Безграмотные вынуждены диктовать.
Станислав Ежи Лец
1.
Новость была замечательная. К тому же она пришла нежданно и не совсем обычным путём. Если бы Арсений мог тогда предположить, чем всё это закончится…
Он уже подзабыл, что несколько месяцев назад его лаборатория отправила заявку на участие в международном конкурсе. И вдруг из главного корпуса университета ему позвонили и пригласили прийти в кабинет, в котором раньше размещался печально известный в широких кругах Первый, или секретный, отдел.
События эти проходили вскоре после бесславного распада Советского Союза. Арсений помнил, как ещё несколько лет назад его вызвали в тот самый кабинет. Начальник Первого отдела долго сверлил его глазами прежде, чем спросил, а зачем ему нужно публиковать свою статью на Западе, если там гонорара не платят. Говорят, что иногда даже нужно для публикации внести небольшую сумму в валюте. Может быть, лучше послать статью в наш журнал? Или он настаивает именно на западном? После этого у Арсения как-то само собой пропало желание публиковаться за рубежом.
Теперь же научные связи с заграницей переставали быть подозрительными и даже приветствовались, так как зарубежные публикации и участие в международных конференциях давали много баллов при оценке работы кафедр, факультетов и вузов. А это определяло категорию и финансирование последних Министерством высшего образования. На их кафедре такие публикации были только от их лаборатории. Это вызывало завистливую неприязнь части сотрудников во главе с заведующим кафедрой. Но тот вынужден был терпеть, не забывая вставлять палки в колёса. Кроме того, заву не понравилась независимость подчинённого: дурной пример для других. Например, как-то Арсений встал на защиту доцента их кафедры, когда его перспективную научную разработку зав попытался передать своему протеже.
После успешной защиты Арсением докторской диссертации зав поздравил его, но неделями не находил времени подать на него представление в ректорат на звание профессора. Потом Арсений долго не мог отыскать это представление, хотя зав клялся, что лично отнёс документ в приёмную. Представление отыскалось у проректора по учебной работе Быковского. Тот по большому секрету сказал Арсению, что его заведующий кафедрой просил спрятать документ подальше, так как Арсений неуправляем, а в профессорском звании с ним будет ещё труднее.
Арсений со своими сотрудниками отправили заявку на международный конкурс по модной тогда тематике, связанной с защитой окружающей среды. Тематика получила финансирование от какого-то фонда. Конкурс предусматривал грант на проведение научных исследований по заявленной теме. Приглашение в известную им комнату главного корпуса оказалось связанным с этой заявкой.
2.
Здесь, наверное, нужно объяснить современному читателю, как и почему Арсений получил эту новость не обычным теперь способом. Дело в том, что новость из-за океана пришла к нему в виде распечатки электронного письма Организационного комитета конкурса. За ней он и отправил в главный корпус Виктора, своего лучшего сотрудника.
Ещё недавно Виктор, тогда ещё студент-третьекурсник, пришёл к нему с неожиданной просьбой дать ему какую-то научную работу по профилю их лаборатории. Обычно для этой цели преподаватели подбирали себе перспективных студентов со своего студенческого потока. Виктор же был с другого потока соседней кафедры, и Арсений совсем не знал его. После беседы со странным студентом неожиданно для себя Арсений согласился: ему импонировала эрудиция, настойчивость и уверенность Виктора. Тот хорошо подготовился к их встрече, знал тематику исследований их лаборатории. Потом Арсений ни разу не пожалел о своём решении. Хотя поначалу пришлось повозиться, обучая новобранца самым азам своего дела, их сотрудничество завершилось хорошей статьёй в солидном журнале. Тогда редко кому удавалось публиковаться ещё на студенческой скамье. Позже эту статью Виктору зачли вместо реферата при поступлении в аспирантуру, она же вошла и в его кандидатскую диссертацию.
В те времена Интернет только-только докатился до их города и стоил слишком дорого для преподавателя университета. Инфляция сожгла все накопления, а профессорская зарплата была смехотворной в переводе на валюту. Открыть свой ящик электронной почты тогда тоже было не дёшево. В университете был только один адрес такой почты, а доступ к компьютеру с подключённым Интернетом имел только начальник того самого кабинета в главном корпусе, по случайному совпадению, сын одного из проректоров. Вход в этот кабинет был ограничен “предбанником”, дальше которого никого не допускали. Арсений не любил наведываться туда. Только сотрудница “секретного” кабинета могла распечатать прибывшее электронное письмо и передать распечатку адресату. Отправить своё письмо можно было только таким же способом, передав свою распечатку начальнику кабинета, а эта же сотрудница набирала текст на компьютере. И никто не мог быть уверен в правильности набора текста.
3.
Итак, Виктор принёс благую весть, их заявку приняли, скорее всего, из-за публикаций в международно-признанных журналах: в заявке нужно было привести их перечень. Арсений подумал, как хорошо, что он вовремя сориентировался и понял важность применения компьютеров в их, далёкой от информационных технологий научной работе. Вначале они использовали компьютеры только для статистической обработки экспериментальных данных.
Тот первый компьютер был ещё ламповым, размещался в шкафах вдоль стен и занимал огромную комнату. Назывался он ещё не компьютером, а носил длинное имя “электронно-вычислительная машина” (сокращённо ЭВМ). Это действительно напоминало скорее автомашину по энергетической мощности и издаваемому гулу. В ЭВМ день и ночь гудели вентиляторы для охлаждения раскалённых ламп, но в помещении всё равно было жарко даже зимой. Для “общения” с ЭВМ использовали перфокарты и магнитные ленты. Все вынуждены были относить распечатку своего кода и данных лаборанту Вычислительного центра, который набивал перфокарты. Достоверность набора проверить не могли. Потом полученный набор перфокарт передавали оператору и получали от него распечатку результатов. Так что часто приходилось повторять выполнение задачи по несколько раз.
Потом перешли к универсальным компьютерам второго и третьего поколений класса "мейнфрейм" отечественного производства (серии ЕС, “Наири” и др.), тоже аналогам американских моделей. С ними уже можно было работать самим, а не через оператора.
Пришлось изучать несколько языков программирования (Basic, Алгол, Фортран), что открыло новые, не виданные ранее возможности.
Работа заметно улучшилась, когда, благодаря личным связям с проректором по научной работе, у них появился первый персональный компьютер. Это в какой-то степени компенсировало катастрофическое ухудшение приборного парка и снабжения реактивами в период перестройки и сразу после неё. Компьютер, по теперешним понятиям, был очень слабенький, IBM PC-286 с монохромным (чёрно-белым) монитором, жёстким диском всего 10 Мбайт и оперативной памятью 128 Кбайт. Теперь это смешно читать, а тогда они восхищались этим. Ведь это был их первый персональный компьютер! Хотя числился он на балансе лаборатории. В результате они приступили к математическому моделированию исследуемых процессов. Это открыло дорогу в солидные журналы, в том числе зарубежные, и на престижные научные конференции.
4.
Неожиданно оказалось, что грант также предусматривал трёхмесячную стажировку в США в университете, работающем в близком научном направлении. Было только одно “но”: предварительно для поездки необходимо было сдать экзамен по английскому языку. Принимать его через пару месяцев должна будет специально снаряжённая комиссия из Штатов. Кандидатам на поездку предстояло сдать два теста: тест по чтению (на понимание прочитанного) и тест на прослушивание и понимание устной речи.
Организацию будущей поездки поручили местному Отделению их Национальной Академии Наук: после объявления государственной независимости “национализм” перестал быть обязательно буржуазным. Более того, из категории преследуемого он становился вполне респектабельным и даже патриотическим. Многие организации присоединили его к своему наименованию в качестве прилагательного. В частности, их ВУЗ стал одним из Национальных государственных университетов.
С английским языком у Арсения были непростые отношения: в школе у них преподавали немецкий язык, в вузе Арсений продолжил изучать его же. И это ему пригодилось для чтения публикаций на немецком языке. Но после окончания вуза и распределения на работу в научно-исследовательский институт Арсению всё чаще приходилось сталкиваться с англоязычными публикациями. Так что пришлось заняться вначале самообразованием, которого оказалось достаточно для чтения научных статей и книг на английском языке.
Вспомнилось, как он готовил свою первую публикацию для американского журнала. Статью он с Виктором написал на русском языке. Потом Арсений долгими вечерами переводил её предложение за предложением, с трудом пробираясь сквозь дебри терминов и оборотов речи чужого языка. Очень помогло то, что он стал внимательней читать статьи из англоязычных научных журналов, выписывая из них по ключевым словам часто встречающиеся обороты речи в специальный блокнот. Удивительно, что статью сразу же приняли в солидный журнал; но вместе с положительной рецензией прислали их же, но откорректированный текст, буквально испещрённый артиклями, вписанными красными чернилами.
Следующие статьи за рубеж Арсений писал уже сразу по-английски с помощью своего помощника-словаря. Однако после первой же поездки на международную конференцию стало ясно, что знаний английского языка катастрофически не хватает для понимания разговорной речи и живого общения.
Так пришло решение снова сесть за парту, пойти учиться в группу углублённого изучения английского языка с уклоном именно на разговорную речь. Арсений привлёк к занятиям ещё двух своих сотрудников, в том числе и Виктора. Интенсивный курс языка проводила преподаватель кафедры иностранных языков соседнего университета по методике Британского лингафонного института и новому тогда учебнику Т.Н. Игнатовой. Учебник был в большом дефиците, и его передавали из рук в руки на короткое время. Так что пришлось переписывать от руки тематические диалоги в другой блокнот. И это очень помогало: видимо, включалась моторная память (известно, что некоторые хорошие актёры выписывают свои роли в специальные тетради). Пришлось также прослушивать на бобинном магнитофоне многостраничные английские тексты и заучивать их наизусть. Потом на занятиях участникам группы присваивали сокращённые на английский манер имена, так что Арсений стал Арсеном, зато Виктору не пришлось менять своё имя. Все они разыгрывали между собой сценки по этим текстам.
Занятия в этой группе придали Арсению уверенности, что с тестами он справится. Хотя просматривание редких тогда у них полуночных телевизионных передач новостей канала BBC несколько отрезвляли.
5.
Наконец, сообщили о скором приезде экзаменаторов из США. Как назло, в тот день Арсений должен был принимать экзамен у студентов одной своей учебной группы. Как же сократить продолжительность экзамена, чтобы поспеть на встречу с американцами? Спасительная мысль пришла неожиданно, как это всегда бывает с такими мыслями. Потом слух об этом экзамене быстро распространился среди студентов и пополнил число университетских баек и мифов. А популярность Арсения в студенческой среде заметно возросла.
Выход нашёлся в следующем: он предложил желающим студентам предварительно сдать зачётный тест, результаты которого будут учтены на экзамене. При этом он обещал освободить от сдачи экзамена всех написавших тест на “отлично”.
Лучшим студентам, отлично успевавшим в течение семестра, Арсений сочинил на этот зачёт шуточные вопросы. Например, как угадать возраст женщины, которая ежегодно в свой день рождения украшает торт одним и тем же числом свечей? Или же: имеет ли право на лишнюю жилплощадь мужчина, живущий под каблуком у жены? Все остальные студенты получили вопросы по программе и не могли понять причину смеха отличников. Оценки за тест были объявлены на следующий день. А в день экзамена Арсений собрал зачётные книжки отличников и вписал туда обещанные оценки. Затем он попросил сдать зачётки тех, кто претендует на удовлетворительную оценку, а потом тех, кто хочет получить оценку “хорошо”. Расчёт был на то, что троечники решат, что им тоже поставят удовлетворительные оценки без сдачи экзамена, а претендентов на хорошую оценку будут экзаменовать. Но первые ошиблись: Арсений поставил отметку “хорошо” именно последним по результатам зачётного теста без сдачи экзамена, а троечников пригласил в аудиторию на экзамен.
В результате Арсений успел на встречу с американцами. Всех кандидатов на поездку пригласили в один из академических институтов для ознакомления. На первую встречу пришли около пятнадцати человек. Там Арсений встретился с бывшей однокурсницей Людмилой и двумя другими знакомыми коллегами с других кафедр их университета. Остальные были в основном из академических научных институтов.
Американские гости пригласили всех в большую комнату и предложили рассесться по одному человеку за стол. Пользоваться словарями и другими пособиями, а также переговариваться друг с другом было строго запрещено.
Экзаменаторы объяснили, что будут две встречи, ознакомительная, тренировочная и, собственно, экзамен. На первой встрече сегодня всем дадут прочитать какой-то текст и листок с вопросами по нему, с несколькими вариантами ответов на каждый вопрос. Они должны будут выбрать правильный ответ на каждый из предложенных вопросов. Затем им дадут прослушать магнитофонную запись другого текста и тоже листок с вопросами и вариантами ответов, чтобы выяснить, как отвечающий понимает прослушанное. За каждый правильный ответ начисляется определённое количество баллов. Экзамен сдаст тот, кто наберёт больше определённого порогового числа баллов.
После первого теста на понимание прочитанного сделали небольшой перерыв и дали прослушать магнитофонную запись. Времени для ответов на вопросы было вполне достаточно. И каково было всеобщее удивление, когда после перерыва на проверку результатов тестов выяснилось, что первый тест Арсений и ещё несколько человек, в том числе, Людмила, сдали, а второй провалили все участники до единого. Следующую встречу назначили через неделю.
После пробного экзамена на обратном пути Арсений с коллегами по университету обменивались впечатлениями. Кто-то заметил: уже в самом начале по реакции прибывших на экзамен выяснилось, что часть из них не очень-то понимала инструкции экзаменаторов. Людмила узнала некоторых из этих. Они были отпрысками начальства своих академических институтов и попали на конкурс не за свои таланты и заслуги.
После такого фиаско ночью Арсений долго не мог уснуть, ещё и ещё раз анализируя причины неудачи. Дело было в том, что магнитофонная запись изобиловала деталями. Внимание рассеивалось, а вопросы как раз были связаны именно с этими деталями. Что же предпринять, как выйти из этой ситуации? Как обратить внимание на нужные детали, не отвлекаясь на второстепенные?
Экзамен проходил почти так же, как и тренировочный тест. Только текстов на понимание прочитанного материала было три вместо одного, а магнитофонная запись была длиннее.
Опять с первым тестом на понимание текста проблем у Арсения не возникло, и он был уверен в правильности своих ответов. Объявили получасовый перерыв и пригласили на второй тест. Как же к нему подступиться? Спасительная мысль пришла неожиданно как раз перед включением магнитофона, когда им раздали листы с вопросами и вариантами ответов. Так что оставалось немного времени, чтобы бросить взгляд на эти вопросы. Арсения осенило: в самих вопросах на этих листках по сути и содержалась подсказка, на какие детали следует обратить внимание.
После экзамена объявили перерыв на проверку ответов, и комиссия удалилась в соседнюю комнату. Через час экзаменаторы вернулись и объявили, что, к сожалению, практически все провалили экзамен. К своему изумлению, только Арсения поздравили с успешной сдачей. Остальным сообщили, что через месяц будет объявлена пересдача экзамена, по результатам которой будет сформирована группа для поездки в Соединённые Штаты.
Коллеги по университету подошли к Арсению с поздравлениями и как-то быстро ретировались. Так что он, как ни странно, почувствовал себя в роли незаслуженно награждённого. Зато в лаборатории Виктор и остальные сотрудники тепло его поздравили и даже отметили это событие быстро сымпровизированным застольем, как общую победу.
Позже Арсений узнал от Людмилы, что второй экзамен тем же экзаменаторам она и ещё несколько человек сдали, но большинство остальных так и не сумели справиться с заданиями. Сдавшие экзамен счастливчики ждали приглашения на стажировку.
Прошло около двух месяцев, никто с ними не связывался. Арсений и другие сотрудники их университета терялись в догадках. Как-то Арсений пришёл на соседнюю кафедру по своим делам и встретил Людмилу. Он поинтересовался, есть ли какие-то новости насчёт стажировки. Она удивилась: разве он не знает, что американцы отказались приехать на ещё одну переэкзаменовку. Однако академическое руководство нашло выход из положения, так что группа уже улетела в Штаты. Всё проделали быстро и секретно: без пересдачи включили в группу всех проваливших экзамен. А как же они смогут объясняться с принимающими их американскими учёными? Людмиле по секрету сообщили, что Академия наук выделила группе своего переводчика и откомандировала его в Штаты за свой счёт, так что обязательное знание языка потеряло свою актуальность.
Поведение научного начальства почему-то не удивило Арсения и остальных честно сдавших трудный экзамен. Однако остался безответным вопрос, как принимающая американская сторона могла согласиться с явной несправедливостью. Разве что их поставили перед свершившимся фактом, а раздувать из этого скандал им было не с руки в условиях начинающегося межгосударственного сотрудничества.
Прав был неподражаемый Станислав Ежи Лец: “Безграмотные вынуждены диктовать”. Жаль, что это не стимулирует стремление к грамотности.
Добавить комментарий