Король джаза О. Лундстрем (к 20-летию со дня ухода из жизни)
Надо признаться, в школьные и студенческие годы мои музыкальные познания, так же, как интересы, находились на круглом нуле, если не на жирном минусе. Таким же было мое музыкальное образование и способности, хотя не могу вспомнить, чтобы лапа какого-то гризли наступила на мой слуховой аппарат.
Правда, как всякого еврейского мальчика из интеллигентской семьи меня пытались приковать к фортепьянным гаммам. Но из этого ничего не получалось - на клавиши вместо пальцев рук почему-то ложились пальцы ног, да еще и в сандалиях.
Одним из первых побудок к пробуждению моего музыкального самосознания, кроме обычных патефонных пластинок и радиотарелки на стене, было знакомство с настоящим западным джазом. И особое влияние на меня оказал оркестр Олега Лундстрема, которого, кажется, я впервые увидел тогда на телевизионном новогоднем "Голубом огоньке".
Кем был этот седовласый усач с благородной и нерусской забугорной внешностью, этот признанный маэстро, знаменитый король джаза?
То, что «в Китае все люди китайцы, и даже сам император тоже китаец», мне сообщил в детстве добрый дедушка Андерсен. Но всезнающий сказочник тогда еще не знал, что именно в китайском городе Харбине со временем возникнет большая русскоязычная община. Ей принадлежала и семья Леонида Лундстрема - преподавателя коммерческого училища при КВЖД (Китайско-Восточная Железная Дорога).
Его музыкально одаренный сын Олег, увлекшись и вдохновясь джазовыми композициями Дюка Эллингтона, организовал молодежный оркестр, который начал с успехом выступать в Харбине, Шанхае и других городах Китая. Вскоре он стал известным биг-бендом, быстро достигшим большой популярности на всем Дальнем Востоке.
А в 1947 году О.Лундстрем вместе с 19 музыкантами, в надежде на еще более широкое признание, приехал в Советский Союз.
Однако, увы, тут его ждало серьезное разочарование. Вместо концертов на столичных площадках, допуска к телевидению и радио лундстремовский оркестр загнали куда-то в татарскую Казань и фактически распустили. Там музыканты влачили жалкое существование. Им пришлось пробавляться игрой в захудалых провинциальных театрах, местных клубах, фойе кино, залах ресторанов.
Только после получения нескольких почетных призов на ряде музыкальных фестивалей джаз-оркестру О. Лундстрема удалось перебраться в Москву.
О том трудном пути к успеху и славе замечательного джазмена мы узнали от приветливой и приятной собеседницы - его жены Галины Петровны, с которой в течение нескольких лет приятельствовала моя мама.
А случилось это благодаря тому, что в 60-е годы мы оказались с Лундстремами соседями по восьмиэтажному дому на Черкизовской улице московской Переображенки. Я часто встречался с ним у подъезда, когда шел с работы от метро.
Надо признать, что, если в стекле телевизионного ящика О.Лундстрем, гордо нависавший над пюпитром, смотрелся стройным плечистым великаном, то во дворе нашего дома он выглядел простым несолидным гномиком из мультипликационной "Белоснежки". Правда, этот досадный недочет природы нивелировался роскошной поистине белоснежной шевелюрой и такими же величественными пушистыми усами.
Он часто встречался мне выходящим из соседнего подъезда с изящной тонкой палкой в руках, которой он скорее форсил, чем на нее опирался. Зажатая между двумя его пальцами, она своим игривым помахиванием больше походила на тросточку, непременный аксессуар пижонов прошлых времен.
Как-то я подошел к нему, поздоровался, а он, заметив мой любопытный взгляд, обращенный на ту его палку, сначала лукаво улыбнулся, а потом весело хохотнул:
- Да, лучше, когда палка у тебя стоит горизонтально, а не висит беспомощно и смотрит вниз, служа только опорой, чтоб не грохнуться оземь.
Вскоре получилось так, что и по подмосковным дачам мы оказались соседями. Наша была в Загорянке, а Лундстремы летом от городской асфальтовой жары скрывались в рядом расположенной Валентиновке. Там он и скончался в 2005 году.
Музыкальный театр Максима Дунаевского (к 80-летию со дня рождения композитора)
Есть имена, при звучании которых увлажняются глаза и память уносит нас в сладкую даль времен. Утесов, Шульженко, Вертинский, Блантер, Дунаевский... Сколько раз в часы радости и веселья, в минуты горести и печали мы пели милые сердцу песни, напевали с детства близкие родные незабываемые мелодии.
Старое расхожее утверждение, что природа, якобы, отдыхает на детях знаменитых людей, блестяще опровергается примером Дюма-сына, Константина Райкина, многих других "вертикальных" пар и целых потомств, династий и, в частности примером Максима Дунаевского. Он известный композитор, написавший музыку к более 60 замечательным фильмам, создатель 20 мюзиклов, поставленных на многих российских и зарубежных сценах, автор множества прекрасных песен, остающихся хитами сезонов.
Помню, как я был приятно удивлен, когда в маленьком французском городке на Луаре услышал голоса двух молодых французов, которые на каком-то рождественском застолье вдруг запели под гитару "Пора-пора-порадуемся на своем веку..." В другой раз в США где-то на окраине Нью-Йорка в черном районе Роквэй из открытого окна многоэтажного дома донеслось "Ну, что сказать, ну, что сказать..."
Однако в нагрянувших на развалившуюся советскую империю переходных времен «первоначального накопления капитала», М.Дунаевскому, как и многим деятелям интеллигенции, особенно культуры, по-видимому, тоже не очень просто жилось. Именно тогда мне и довелось впервые увидеться с ним «лицом к лицу».
В тот сентябрьский день одного из 90-годов cо своим приятелем Игорем Шафераном, известным поэтом-песенником, мы шли по улице Горького, когда он вдруг остановился у телефонной будки. Зашел в нее, накоротко позвонил и, выйдя, сказал:
- Надо зайти к Максу Дунаевскому, отдать ему текст новой моей песни. Это вот тут, близко.
Мы прошли в сторону Белорусского вокзала пару кварталов и на левой стороне улицы свернули во двор большой многоэтажки послевоенной постройки. Это был так называемый «композиторский дом», где, как я слышал, обитали многие музыкальные знаменитости. Но теперь их двор смотрелся довольно плачевно – по его углам валялся мусор, подъезды стояли грязные, видимо, давно не мытые.
У одного из них нас поджидал известный мне по фотографиям в газетах и кадрам на телеэкранах Максим Исаакович Дунаевский. Знакомясь с ним, я отметил, что таким, как на публике, он совсем не выглядит – лицо его было каким-то запавшим, cильно бледным, глаза усталыми и грустными.
- Вы уж извините, - сказал он, - что в дом не приглашаю, эту московскую квартиру, принадлежавшую когда-то отцу, приходится сдавать, иначе не проживешь. В основном живу за городом на даче. Сегодня вот сюда заезжал - кое-что забрать. - Он показал пальцем на стоявшую рядом большую сумку и махнул рукой в сторону серого москвича с открытым багажником.
Мы поговорили еще немного о том, о сём и разошлись.
...Через какое-то время Шаферан сказал мне, что М.Дунаевский за новой жизнью уехал в США, куда вскоре отправился и я.
Следующая встреча с ним состоялась уже в 1999 году в Лос- Анджелесе, кончался ХХ-й век, и мы вступали в новый период нашей жизни. Теперь Максим выглядел стройным, подтянутым, хорошо, хотя и просто, одетым моложавым мужчиной с доброй приветливой улыбкой и живым веселым взглядом.
Наш разговор за чашками капуччино касался в основном предпринятого Дунаевским смелого и непростого мероприятия – организации в одном из городских ресторанов музыкально-театральных представлений, то есть создания этакого театра-варьете.
Он мне сказал, что вообще-то на протяжении всей жизни постоянно возвращался к жанру музыкального театра, к которому тяготел так же, как и его отец, много писавший для оперетты.
Сначала это был театр М.Розовского "Наш дом", в котором он был музыкальным руководителем, потом работал в театре им. Вахтангова, где дирижировал оркестром и писал музыку к театральным постановкам. Затем активно занимался московским мюзик-холлом, там помимо должностей главного дирижера и музыкального руководителя, занимал пост художественного руководителя. Дальше у него был оркестр Леонида Утесова, которому после смерти его создателя надо было возвращать былую театральность. И все время сочинял мюзиклы.
К идее создания в Лос-Анджелесе своего музыкального театра М.Дунаевского, по-видимому, подтолкнули не слишком успешные попытки работы на киностудиях Голливуда, которые он предпринимал вместе со своим другом, многолетним соавтором, аранжировщиком С. Лазаревым. А совмещение обычного ресторана с варьете показалось ему более реальным.
За новое мероприятие Дунаевский взялся с присущим ему энтузиазмом, привлек к нему способных и деловых людей, в том числе известного московского режиссера и хореографа А.Шелякина. На время нашей встречи первый этап работы уже прошел - был выполнен заключенный с рестораном контракт, составлялись планы на новый сезон. Мне, сотрудничавшему в то время с известной русскоязычной газетой «Панорама», предстояло заняться популяризацией нового начинания.
Я спросил Максима, почему бы ему не иметь собственный музыкальный театр в России, в знакомой среде, где он мог бы восстановить традицию хорошей серьезной песни и именно этим привлечь публику.
- В Москве, - ответил он, - мне, наверно, не составило бы труда найти неплохое помещение, но я не вижу там зрителя, который повалил бы в театр-варьете. Я уже предлагал эту идею Театру эстрады, его нынешний руководитель Геннадий Хазанов тоже хотел создать что-то музыкальное, но понимал под этим только мюзиклы. Однако я не знаю, как в драматическом театре время от времени их ставить. С Ю.Шерлингом, руководителем еврейского театра времен Перестройки, мы пытались что-то сделать, но тоже не получилось.
...К сожалению, и в Америке по разным организационным, финансовым и другим объективным (и не очень) причинам у М.Дунаевского тогда не получилось открыть собственный музыкальный театр. Он разочаровался в идее его создания и, отказавшись от своих замыслов, скоро вернулся в Москву.
С того эпизода в США прошло более четверти века. А М.Дунаевский остается и ныне очень популярным и востребованным композитором. Он сочиняет новые песни, становящиеся шлягерами, выступает с концертами, участвует в телевизионных передачах. Так что «еще не вечер» и можно надеяться, что наступит такой вечерний час, когда загорятся огни рампы у Музыкального театра под руководством Максима Дунаевского (может быть, театра им. Исаака Дунаевского?).
Добавить комментарий