“И мы пришли тебе сказать: «Навек прости!» —
Тебе, кто столько лет, по-царски правя сценой,
С шолом-алейхемовской солью нес в пути
Стон поколения и слез алмаз бесценный”.
Из стихотворения Переца Маркиша «Михоэлсу неугасимый светильник» (Перевод А.Штейнберга)
В этом году исполнилось 100 лет со дня рождения старшей дочери Михоэлса Наталии Соломоновны Вовси-Михоэлс (1921 – 2014). Свою жизнь и жизнь своего знаменитого отца она описала в книге «Мой папа Соломон Михоэлс». Имя Михоэлса широко известно в мире культуры. Судьба этого великого актёра, которым по праву гордится еврейский народ, трагична. В зените славы, в расцвете творческих сил он был по приказу Сталина зверски убит сотрудниками КГБ в Минске в январе 1948 года.
Вскоре после торжественных похорон Народного артиста СССР, он был объявлен врагом народа, затем посмертно реабилитирован при Хрущёве. Прославился Соломон Михоэлс блестящим исполнением ролей короля Лира, Тевье-Молочника и других в Московском государственном Еврейском театре - ГОСЕТе. Будучи ведущим актёром театра и его художественным руководителем, он также был крупным общественно-политическим деятелем: возглавлял Еврейский антифашистский комитет, был членом Комитета по Сталинским премиям в области литературы и искусства. Во время войны он вместе с еврейским поэтом Ициком Фефером был послан советским правительством в Америку, чтобы просить американских евреев помочь деньгами Советскому Союзу в борьбе с Гитлером.
Соломон Михоэлс носил почётное звание Народного артиста Советского Союза, был лауреатом Ленинской и Сталинской премий. Но все его огромные заслуги перед родиной, вся его мировая слава не помешали антисемитскому сталинскому режиму убить Михоэлса и затем сделать его одной из знаковых фигур для «борьбы с космополитами» (этим фиговым листом прикрывалась травля евреев по всей стране на рубеже 40-х и 50-х годов прошлого века). Власти СССР готовились в массовом порядке выслать евреев в суровые районы Сибири и обречь на вымирание. Дочери Михоэлса Наталия и Нина как члены семьи «врага народа» пережили тяжёлые годы нужды и унижений. В 1972 году они выехали в Израиль.
С Талой, как с лёгкой руки Соломона Михайловича все знакомые звали Наталию, мы были знакомы очень давно, поскольку моя мама Нехама Сиротина была ученицей Михоэлса и актрисой его театра. К тому же Соломон Михайлович одобрил выбор моего имени. Актёры ГОСЕТа советовались с Михоэлсом чуть ли не по всем вопросам. Мою маму, сразу после моего рождения вернувшуюся в театр, Соломон Михайлович спросил (на идише, естественно):
- Как решили назвать мальчика?
- Его бабушку по отцу звали Сарой. А мою любимую тётю звали Сошей. В память о них мы думаем дать сыну имя Саша.
- Саша? – задумался Михоэлс. – Это Сендер. Как Сендер Бланк у Шолом-Алейхема. Что ж, хорошее еврейское имя.
...С Ниной Михоэлс мы встречались много раз, поскольку она была режиссёром в театре Моссовета и преподавала в ГИТИСе – Государственном институте театрального искусства, куда я думал поступать, о чем советовался с Ниной.
...Когда в 1985 году Наталия Соломоновна Вовси-Михоэлс приехала погостить в Нью-Йорк, мы созвонились и договорились о встрече. Интервью было назначено в студии радио «Горизонт», которая располагалась в 15 минутах ходьбы от Всемирного Торгового Центра. Мы встретились на площади между башнями-близнецами Тогового Центра и направились в студию. Здесь Наталию Соломоновну ждал сюрприз...
...Был когда-то в Америке замечательный негритянский актёр и певец Поль Робсон. (Вообще-то правильнее писать и говорить «Пол Робесон». Но в СССР его имя произносили на французский манер: «Поль», а в фамилии пропускали букву «е». Так он и остался в русской памяти Полем Робсоном). Он считался другом Советского Союза, пел на разных языках, в том числе на русском и на еврейском, и дружил с Михоэлсом. Они всегда встречались, когда Поль Робсон приезжал на гастроли в Москву. А приезжал он настолько часто, что даже отдал своего сына Поля Робсона-младшего в московскую школу, где тогда училась Тала Михоэлс.
Я был знаком с Робсоном-младшим. Когда он в 1998 году устроил выставку к 100-летию со дня рождения своего отца, я подарил ему пластинку с песнями Поля Робсона, выпущенную в СССР в 50-х годах и вывезенную мной в Америку. Пластинка стала одним из экспонатов выставки. Я интервьюировал Поля Робсона-младшего, бывал у него дома в Бруклине. Когда я сказал ему, что приезжает Тала Михоэлс, он обрадовался возможности встретиться со свой школьной знакомой.
Поль Робсон-младший пришёл в студию и сел так, чтобы вошедшие не сразу его увидели. Когда вошла Наталия Соломоновна, он встал и замер, давая гостье время вспомнить его, удивиться, затем обрадоваться. Сюрприз удался! Они сели и начали вспоминать школьные годы, дружбу отцов, встречи в квартире Михоэлса... Эти, в общем, уже пожилые люди, смеялись, как дети, морщинки на лицах разгладились. Им было так хорошо, что не нужно было никакого интервью. Тем не менее интервью состоялось.
- Как выражается интерес к вашему отцу в США? – был мой первый вопрос.
- Знаете, я приехала всего несколько дней тому назад. За это время у меня уже были встречи с журналистами. Запланированы ещё. Так что, по-видимому, интерес довольно большой.
- А в России?
- Ко мне оттуда давно не поступали никакие сведения об этом, к сожалению. Одно могу сказать: три года тому назад я получила новое издание михоэлсовского сборника «Статьи, беседы, речи».
- В Москве находится могила Соломона Михайловича. В каком она состоянии? Кто-нибудь ухаживает за ней?
- Да, конечно. Во-первых, у нас остались очень близкие друзья, которые постоянно за этим следят, и, во-вторых, мне сравнительно недавно рассказали, что одна женщина, уезжая, была на могиле своей матери, как все евреи это делают, и потом подошла к могиле нашего папы, положила там цветочки. Она нам сообщила, что могила Михоэлса в очень хорошем состоянии, прибрана. Мы всё время об этом спрашиваем наших друзей, оставшихся в Москве.
- Какова судьба вашей книги «Мой отец Соломон Михоэлс»?
- Я работала над этой книгой довольно долго, потому что, как известно, дети входят в жизнь родителей значительно позже, чем, допустим, пишущая воспоминания жена, и поэтому мне пришлось многое узнавать из разных источников. Книга вышла три года тому назад, на иврите. Я писала по-русски и, как только работа была закончена, книгу тут же перевели на иврит. А два месяца назад она вышла по-русски, на том языке, на котором я её написала. По масштабам Израиля, например, за две или три недели, что я ещё была там, книга продалась в относительно большом количестве. В одном Тель-Авиве я продала 360 книг без всякой рекламы. Я привезла книгу и в Америку с надеждой, что здесь она тоже будет пользоваться спросом.
- В Америке, в Нью-Йорке ежегодно вспоминают о Соломоне Михоэлсе в годовщину его гибели и в день его рождения. В дни, когда мы с вами беседуем, отмечается его 95-летие. Намечены ли у вас в связи с этим вечера его памяти?
- Собственно, я и приглашена в связи с его 95-летием. Понимаете, так сложилось, что, когда проходит 37 лет после гибели человека, то естественно, что он забывается. Это же в конце концов больше, чем целое поколение. Человек или забывается, или его канонизируют. В России как раз случается, что сначала убивают человека, затем делают всё, чтобы о нём забыли, а потом вспоминают и канонизируют. Мой отец не забывается именно потому, что он стал легендой. По сей день я получаю какие-то новые подробности его гибели. По сей день ко мне стекаются сведения о его далёком детстве, о котором я мало что знала. То, что он стал легендой, не случайно. Конечно, он был еврейским актёром и его трактовки философские были еврейскими, об этом говорить не приходится, но масштаб его дарования был вселенским. И личностью он был вселенской, хотя и оставался традиционно еврейской, даже библейской личностью, человеком, который появляется в тот исторический момент, когда его народ в такой личности нуждается. Быть может поэтому, чем больше времени проходит, тем большей легендой Михоэлс становится.
- Его имя сохраняется не только в памяти людей, которые его видели на сцене или на киноэкране хотя бы однажды, не только в памяти актёров, игравших с ним в спектаклях, или в памяти его студентов, но и в памяти их детей и внуков. Слава Михоэлса не меркнет с годами. Разве это не удивительно?
- Именно это я ощущаю.
- Самое удивительное, что не меркнет его слава как театрального актёра, хотя видеозаписей спектаклей ГОСЕТа почти нет, а в кино он снимался до обидного мало.
- Да. Он остаётся больше в воспоминаниях современников, в книгах, в работах историков театра.
- То есть он остаётся как бы в воздухе...
- В этом и заключается сила личности, по-видимому. Если личность не умирает в памяти, то она становится легендой. Очевидно, родители из поколения в поколение передавали детям, а те своим детям рассказы о нём. А в рассказах о нём, как я убедилась на своём опыте, сразу появляется какая-то атмосфера, какая-то аура вокруг даже одного только его имени. Вероятно, это и сохраняет память о нём.
- Как вы думаете, его трагическая гибель сыграла какую-то роль в его героизации, в создании легенды? Или даже если бы его смерть не была столь трагичной, а была бы естественной, его посмертная судьба была бы такой же?
- Мне трудно сказать, хотя я об этом очень часто задумывалась. Вероятно, его судьба – это как в капле воды судьба всего народа еврейского, и поэтому его смерть не могла не быть трагической. Я так думаю. Если бы он умер в своей постели, будучи прекрасным актёром, прекрасным оратором, антифашистом, то, возможно, память о нём в какой-то степени сохранялась, но не так долго. Однако именно сам факт гибели трагической, факт убийства подтверждает то, о чём я говорю: он есть отражение судьбы еврейского народа в СССР, в России.
- Вы живёте в Израиле. Там же живут ваша сестра Нина Соломоновна Михоэлс, ваша дочь Виктория и ваша внучка Катя. Как складывается судьба потомков Соломона Михоэлса?
- Сначала о моей сестре. Она работает как театральный режиссёр, преподаёт в университете и в лучшей театральной школе Тель-Авива. Работа её настолько успешна, что поставленные ею студенческие спектакли идут по многу раз. Нина Соломоновна пользуется огрмным уважением студентов. Она преподаёт на иврите.
- Нина Соломоновна и в Москве была штатным режиссёром в Театре им. Моссовета под руководством Юрия Завадского, и ещё преподавала в ГИТИСе. А в Израиле где она ставила спектакли?
- В Габиме. Но больше всего она любит преподавать. Видимо, это её главное призвание. Что касается моей дочери, то она делает передачи по искусству на радио, занимается переводами, поскольку владеет французским языком. А внучка Катя принята в Школу искусств на отделение драмы. Она сама это выбрала, сказав, что, поскольку у неё тётя режиссёр, а дедушка был актёром, то она получила своё призвание по наследству. Оказалось, что у неё, действительно, есть какое-то дарование в этой области, потому что её пригласили сниматься с одним из крупнейших израильских актёров с мировым именем Хаимом Тополем в фильме «Роман с продолжением» («Roman Behemshechim»).
- Сколько ей лет?
- Будет 9. Она родилась в тот же день, что родился мой папа, то есть её дедушка, и тоже в день еврейского праздника Пурим – 16 марта.
- Действительно, в названии фильма «Роман с продолжением» оказался заложен особый для вас смысл: Катя продолжает дело своего дедушки, идя по его стопам в выборе профессии. Вообще в истории вашей семьи, как и в истории еврейского народа, очень много символических моментов. Взять хотя бы роль праздника Пурим в судьбе евреев и в судьбе вашей семьи. Вспомним, что именно в праздник Пурим Сталина хватил удар, благодаря чему еврейский народ в Советском Союзе избежал полного уничтожения.
- Вероятно, существует некий высший промысл, предопредление, судьба, как в жизни отдельного человека, отдельной семьи, так и в жизни всей нации.
...Предопределение. Судьба. Наталия Соломоновна Вовси-Михоэлс, Нина Соломоновна Михоэлс и Поль Робсон-младший ушли из жизни в один и тот же год – 2014-й.
— О Вечность! Я на твой поруганный порог
Иду зарубленный, убитый, бездыханный.
Следы злодейства я, как мой народ, сберег,
Чтоб ты узнала нас, вглядевшись в эти раны.
Из стихотворения Переца Маркиша «Михоэлсу неугасимый светильник» (Перевод А.Штейнберга)
Добавить комментарий