим от нее: «На другом языке не сумею я/ говорить никогда или петь». Мы, не укорененные в еврейской традиции и не воцерковленные евреи, можем повторить за поэтом:
Сегодня моя родина - язык,
Полученный когда-то от рожденья.
Или
Потому что, в том самое грустное,
Ни жалею нисколько о том,
Что милее мне песенка русская,
Чем еврейский назойливый стон...
И при этом песню еврея-поэта будут петь «местные жители», «принимая ее за свою». И тоже явление известное. Приходят в голову «Случайный вальс» и «Сормовская лирическая» Евгения Долматовского, «Старый клен» Михаила Матусовского удивительно русские по духу... То же случилось и с уже названными мною песнями самого Городницкого и с большим числом песен на стихи поэтов-евреев. Еще один поворот в теме. При всем том, что в детстве советским евреям «светил не семисвечник, а Пушкина тропининский портрет», всем нам свойственна некоторая раздвоенность. Об этом же говорят строфы «Раздвоения», помещенного ближе к концу, в части «Остров Израиль, с чеканной строчкой: «Две родины смешались в голове». В другом стихотворении это состояние поэт обозначил прекрасной метафорой, соединившей «пушкинскую тему» с «еврейской».
Мне будет сниться странный фильм
Пустыня сумрачного вида
И шестикрылый серафим
Слетевший со щита Давида.
Холокост. Стихи о катастрофе. Ими изобилуют все четыре части сборника, как, кстати, и стихами об антисемитизме. Обращаясь к соплеменникам в программном стихотворении «Евреи», поэт восклицает:
Мы дети тех, кто сгинул в Холокосте,
И пепел их стучится нам в сердца.
Дальше - о памяти, давней, и не очень:
Забудем мы когда-нибудь едва ли
Поляков, что в овинах нас сжигали
И полицаев, гнавших в Бабий Яр.
Стихотворение написано в 2021 году, до трагедии 7 октября 2023 года, когда полчища вооруженных хамасовских бандитов перешли границу Израиля, но впечатление такое,
что поэт его предвидит, как и последующие беды, порожденные ненавистью и антисемитизмом: «Назавтра это вновь произойдет».
О всеобщей поруке в деле Холокоста говорят стихи о том корабле («ЛАЙНЕР «СЕНТ – ЛУИС», 1939», 2022) с немецкими евреями, пожелавшими найти убежище от уничтожения на родине в 1939 году – когда НИ ОДНА СТРАНА Европы и Америки их не приняла – корабль вынужден был вернуться в гибельную немецкую гавань. И вот страшноватый вывод: «К Холокосту были все причастны,/Непричастных не было, увы».
А вот стихотворение 2023 года с говорящим названием «Предупреждение». Оглядываясь вокруг, поэт обращается к израильтянам с настоятельным призывом, сходным с обращениями древних Пророков: «Спасайтесь сегодня, люди/Назавтра придет беда». Кто поможет Израилю выстоять в беде? Похоже, что никто. Вывод автора сродни тому, что приписывают Александру Третьему, сказавшему, что у России всего два союзника – Армия и Флот. А вот у Городницкого: «Лишь два надежных остаются друга/Два неизменных друга, - щит и меч.
Тема Холокоста не случайна у Александра Городницкого. Его родня и со стороны отца, и со стороны матери из Могилева, где родилось шесть поколений Городницких, вся полегла в оккупации в смертных рвах, предназначенных фашистами для евреев. Михаил, отец поэта, безбожник, убежавший в Питер от своей «еврейской судьбы», дал сыну имя Александр, а не положенное Эфроим – в роду шло чередование мужских имен Михаил и Эфроим. Сын, поначалу тоже безбожник, уже на склоне лет приблизился к корням: «Когда услышу имя «Эфроим,/То на него невольно откликаюсь». В стихах сборника на фоне мировых событий Большой Истории прослеживается тема одной конкретной еврейской жизни, а именно: жизни поэта Александра Городницкого, с ее неожиданными зигзагами и поворотами, в конце пути приведшими на новую дорогу:
Я прожил жизнь вдали от Могилева,
Ни идиша не знал я, ни иврита,
Немало лет работал в Заполярье,
Пересекал моря и океаны,
На дно неоднократно погружался,
На Полюсе бывал и в Антарктиде,
А в Могилеве я бывал не часто.
О Предки неизвестные мои,
Мне девяносто стукнуло недавно,
И скоро уходить вослед за вами,
И слишком поздно спохватился я,
Что ничего почти о вас не знаю,
Простите мне незнание мое...
(Могилевсие предки», 2023).
Эта новая дорога ведет отнюдь не в тупик. Она ведет вдаль. Об этом говорит и первое стихотворение, открывающее сборник и давшее имя разделу, – «Мою маму зовут Рахиль».
Стихотворение воистину волшебное и по содержанию, и по звучанию. Внучку поэта, родившуюся в Израиле, назвали так же, как и его маму: «И глядят на меня в упор/Юной мамы моей глаза».
И совсем не удивительно, что на новом чудесном повороте поэта «впервые в жизни» «под витражами синагоги» ожидала ХУПА (2021).
Уже молитва прозвучала
Поверить смертному веля,
Что можно все начать сначала,
С тысячелетнего нуля.
Поверим Поэту и пожелаем ему и его подруге долгих счастливых лет!
----------
* Александр Городницкий. Семисвечник на ветру. Книга стихов и песен. Н-Й, Алмаз, 2025
Cтатья в сокращенном виде опубликована в НГ "Экслибрис", 10 сентября 2025 года
Добавить комментарий